Тайны белой нефти

С глаз долой — из сердца вон

Белой нефтью иной раз называют конденсат, извлекаемый из недр вместе с голубым топливом. По своей структуре конденсат весьма схож с чёрным золотом. Отличие лишь в том, что он не содержит смол и так называемых асфальтенов. Практически готовое автомобильное топливо!

Не случайно, на Ямале, где добывали газ с примесью конденсата, последний в чистом виде использовали порой для заправки техники. Не от хорошей жизни, понятно. А лишь когда заканчивалось завозимое с «большой земли» заводское горючее.

Техника, особенно западная, не выдерживала столь специфического обращения. Как рассказывают очевидцы, после зимнего сезона её приходилось списывать со счетов. Совсем ещё новенькие самосвалы и трактора оставляли ржаветь в тундре. Когда началась битва за экологию, пропащие машины закапывали в котлованы (с　глаз долой) или вытаскивали на лёд Карского моря, а затем, подрывая, опускали на самое дно.

Полярный круг под ногами

«Газпром переработка», отвечающая в газовой монополии за утилизацию конденсата, раскрыла все тайны белой нефти. Журналистов пригласили лично преодолеть путь от скважины до бензоколонки. Наше путешествие началось с Нового Уренгоя, газовой столицы России. Именно в его окрестностях добывают львиную долю российского газа.

Из иллюминаторов вертолёта открывалась невесёлая картина: несмотря на календарное лето, многочисленные местные озёра всё ещё скованы льдом, а внизу — едва покрытая растительностью земля с островками газовых промыслов, изрезанная трассами трубопроводов. И над всем этим — низкие облака. Оно и немудрено. Полярный круг под ногами!

Слоёный пирог

Ямальские месторождения напоминают слоёный пирог. Эти газоносные слои во всей красе можно разглядеть и даже руками потрогать в музее компании «Газпром добыча Уренгой». Верхний слой — сеноманские песчаники, образованные за сотню миллионов лет до нашей эры, — своего рода губка, пропитанная практически чистым метаном. Бери его с глубины немногим более тысячи метров и качай себе по трубам потребителям.

Следующий продуктивный слой — валанжин, своеобразный экскурс в историю планеты на 138-145 миллионов лет назад, — распечатали в середине 1980-х. Отсюда с глубины свыше двух километров на поверхность поднимают смесь метана, этана, пропана, бутана и более тяжёлых бензино-керосиновых фракций, называемых конденсатом. От последнего необходимо обязательно избавляться. В трубу его с газом не подашь!

Ниже 3,5 км находятся ачимовские отложения. Здесь аномально высокое пластовое давление — за 600 атмосфер (впятеро выше, чем в сеномане), температура зашкаливает за 120 градусов, а вместе с газом на поверхность выходит конденсат, отягощённый парафинами, этакий разбавленный солидол. Сюда «Газпром» впервые опустился в 2008-м, и то лишь через пять лет после создания с германским «Wintershall» совместного предприятия «Ачимгаз». Запасов всех этих распечатанных уже доисторических горизонтов хватит не только нам, но и нашим внукам. А там, глядишь, дойдёт очередь и до юрских отложений, что сокрыты от глаз людских на глубине ниже 4,5 км. Потом следует древний триас. И это, уверяют геологи, далеко не последний слой нашего пирога.

Ключ от ямальских недр

Каждый последующий слой становится всё сложнее, а разработка его обходится всё дороже и требует новейших технологий. Тех самых инноваций, о которых твердят с высоких трибун. Но наша речь сейчас об ином. О конденсате, который мешает добывать газ. Юрий Важенин, генеральный директор «Газпром переработки», называет своё предприятие не иначе как ключом к освоению валанжинских и ачимовских залежей.

— На Вуктыльском месторождении изначально добывали только газ, — рассказывает Юрий Важенин, — а сопутствующий конденсат попросту выжигали. Стране нужен был газ! А мощности для транспортировки и переработки жидких углеводородов оказались не готовы. На одном только Вуктыле за начальные годы освоения сожгли десятки миллионов тонн конденсата. Сумасшедшая цифра!

