Тот, кто тянул солдатскую лямку

Праздник родился в СССР в 1922 году. В календаре его обозначили как День Красной Армии и Флота. В 1946-м переименовали в День Советской Армии и Военно-Морского Флота. Современное название праздника появилось после распада Советского Союза. Неофициально его еще называют «Днем всех мужчин».

Между тем многие представители сильного пола (особенно старшего поколения) полагают, что неотъемлемое право отмечать 23 февраля имеют лишь те, кто в своей жизни понюхал пороху. Мол, называть себя настоящими мужчинами могут только служившие в армии.

Мы поинтересовались у людей, тянувших солдатскую лямку, какой след в их душах оставила служба? Чем запомнилась, чему научила? Сделала ли их «настоящими»? И как относятся они к контрактной армии?

Геннадий Вершинин

вице-президент Союза дизайнеров России, директор Института архитектуры, дизайна и визуальных искусств ТГАКИиСТ, ефрейтор:

— Я служил в Воркуте. В войсках ПВО. Однажды мне, как самому взрослому (24 года) и политически грамотному (что подразумевалось в силу возраста), поручили выступить на собрании и рассказать про решения какого-то там съезда. А я стал говорить о дедовщине. И в конце сделал вывод о том, что человек должен везде оставаться человеком, тогда и решения съездов будут выполняться и дедовщины в армии не будет. Солдаты и офицеры замерли. На такую тему не принято было говорить вслух. Я видел, что многих моя речь задела. Особенно командира роты.

После отбоя он вызвал «стариков» и отчитал их. Мол, почему молодой (я тогда прослужил меньше четырех месяцев и по ранжиру был салага, салабон или черпак, уж не помню) учит вас жить? Кончилось тем, что меня, как возмутителя спокойствия, сослали на перевалочную базу в Архангельск в часть, которая принимает и отправляет грузы, караулы. Там тоже был случай. Я дежурил по роте. Наш повар, из старослужащих, спросил меня про какого-то солдата: «Он салага?» В ответ получил: «Такой же салага, как и ты!» Тогда он разъярился, прыгнул на меня, начал душить. Ребята из караула тоже соскочили, прижали повара к полу. Благородство этих незнакомых парней меня поразило. Повара отправили на губу. К счастью, он был не единственный, кто умел варить, поэтому 10 дней, пока он там сидел, мы не голодали. А забирать его с губы пришлось... мне. Он вышел, стал кланяться мне, извиняться. Словом, демонстрировать большое уважение.

Я, конечно, не хотел идти в армию, и, будь у меня выбор, вряд ли пошел бы туда. На тот момент у меня уже имелись профессия и цель в жизни. Но должен сказать, что за год мое отношение к армейской службе изменилось. Причем в лучшую сторону. Армия — не самое плохое место на земле. Там нет масок. Низость и благородство человеческие сразу видны. И это сильно облегчает жизнь. А на гражданке каждый играет свою роль. За ней не всегда разберешь, каков человек на самом деле. Мне кажется, в армии можно многое о себе понять. Я, например, не жалею, что отслужил. Опыт этот пригодился.

Геннадий Корепанов

заместитель председателя Тюменской областной Думы, майор запаса:

— В армию меня призвали после окончания института в 1972 году. В вузе не было военной кафедры, и службу я проходил рядовым в железнодорожных войсках на Дальнем Востоке. Кстати, имел возможность не служить в армии. Но даже мысли такой допустить не мог, ведь тогда уже работал с молодежью. К тому же пройти школу мужества в те годы считалось почетным.

К сожалению, из-за нехватки кадровых офицеров в подразделениях, где я служил, хромала воинская дисциплина. Иначе говоря, была дедовщина. Мне, как уже сложившемуся мужчине, не раз приходилось отстаивать интересы и права молодых солдат. Помогал бокс. К тому времени я был чемпионом Тюменской области по этому виду спорта.

