Секретный фонтан

На днях в Тюмени состоялась презентация фильма «Три подвига Александра Быстрицкого». Фильм посвящен легендарному человеку и талантливому организатору, геологу и первопроходцу. Александр Григорьевич был директором Березовской конторы бурения, под его руководством заложили скважину, с которой и началась в Западной Сибири эра нефтегазодобычи...

№208 (5416)
23.11.2011
Галина Задорина, Инна Константинова

Стараниями журналистов и кинодокументалистов об исторических событиях сентября 1953-го сейчас известно многое. Да и воспоминания очевидцев давно легли в основу десятков, если не сотен, книг. Казалось бы, уже трудно добавить к опубликованному что-то новое. Но в фондах Березовского архива есть документы, которые буквально несколькими штрихами дополняют готовые кино-, фото- и газетные версии, и штрихи те вовсе не кажутся лишними.
В 1993 году в раритетном сейчас издании журнала «Югра», в брошюрке из 64 страниц, под рубрикой «Письма. Дневники. Воспоминания» была опубликована статья «Фотолетопись открытия». Автор — Георгий Дмитриевич Добровольский, участник Великой Отечественной войны, кавалер ордена Красной Звезды и Отечественной войны II степени, а в мирной жизни — простой учитель физики и черчения в местной Березовской школе. Как человек увлекающийся, Георгий Дмитриевич занимался краеведением и фотографией. В Березово в те годы он был единственным фотографом...
«...Жителей просят не топить печи...»
«Мы сидели ужинали, и вдруг дом содрогнулся. На улицу вышел — слышу сильное шипение. Потом по радио объявили: произошел выброс на буровой, жителей просят не топить печи (а ночи были уже холодными). Территорию буровой оцепили, кругом стояли милиционеры. Среди тех, кто жил поближе, была уже чуть ли не паника. Одна семья быстро собрала чемоданы — и на пирс, на катер, чтобы подальше уехать. Потом люди постепенно успокоились.
На другой день позвонил Роман Ильич Самарин, начальник местного отделения МВД, спросил, исправен ли мой фотоаппарат. Подъехал на кошевке (земля уже была припорошена снегом) — и к скважине. С этого дня мы почти целый год, не реже одного раза в неделю, бывали там. Приехали, и я стал фотографировать. Вышка была уже обледенелой. Дверь буровой сорвало, вход обледенел так, что оставалась только щель. Вот через нее я и фотографировал сам фонтан.
Шум стоял такой, что надо было затыкать уши ватой, да еще и шапку зимнюю под подбородком завязывать. На второй-третий день, когда вышку буровой разобрали, можно было уже издали фотографировать. Снимал выброшенный из скважины 250-метровый кусок трубы — превентор, которым перекрыли ствол и усмирили газовый фонтан, обледеневшую вышку. Газ шел сырой, и по всему Березову стояли обледеневшие деревья, свисали сосульки, лопались от тяжести льда провода и часто бывали аварии на электрических, радио- и телефонных линиях. Рабочие пешнями, ломами скалывали лед с вышки. Одной такой глыбой сколотого льда убило инженера Евгения Лютова.
Предприимчивые жители села этот лед приносили домой, растапливали и делали ванны. Одна моя знакомая болела ревматизмом, на костылях ходила, а тут, смотрю, идет без подпорок, улыбается. Я спрашиваю: «Ты лечилась, что ли?» «Так вот, — говорит, — санаторий-то у нас под боком».
Сначала все было окружено секретностью. Я после съемок сдавал фотоаппарат с пленкой в райотдел. Вечером разводил дома проявитель, закрепитель, брал с собой бачок и шел к Самарину. Проявлял прямо в его кабинете. Проявим пленку, пока она сохнет — покурим, поговорим, и сухую пленку — опять в сейф. Потом печатал фотографии размером 18х24. Их посылали в Москву, а там, говорят, увеличивали до размеров человеческого роста и демонстрировали на различных совещаниях. Ну а потом, когда секретность сняли, мне все пленки вернули. Теперь я единственный обладатель этих кадров, потому что никто больше в то время в Березово не фотографировал.
У меня есть фотографии этой вышки и более раннего периода, еще до аварийного фонтана. В то время я даже и не знал, что здесь будут бурить. Я с детьми ходил в конце лета по ягоды. Выходим из лесу и вдруг видим: на поляне монтируют вышку. Я ее сфотографировал, не зная, конечно, что скоро эта буровая войдет в историю. Потом еще раз пришли — вышка уже стояла. Потом видели свезенные к буровой балки, пробное ручное оборудование.
Впоследствии узнал всю предысторию. Оказывается, строить начали очень поздно. Река уже ушла, подход к берегу был ограничен, и к опытной станции, где намечалось бурить скважину, пробраться не смогли. Вынуждены были остановиться на этом месте.
Позднее вышку с аварийной скважины, не демонтируя, тракторами вывезли к опытной станции, где сейчас аэропорт. Пробурили скважину, а там ничего нет. Потом поставили вышку на Вайсовой, потом в устье реки Вогулки. Здесь же, на устье, позднее поставили газораспределительную станцию, откуда сейчас поселок получает газ. Спустя 25 лет, в 1978 году, здесь решили поставить обелиск в честь первооткрывателей сибирского газа. По случаю закладки состоялся митинг, во время которого я опять сделал несколько снимков».