Имея столь негативный опыт, партия и правительство приняли программу по переработке конденсата. При выходе на валанжинские залежи Уренгойского месторождения в Новом Уренгое заложили завод деэтанизации конденсата. Недалече запланировали газохимический комплекс, который получал бы ежегодно из извлекаемого этана сотни тысяч тонн крайне дефицитных полимеров, закупаемых страной Советов исключительно за валюту на Западе. Ну а сам деэтанизированный конденсат из Уренгоя по продуктопроводу намеревались отправлять в Сургут, где специально поставили завод моторных топлив.

Далеко не всё из задуманного удалось реализовать на практике. Новоуренгойский газохимический комплекс и по прошествии четверти века всё ещё остаётся в проекте. Оборудование на миллиарды долларов лежит мёртвым грузом десятки лет. Запустить комплекс грозят теперь не ранее 2015 года. Этан — ценнейшее сырьё для газохимии — тем временем продолжают подмешивать в природный газ, повышая его калорийность.

Время от времени сбоит и вся цепочка. Скажем, в конце прошлого года, когда по вине железной дороги с Сургутского ЗСК не могли вывезти сжиженный газ, пришлось сокращать объёмы производства и ограничивать приёмку конденсата. Эхо войны тут же докатилось до газовиков, которые вынуждены были снижать добычу. Таких сбоев в газовой монополии не случалось с лихих 1990-х.

— Наша задача — переработать весь поступающий конденсат, — поясняет Юрий Важенин, — чтобы обеспечить бесперебойную добычу газа.

Победить турбулентность

Перед нами один из первых промыслов Уренгойского месторождения, вот уже 32 года дающий газ родине. В самом разгаре — строительство очередной компрессорной станции. Через дорогу от стройки — компактный завод подготовки конденсата к транспорту: площадка в сотню гектаров буквально утыкана колоннами, оплетёнными трубами. «Партия требовала — строители строили», — философски рассуждает директор завода Игорь Чернухин. И судя по наклейкам на оборудовании — США, Германия, Англия — государство не скупилось.

Именно сюда по трубам поступает сегодня конденсат с Уренгойского, Ямбургского, Заполярного и прочих месторождений Надым-Пур-Тазовского междуречья. До 12 млн тонн ежегодно. На заводе не только готовят конденсат к перекачке в Сургут. Добрую четверть конденсата перерабатывают непосредственно на месте, получая арктическое дизтопливо, автобензин «Нормаль-80», котельное топливо, сжиженный газ и прочие продукты.

Меняющиеся в государстве российском правила игры и выход наших добытчиков на новые горизонты заставляют постоянно совершенствовать производство. В ближайшие год-два, например, придётся отказаться от бензина и солярки, поскольку они не соответствуют жёстким требованиям нового технического регламента на топливо. Чтобы довести их до Евро-4, необходимы солидные вложения. «Газпром переработка» пошла иным путём: на Уренгойском заводе освоили производство авиационного керосина в полном соответствии с ГОСТом. И керосина этого намерены выпускать столько, что с лихвой хватит для всей ямальской авиации, ещё и соседям останется.

Специально для переработки ачимовского конденсата проектируют дополнительную установку. Фактически новый завод на 4 млн тонн в год. А для увеличения мощности продуктопровода, по которому за 750 вёрст гонят сырьё до Сургута, опробуют сейчас различные противотурбулентные присадки. Испытание одной из них привело к росту прокачки нефтегазоконденсатной смеси аж на 25%. Одновременно рисуют на карте резервную нитку продуктопровода, главным образом из соображения безопасности. Транспортная система должна работать без перебоев.

Имени Черномырдина

В Сургуте нас встречает Андрей Дорощук, заместитель директора завода по стабилизации конденсата имени Черномырдина. Виктор Степанович, будучи начальником Всесоюзного промышленного объединения «Тюменгазпром» в ранге заместителя министра газовой промышленности СССР, не только вывел уренгойских добытчиков на валанжин. Весной 1984-го он подписал приказ об организации завода, превратившегося со временем в мощное производство моторных топлив.