Службу я начинал ротным писарем. Должность хорошая. Но во время походов и учений мне было нелегко. Помимо автомата, противогаза и вещмешка приходилось носить металлический ящик с ротной документацией.

Как всякий солдат, я прошел курс молодого бойца: мыл полы в казарме, чистил картошку, за 45 секунд мог одеться и раздеться. Все это, безусловно, оказало большое влияние на формирование моего характера, приучило к большей самодисциплине, ответственности, выносливости.

Основная часть службы прошла в Хабаровске, в центре Дальневосточного военного округа, где находилось огромное количество военных. И мы, солдаты, выходя в город в увольнение, искали встречи с генералом, помятуя об одной байке. Суть ее заключалась в том, что на вопрос генерала «Сколько, сынок, служить осталось?» все бодро перечисляли точное количество месяцев, дней и часов, оставшихся до дембеля. И лишь самый ушлый солдатик не растерялся: «Сколько Родина прикажет, товарищ генерал!» За это ему объявили отпуск с выездом домой. Я тоже, как и все, ждал такой встречи...

Если говорить о службе по призыву или контракту, то у той и другой есть плюсы и минусы. Контрактная служба предполагает высокий профессионализм военных, их большую надежность в защите рубежей. Но с точки зрения гражданского долга все мужчины, которым позволяет здоровье, должны побывать в армии, научиться обращаться с оружием и боевой техникой, проникнуться ответственностью за безопасность страны, своей семьи, родных, близких.

Николай Кудрявцев,

актер театра «Ангажемент», старший матрос:

— Я два года служил на Черноморском флоте в Севастополе. В морской пехоте. Сам напросился сдуру. Сразу вспоминаются первые два месяца в учебке на мысу Херсонес. Нам, новобранцам, вечно не хватало еды. Наши организмы перестраивались на большие нагрузки. Поэтому большой радостью было, когда кто-то из наших работал на кухне. Допустим, мыл «лагуны» — такие кастрюли на несколько ведер. Если в них оставалась каша, он звал нас. И мы человек 5-6 садились вокруг лагуна, скребли ложками остатки. А вот в Севастополе, в части, я считаю, кормили просто шикарно, даже котлеты давали. На фотографиях того времени у меня довольно круглая физиономия.

Раз в месяц устраивался спортивный праздник. Так называлась совершенно жуткая военная эстафета, после которой шел марш-бросок на 6 километров с полной выкладкой. Представьте: Севастополь, лето, 40 градусов жары — и мы бежим по горной дороге. Следом едет «ГАЗ-66», куда складывают тех, кто теряет сознание. Я не падал, на автопилоте приходил к финишу. Между прочим, бегал с ручным пулеметом Дегтярева, который весил больше 9 килограммов. Один участок беговой трассы проходил по шоссе, мимо проезжали туристические автобусы с симпатичными курортницами, а мы бежали пыльные, потные. Весело было! У нас еще подразделения между собой соревновались. Завоевавшие первое место получали жареного поросенка. Пришедшие вторыми — торт. А тем, кто занял третье место, давали по пирожному. И всем внеочередное увольнение.

Если бы я выбирал армейскую профессию, то, конечно, пошел бы служить по контракту. Но тогда я еще не знал, кем буду. Мысль пойти в актеры возникла именно в армии. Не помню, с чем это было связано. Может, гены сработали (мать и отец — актеры)? Может, то, что армия тоже своего рода театр? Вот, например, наш мичман по фамилии Семибабный так артистично матерился! Пять минут мог говорить одним матом и не повторяться. До сих пор жалею, что не записывал за ним. В армии много и смешного, и грустного. Я не знаю, как теперь. Говорят, стало намного хуже... Мне кажется, армия и должна быть контрактной. Особенно сейчас, когда такая техника появляется! Один год прослужишь, ничего не узнаешь, не поймешь. Нужны спецы...

