Кому он нужен, этот Вася?

Он — фигура таинственная и во многом загадочная. Его стихи гуляют по Интернету и в списках, но при этом с автором мало кто знаком лично. Впервые это имя попалось мне на глаза года два назад, в коллективном сборнике стихов, название которого давно и благополучно выветрилось из памяти. Название выветрилось, а вот эти строчки остались:

Человек уходил,
оставлял свое тело,
Как одежду,
бросал на глазах докторов...

И душа белоснежною
птицей взлетела

На огни неземных
путеводных костров.

— Кубик в вену!
— Амбушку!
— Нет, сердце послушай...

Зрак пополз.
— Нету вен,
подключичка нужна.

И пытались вернуть
мы свободную душу

В те оковы, где долго
томилась она.

А душа нам кричала —
довольно печалей!

Не трудитесь —
меня не дано удержать!

— Всё. Конец.
— Так и не был замечен врачами

Этот крик и летящая
к Небу душа.

 

Сразу стало ясно: мы имеем дело с безусловно талантливым и незаурядным автором.

Процесс нашего знакомства затянулся. Сначала я долго думала: зачем он мне нужен, этот Вася? Потом решила, что талантливых людей не так много, чтобы ими разбрасываться, и позвонила издателю того сборника с забытым мною названием. Некоторое время вопрос о возможности нашего знакомства утрясался в каких-то неведомых мне инстанциях — видимо, меня проверяли на благонадежность, и наконец телефон Полушкина был получен. А вскоре состоялась наша первая встреча.

Не помню, было это лето или уже осень... День стоял мерзкий — дождливый, слякотный. Василий ждал меня на автобусной остановке, и я увидела его еще из маршрутки. Его невозможно было не узнать.

Представьте себе жердь под метр восемьдесят. На этой жерди болтается застиранная футболка неопределенной окраски и потертый, цвета хаки с пятнами неизвестного происхождения жилет без пуговиц. На нижней части жерди — просторные шаровары, в которых легко может поместиться еще такое же количество костей и жил. И растоптанные кеды на босу ногу.

Голова у жерди странно тре-угольная, с острым подбородком, покрытым редкой порослью желтого мха, такого же цвета усы под длинным носом, усыпанным веснушками, торчащие в разные стороны розовые уши, и над всем этим — буйная, хаотично выстриженная (собственноручно — в целях экономии) шевелюра цвета облитой расплавленной медью соломы. И голубые, невинные, как у ребенка, глаза.

Первый разговор был коротким и малосодержательным. Ни о чем. Потом мы стали периодически созваниваться. А потом на мой телефон едва ли не ежедневно стали падать эсэмэски со стихами. Много позже Василий пожаловался, что из-за сбоев со связью у него каждый месяц теряется по два-три стихотворения. Помню, я засмеялась: Вася, я столько не пишу, сколько ты теряешь! И стала переносить его стихи в свой компьютер. На всякий случай.

Постепенно я узнавала о нем все больше и больше. Например, о том, что живет он в глухой деревушке недалеко от Тюмени, где всего населения — несколько бабушек да колченогий старик. За неимением своего жилья квартирует у одинокой старушки и за комнатенку в одно окно расплачивается натурой, то бишь помогает по хозяйству. А дел в деревне всегда хватает.

О прошлом Полушкина извест-но мало. Сам он об этом не распространяется, а рассказать некому. Но, по слухам, в свое время Вася учился в музыкальном училище, откуда был с позором изгнан — еще с первого курса. Причина проста — не сошелся с преподавателями во взглядах на дисциплину. Дело в том, что на первую пару Василий хронически опаздывал. И, опоздав, не входил, как все нормальные люди в дверь, а полз по-пластунски под столами и появлялся внезапно где-нибудь в центре аудитории. Преподаватели бесились, но сделать ничего не могли.

Последней каплей в чаше их терпения стала весьма неудачная, на их, преподавательский, взгляд, первоапрельская шутка Полушкина. В тот день впервые, пожалуй, за весь год Вася не опоздал на лекцию. Но это событие, по вполне понятным причинам, должного эффекта на препода произвести не могло. И тогда, открыв окно, студент Полушкин вышел на карниз...

Лекция шла уже полчаса, когда оконная створка медленно растворилась, и на подоконнике возник раскрасневшийся от легкого утреннего морозца Василий. «Здравствуйте!» — как ни в чем не бывало, сказал он, спрыгнул на пол и занял свободное место за ближайшим столом. Состояние преподавателя станет более понятным, если добавить, что аудитория находилась на третьем этаже... В общем, на второй курс Василий не перешел.

Что происходило в его жизни дальше — загадка. Но доподлинно известно, что в какой-то момент Полушкин взялся за ум, окончил медицинский институт и даже некоторое время работал врачом. И, говорят, неплохо работал. Наверное, тогда и появились на свет вот эти строки:

 

Шесть ноль пять.
Давленья нет. Бледнеет...

