Врачеватель

Свою дорогу он долго не мог нащупать. Такое ощущение, что бродил в потемках. Родственники предложили пойти на мелиоратора. Он подал документы в сельскохозяйственный институт. На экзамене провалился, не сумев ответить на вопрос: какого размера флаг Советского Союза? Развел руками: «То ли метр, то ли полтора… Но точно красный!» Выгнали…

Встретил знакомых ребят. Те позвали в педучилище физической культуры. Он — за ними. Словно почуял почву под ногами — ведь с пятого класса занимался гимнастикой в спортшколе.

Владимир Борисович листает старый альбом. Рассматриваем фотографии. Вот он — жилистый, вертится то на кольцах, то на брусьях.

— 24 года вверх ногами… — роняет с усмешкой.

Я пока ничего понять не могу. Знаю одно: он доктор, 35 лет следивший за здоровьем жителей северной глубинки.

— Какой же нужно было сделать подскок с переворотом, чтобы из спортзала в медицину попасть? — не выдерживаю.

Улыбается кротко:

— После училища я три года работал в спортивном обществе «Спартак», в артели «Бытовик». Вел физкультуру у парикмахерш и швей. Лыжную команду создал. Даже в Ленинград поехал, поступил в институт физической культуры имени Лесгафта. Но потом бросил…

В неспешный разговор вмешивается бойкая на язык жена Владимира Борисовича:

— Это мать ему сказала: «Пока ты молодой, прыгаешь! А под старость что за профессия?» Вот он и пошел в медицинский.

Нина Степановна придвигается поближе, чтобы принять участие в воспоминаниях. Имеет полное право. По ночам вместе с мужем на вызовы к больным ходила. Помогала. «Ну, а как он один-то?!»

— Я ее со времен артели знаю, — кивает Владимир Борисович на жену. — Она ж у меня парикмахер, мастер-модельер…

Сошлись — на танцплощадке. Тихомиров уже учился в Свердловском мединституте. Через год, в 1964-м, получив диплом педиатра, уехал на Тюменский Север. Говорит, сам напросился. Не хотелось уезжать за пределы области. Спустя несколько месяцев на новое место приехали жена с сыном.

— Рассчитывали, что пробудем там 3 года, а получилось все 35. Север затягивает… — задумчиво произносит Владимир Борисович.

— Чем? — мне всегда хотелось это понять.

— О! — лицо Тихомирова озаряется внутренним светом. — Всем! Тайгой…

— Бытовые условия не мешали романтическому восприятию северных красот?

— Какие проблемы?! — фыркает доктор. — Дрова привезут, бочку воды доставят. Огород свой… В первый день, как приехал, с главврачом попал на охоту. Так и стал заядлым охотником. Ходил на белку, глухаря, рябчика…

Как он добирался до места, отдельная песня. Сначала молодого врача планировали «бросить» на Октябрьский. Потом сказали: езжай-ка в Ханты-Мансийск. Там не нашлось ставки — отправили в Кондинск. В Кондинске указали в сторону Леушей. Еще неделю он дожидался катера, поскольку путь в село был только один — речной. Подобрала Владимира Борисовича команда плавучего магазина. В Леушах его ждала деревянная, плохо обустроенная больница.

— 17 печек. 7 лошадей. Ни оборудования, ни материалов, — вспоминает Тихомиров.

Но как бы там ни было: и стационар, и амбулатория. Несколько отделений: детское, инфекционное, терапевтическое, гинекология, хирургия.

— И огород! — добавляет Владимир Борисович.

— Какой еще огород?

— Мы там картошку, морковку, огурцы, помидоры выращивали, — поясняет доктор. — Больным на обеды…

Больница на 35 коек. 40 человек персонала, в числе которых фельдшера, медсестры, истопники. Через полгода леушинский главврач Машкин уехал из села. 28-летний Тихомиров занял его место.

— Не испугались ответственности? — спрашиваю.

— А чего пугаться? Все шло нормально…

— В Леушах хорошо было! — встревает в разговор Нина Степановна. — Люди там замечательные! Когда мы с сыном приехали, нам сразу принесли молоко, простоквашу, картошку, рыбу. Я говорю: «Подождите! Деньги возьмите!» А мне: «Даже не заикайтесь, не то больше к вам не придем». В селе жили люди разных национальностей. Но ханты были в большинстве. Вы знаете, какие они? — рассказчица переходит на торжественный шепот. — Сделай им раз хорошо, они тебе тысячу раз ответят тем же. Не обижай, и всю душу отдадут! Мы ведь до сих пор дружим с леушинскими…

— Заслужить доверие коренных северных жителей непросто, — рассуждаю. — Они больше верят природе, чем врачам…

— Главное — добиться расположения ребенка, — объясняет Нина Степановна. — Если маленький к тебе потянется, то и взрослый доверять начнет. А у Володи руки-то какие! К тому же карман всегда был полон конфет.

Участок, который обслуживал Владимир Тихомиров, включал в себя 6 ФАПов на Леушинском лесопункте, в Лиственничном, Сотнике, Юмасе, Ямках и Бондарке.