Анатолий Плотников

инженер, майор запаса:

— Я оканчивал ТВВИКУ. Армейской службе отдал 23 года. Служил в Закавказье, на Дальнем Востоке, в Украине, Закарпатье, на советско-польской, иранской, китайской границах. И веселых, и грустных случаев за эти годы было множество. В память врезался один.

Я был командиром саперной роты в танковом полку. Дело происходило в Белоруссии, в середине 80-х. Хочу отметить, белорусы, особенно люди в возрасте, пережившие войну, очень бдительны. Однажды ночью в дежурную часть милиции сообщили, что на одном из хуторов под городом Слуцком в коровнике ночуют диверсанты. Панику подняла пожилая хозяйка коровника. Милиционеры со слов бабки выяснили, что диверсантов пятеро, все в черных облегающих комбинезонах, вооруженные.

Что делать? Бабка воет. Милиционеры хватаются за головы, зовут на помощь нас, военных. Офицеров нашего полка подняли по тревоге, собрали два мотострелковых отделения. С автоматами и боеприпасами мы выдвинулись в сторону хутора. Заняли позиции. Несколько ребят провели разведку. Выяснили, что автоматы лежат у одной стены коровника, диверсанты в соломе спят у другой. Командиры посовещались, решили штурмовать коровник с двух сторон. Милиционеры в двери пошли, мы в окошко полезли. Глаза у всех дикие, ажиотаж, эйфория! Заскочили. Темно. Стали колошматить диверсантов. Потом поставили к стенке, стали выяснять, кто такие? Оказалось, неподалеку от хутора стояла десантно-штурмовая бригада. Бойцы проходили учения. Одно отделение во главе с лейтенантом должно было совершить скрытный рейд и, достигнув определенного района, выполнить задачи, поставленные командованием. В пути солдат застигла ночь. Они как раз шли мимо хутора и подумали, что неплохо было бы переночевать в коровнике. Лейтенант, говорят, потом получил строгий, поскольку не выполнил задачу. Рейд получился нескрытным благодаря бдительной бабке.

Как я отношусь к контрактной армии? Прекрасно! Думаю, что в армии должны быть специалисты, а не рекруты. Но с одной оговоркой. Все-таки каждому мужчине необходимо уметь обращаться с оружием. Месяца 2-3 все должны пожить в казармах, чтобы научиться основам военного дела. Побегать, попрыгать, пострелять, понять, как надо бросать гранату и защищаться от оружия массового поражения. Это на случай войны. Никто же не может гарантировать, что ее никогда больше не будет...

Андрей Фатеев

редактор отдела экономики газеты «Тюменские известия», рядовой:

— Мне довелось служить в Группе советских войск в Германии. Призвали в 1985-м, в самый разгар перестройки, когда, по всей видимости, некому было Родину защищать. Всех парней забрали с первого курса журфака УрГУ, посередине первой сессии. Служили мы два года, а стреляли всего один раз. Чем занимались? Работали на немцев. Убирали картошку, таскали кирпичи на каких-то фабриках, заводах. Попутно воровали для наших офицеров все, что плохо лежит. Допустим, подгоняли ЗИЛок к складу, смотрели, чтоб поблизости не было никого, и быстренько грузили в машину несколько рулонов кожи. Я думаю, офицеры отдавали нас немцам... не в рабство, но близко к этому. Кто-то же за нас деньги получал. Немцы ведь платили за работу. Так что Родину защищать я не научился, зато ударно поработал. Меня даже наградили немецкой медалью «За выдающиеся достижения в социалистическом строительстве».

Кстати, на службе мы контактировали с немецкими солдатами и страшно завидовали им. Они служили всего год, выходные проводили дома, в свои подразделения ездили как на работу, да еще и неплохие деньги за это получали.

Пока тянул солдатскую лямку, у меня возникли большие сомнения в необходимости огромной армии, которая неизвестно чем занимается в нашей стране и за ее пределами. Думаю, служба по контракту — лучший вариант. Защищать Родину должны профессионалы.