Ну же, мальчик, ты не смеешь!

Ну... С горечью смотрю,
как кровь темнеет,
Чувствуя невольную вину.

Сердце трепыхнулось
под ладонью,
И в руках осталась тишина.

За окном струился
сумрак сонный,
Только нам вот было не до сна.

Нам писать историю —
с начала,
Как его соседи привезли...

...Ну а мать, конечно же,
кричала —

Что ж вы, гады, сына не спасли!

Потом из больницы пришлось уйти... На вопрос «Почему?» Вася только улыбается. Но опять же ходят упорные слухи, что виной всему — котята. Их было двое, и им нужна была хирургическая помощь. Полушкин, конечно же, не мог пройти мимо...

Он оперировал котят в перевязочной районной больницы. История об этом дошла до ушей начальства, но два маленьких котенка загадочным образом трансформировались в одну большую собаку, а перевязочная — в операционную. Известие об осквернении святая святых главврач перенести не смог. Вася спорить и ничего доказывать не стал.

Кстати, увольняясь, он оплатил в местном магазинчике, где продукты отпускались под запись, долги медсестер своей больницы. Об этом деревенские жители до сих пор рассказывают с благоговейным трепетом в голосе.

А Вася переехал на другое местожительство. И не жалеет. Свое нынешнее место работы он не афиширует — наверное, чтобы не сглазить: может, подрабатывает в местной больничке, может, консультирует на дому — человек с мозгами нигде не пропадет. Но денег у Васи, как правило, нет, а те, что иногда появляются, долго не задерживаются: как только в кармане начинают шуршать бумажки определенного достоинства, Василий едет в Тюмень, отоваривается в городских магазинах и везет продукты в деревню — для своих стариков. За что и пользуется их неизменной любовью и уважением.

Помимо работы дел у него хватает. Кот Апельсин — единственное близкое существо, хозяйский огород, летом — лес, откуда Василий ведрами носит грибы и ягоды. И добро бы продавал! Нет же, везет в Тюмень и раздает друзьям и знакомым! За просто так... Полушкин и деньги — вещи несовместимые. Если бы не крайняя необходимость время от времени пополнять баланс на телефоне, денежные знаки ему были бы не нужны в принципе.

Таких, как Вася, в народе называют блаженными. А по-моему, он — самый нормальный из нас. Свободный человек, который не гонится ни за славой, ни за деньгами, довольствуется малым, живет так, как хочет жить, говорит о том, о чем хочет говорить, дружит с теми, с кем хочет дружить. А счастье находит там, где никто из нас и не думал его искать.

Повзрослею — но только не скоро.

Не ходить бы дорогой кривой.

Надышаться бы русским простором,

 Захлебнуться небес синевой.

И хотелось бы —
счастья немножко,
Чтоб встречались в пути чудеса.

Находиться бы
стежкой-дорожкой

По нехоженым русским лесам.

Что ж мы так безнадежно

тоскуем?

Я в березовом светлом краю

Отыщу, встречу воду живую,

 Сам напьюсь — и друзей напою.

День ангела в прошлом году Василий отмечал в Тюмени. Я была приглашена. Не поверите: дверь в квартиру, которая на вечер приютила поэта, не закрывалась ни на минуту. Гости шли и шли, хозяева только успевали менять посуду и ставить на стол новые блюда, которые народ нес с собой. Васин вклад был прост и скромен — картошка и соленья собственного производства.

Кроме именинника, между прочим, других «безумцев» замечено не было. Гости, все как один, были вполне приличными, с точки зрения обывателя, людьми: врачи, преподаватели, журналисты и даже церковнослужители. Всем хотелось прикоснуться к чуду по имени Василий...

Когда Вася бывает в Тюмени, застать его на одном месте практически невозможно — оседлав велосипед, он наматывает километры по городу. Он на разрыв! Он нужен всем и в разных точках одновременно. Стоит только ему где-то задержаться, и телефон начинает разрываться от звонков. Так бывает только с очень хорошими людьми.

Разговор о книге я завела с Василием еще год назад. Разумеется, для этого нужны были деньги, которых у него — читай выше. «Как Бог даст!» — сказал мне тогда Полушкин. Бог дал. Деньги собрали друзья. Сами, безо всякого участия Васи в этом процессе. И принесли в конверте вместе со стихами. Грех отказаться и от того, и от другого. Получилась книжка.

 

Добро возвращается добром. Василий в этом всегда был уверен:

Никак не могу
я загадку решить —

Как может случиться такое?

Другу отдам я кусочек души —

Душа увеличится вдвое.

P.S. Тех, кто хочет поближе познакомиться с творчеством Василия Полушкина и других авторов, приглашаем в Тюменскую областную научную библиотеку на фестиваль «Литературная осень» и на страничку в Интернете http://lit-osen.narod2.ru/

 

Он оперировал котят в перевязочной районной больницы. История об этом дошла до ушей начальства, но два маленьких котенка загадочным образом трансформировались в одну большую собаку.