— Спать ему некогда было. И день, и ночь с больными! — продолжает жена доктора. — Он и педиатр, и гинеколог, и хирург. Надо аппендикс вырезать — вырежет! Роды принимал, вскрытия проводил. Кровь сдавал! И никто об этом не знал! Я замечала, что ходит бледный. Однажды начала допытываться. Оказалось, для девочки сдал сразу 400 миллилитров крови!

— Ну и что? Нормально… — пожимает плечами Владимир Борисович.

Ничего героического, по его мнению, в этом нет. В чем подвиг? В том, что он свою работу честно выполнял?

Видя, что из него слова не вытянешь, Нина Степановна сама ведет рассказ:

— Каких только случаев не было! Мальчика принесли. Он уже умирал. Володя вытащил его с того света. Мать потом выпросила ребенка домой, чтобы искупать. И потащила его, обессиленного, в баню! Мальчишка умер! Муж мой чуть с ума не сошел! А еще девчонка… Ну та хоть выжила. Мамаша прибежала к нам: «Таня умирает!» Как? Что? «А я, — говорит, — сделала ей компресс». Представляете, в пакет спирту налила и нахлобучила на ребенка! Та задыхаться начала. Володя побежал, все это содрал, искусственное дыхание сделал. Ладно, через дорогу жили…

— Что вы чувствовали, когда не удавалось спасти человека? — обращаюсь к притихшему Тихомирову (вот ведь фамилия подходящая!).

— Под моим присмотром никто не умирал, — заверяет он. — Если только от болезни смертельной или травмы, несовместимой с жизнью…

Нина Степановна торопится добавить:

— Было дело — отрубили голову. И то пришил!

— Боже! — глаза у меня самым натуральным образом лезут на лоб.

— Ну-ну… — доктор делает успокоительный жест рукой. — Женщина свихнулась на почве алкоголя. Сама себе полоснула топором по шее… Я неделю сидел над ней. Хорошо, что сонную артерию не задела. А так бы не спасти!

Нина Степановна гордится мужем:

— О нем много в газетах писали. Он еще в суде народным заседателем был, депутатом поселкового совета…

Отработав 13 лет, доктор Тихомиров покинул Леуши. По своей воле, конечно. Но была причина, неприятная.

— При больнице была кочегарка, в которой мне нередко приходилось самому кочегарить, — рассказывает он. — Работники — пьяницы — гуляют, пляшут в клубе напротив. Уволить? Увольнял. А работать-то некому. Однажды в кочегарке случился пожар. Погибла женщина, дожидавшаяся там своего сожителя-собутыльника. Меня начали таскать туда-сюда. Искали виноватого. А я чем виноват?

Ничего ему, конечно, предъявить не смогли. Но Тихомировым обидно стало. Собрали они чемоданы и перебрались в поселок городского типа Куминский (в просторечье — Кума). Там как раз нужен был главврач.

— Больница, как игрушка. Новая. Оборудована всем необходимым. Принадлежала Свердловской железной дороге, — вспоминает Владимир Борисович. — Понимаете, в нашей семье по мужской линии все были железнодорожники. Дед мой, отец. И я, получается, тоже.

В Куме прожили двадцать с лишним лет. И ни за что бы не уехали, уверяют, если бы больницу не закрыли.

— Свердловчане тянули, пока я работал, не закрывали, — делится Тихомиров. — А министерство путей сообщения настаивало.

Словом, вынудили. В 2000 году Владимир Борисович и Нина Степановна перебрались в родную Тюмень, которая за три десятилетия превратилась в незнакомый город из бетона и стекла. Получили квартиру в панельной девятиэтажке.

— Тяжело привыкали к месту, — сообщает Нина Степановна и вздыхает: — У меня на Севере столько цветов было!

Владимир Борисович подхватывает:

— Жалко баню и охоту. По тайге бы походить… Там такие места красивые!

После переезда Тихомиров два года проработал в детском стационаре 2-й городской больницы. Ушел. Совсем другие — денежно-деловые — отношения связывают здесь докторов и пациентов. Ему это кажется диким.

— Хожу с женой по больницам. У меня волосы дыбом встают. За все деньгу дай! Внаглую говорят: столько-то рублей плати, будет тебе лечение. Врачи… тоже мне…

Владимир Борисович морщится, как от зубной боли. Рынок медицинских услуг его страшит. Бездушие молодых коллег ранит.

А Нина Степановна сокрушается:

— Сын, насмотревшись, как отец целыми сутками работал, не стал поступать в медицинский. Сейчас кается.

Словно он один мог что-то изменить…

И все-таки они счастливы — эти двое. Рядом с ними — внук и внучка, спортивные и целеустремленные ребята. Гордость и надежда дедушки с бабушкой.

В следующем году Владимир и Нина Тихомировы отметят золотую свадьбу. И это еще один момент счастья.

— В чем, по-вашему, секрет крепких семейных уз? — интересуюсь у них.

— В терпении, — не задумываясь, отвечает Владимир Борисович.

— Вот именно, — ставит точку Нина Степановна.

35 лет проработал Владимир Тихомиров главным врачом в селе Леуши и поселке городского типа Куминском Кондинского района.

Спать ему некогда было. И день, и ночь с больными! Он и педиатр, и гинеколог, и хирург. Надо аппендикс вырезать — вырежет! Роды принимал, вскрытия проводил. Кровь сдавал! И никто об этом не знал.