Остается добавить, что Георгий Дмитриевич Добровольский сделал специальный фотоальбом с уникальными, теперь уже несекретными, снимками и подарил его архиву.
«К испытанию скважины приступили даже без бурового мастера»
Свои воспоминания бывший старший геолог Таисия Никифоровна Пастухова по просьбе сотрудников архива записала в 2003 году и назвала их незатейливо просто «Скважина-чудесница». Ветерану геологоразведки тогда исполнилось 83 года, но по почерку было понятно: это все еще очень энергичный человек.
«...Несмотря на двойственность мнений о перспективах Западной Сибири, в 1947 году по приказу И.Сталина были начаты безмерно дорогостоящие геологоразведочные работы на этой территории. Вначале это были региональные геофизические исследования с помощью авиации и бурение одиночных опорных скважин, которые располагались в основном с учетом возможности завоза громоздкого тяжелого оборудования. В 1953 году была завершена бурением такая опорная скважина — Березовская Р-1. После проведения в скважине каротажных исследований и спуска обсадной колонны, с учетом кернового материала курирующий сотрудник ВСЕГЕИ (Всесоюзный геологический институт, г.Ленинград) П.Ф.Ли на заключительном геологическом совещании в Березово сказал, что скважина Р-1 оказалась безрезультатной — такой же, как ранее пробуренные скважины в Тюмени и Заводоуковске. На мой вопрос, с чем связано высокое КС в призабойной песчаной зоне, Ли ответил, что это экранируют породы кристаллического фундамента. «Они, как правило, высокоомные», — добавил он.
Учитывая такое научно обоснованное заключение, начальника Березовской нефтеразведки Александра Григорьевича Быстрицкого перевели на другой объект, а бурбригаду расформировали. К испытанию скважины приступили даже без бурового мастера. Начальником нефтеразведки для завершения работ назначили вновь прибывшего Григория Дмитриевича Суркова. Фонтанного оборудования на скважине не было, его просто не завезли.
В начале сентября 1953 года в момент испытания при смене раствора на воду и снижении уровня произошел выброс газа. В одно мгновение из скважины были выброшены и скручены в неимоверные зигзаги 200-метровые насосно-компрессорные трубы — и началось открытое фонтанирование с одновременным выбросом огромного количества породы, песка.
Высота фонтана намного превышала высоту фонаря вышки. Рев и грохот слышался на расстоянии более 30 километров. Ли долетел в то время на самолете АН-2 до Тюмени и, узнав о выбросе, сделал там другое сообщение, сказав, что ВСЕГЕИ предвидел и чуть ли не является первооткрывателем. В это время на буровой находились геологи из Свердловска, Москвы, Ленинграда. Одни поздравляли с открытием, другие обещали 25 лет тюрьмы за допущенную аварию.
Борьба за укрощение фонтана продолжалась девять с половиной месяцев. Сначала фонтанирующую струю отвели в сторону от скважины, зажгли ее во избежание скопления возможных тяжелых углеводородов, так как состав газа был еще неизвестен. Затем, после длительных дополнительных работ, скважину задавили глинистым раствором и установили репер.
Одновременно по прилегающей территории начались сейсморазведочные работы по выявлению контуров структуры, и затем продолжилось бурение скважин на Березовской, Деминской и других площадках. Всеми видами геологоразведочных работ при этом руководил главный геолог треста «Тюменьгеология» Лев Иванович Ровнин.
По количеству конденсата и содержанию тяжелых углеводородов в составе газа было установлено, что по направлению к центру Западно-Сибирской низменности возможны нефтяные залежи. Так были открыты Шаимское, Мегионское, Усть-Балыкское, Самотлорское и другие месторождения нефти, огромная по размерам и запасам Западно-Сибирская нефтегазовая провинция. Но в 53-м, когда вопрос о Березовском фонтане рассматривался в Москве, в министерстве, были очень жаркие споры. Главный геолог Министерства геологии РСФСР Ю.А. Шаповалов не смог вынести несправедливости и умер от разрыва сердца прямо в зале заседаний. Он был весьма порядочный, хороший человек...»
В биографии Александра Григорьевича Быстрицкого Березовское месторождение было первым — и не последним. На его счету их было еще 12: 7 газовых и 5 нефтяных. В 1966 году за эти открытия Быстрицкий получил Ленинскую премию и орден Трудового Красного Знамени, а в 1967-м — знак «Отличник разведки недр». 5 сентября у Александра Григорьевича был день рождения, нынче бы ему исполнилось 100 лет.

По количеству конденсата и содержанию тяжелых углеводородов в составе газа было установлено, что по направлению к центру Западно-Сибирской низменности возможны нефтяные залежи. Так были открыты Шаимское, Мегионское, Усть-Балыкское, Самотлорское и другие месторождения нефти, огромная по размерам и запасам Западно-Сибирская нефтегазовая провинция.