— В нефти — большая часть мазута, не более половины — бензиновая и дизельная фракции, — буквально на пальцах показывает разницу между чёрным золотом и белой нефтью Андрей Дорощук. — В поступающей к нам нефтегазоконденсатной смеси содержится не более 5% мазута, всё остальное — газы и топливные фракции. Поэтому по сравнению с нефтеперерабатывающим заводом такой же мощности наше производство в 2-3 раза компактнее.

К слову, строили Сургутский ЗСК с ориентацией на экспорт: проектировали даже специальные причалы, с которых по эстакадам заполняли бы танкеры ледового класса. И эти танкеры везли бы топливо по Оби и далее по Северному морскому пути до самой Европы. Но после кончины СССР международный проект заморозили. До сих пор задействована лишь пара небольших заводских причалов для наливных барж. За прошлую навигацию, например, по воде в отдалённые поселения Югры и Ямала сургутяне отправили 122 тыс. тонн дизтоплива, более 10 тыс. тонн бензина и авиакеросина. На общезаводском фоне немного, конечно. Но северный завоз ещё никто не отменял.

Совсем как в Европе

Сургутский завод постоянно обновляется. С сентября прошлого года он перешёл на производство экологически чистого дизельного топлива Евро-5, самого высокого класса техрегламента. Тогда как на большинстве заправок страны всё ещё продают солярку, не укладывающуюся ни в какие европейские стандарты.

С июля сургутяне отказались и от выпуска автомобильных бензинов класса Евро-3, полностью перейдя на Евро-4. В выхлопных газах новых бензинов — вплоть до 98-го — сведено к минимуму содержание оксидов серы и продуктов неполного сгорания ароматических углеводородов, в том числе наиболее вредного альфа-бензопирена, провоцирующего онкологические заболевания.

Завод растёт вширь и вглубь. К концу 2013-го «Газпром переработка» рассчитывает запустить в Сургуте две новые нитки по стабилизации ямальского конденсата. Мощность ЗСК возрастёт с нынешних 8 до 12 млн тонн. Предстоит поставить железнодорожную эстакаду по наливу 2 млн тонн стабильного конденсата и 350 тыс. тонн реактивного топлива ежегодно. Для производства автомобильных бензинов стандарта Евро-5 введут установки изомеризации и гидроизомеризации, а также блок выделения ароматических углеводородов из риформата и изомеризата.

В планах — строительство установки утилизации низконапорных сбросных газов, которые отправляют сегодня на дальнейшую переработку соседям на газоперерабатывающий завод «Сургутнефтегаза». С её вводом ЗСК получит дополнительные объёмы технического пропан-бутана. А запуск установки очистки от метанола, что газовики закачивают при добыче в скважины, позволит поставлять чистейший пропан на экспорт.

Давайте помечтаем!

Естественно, журналистов интересовали перспективы. Почему бы в Сургуте не построить ещё один такой завод? Ведь конденсата год от года будет всё больше.

— Давайте помечтаем, — соглашается Юрий Важенин. — Отвели мы землю и построили ещё несколько ниток по стабилизации. Что дальше? Наш завод изначально настроен на переработку лёгкого валанжинского конденсата. А прибывать будет ачимовский конденсат. Что делать? Как говорит наука, без серьёзных капитальных вложений мы сможем перерабатывать конденсат в соотношении 70% валанжинского на 30% ачимовского. Ну, от силы — 60% на 40%. Эти пропорции мы должны выдерживать. Либо сразу закладывать глобальную реконструкцию всего завода. Просчитав экономику, взвесив все за и против, приняли оптимальное решение — довести мощности Сургутского ЗСК до 12 миллионов тонн в год и других мощностей не строить. А оставшийся ачимовский конденсат, который по цвету и своим характеристикам ближе к нефти, направлять в систему магистральных нефтепроводов.

— Но почему бы не расширить завод? — не сдавались акулы пера. Ведь добытчики уходят всё дальше на север, на полуостров Ямал.

— Начнём с Ямала, — принимает вызов Юрий Важенин. — Здесь есть валанжинские залежи, конденсат с которых, казалось бы, можно и нужно вытаскивать сюда, расширяя завод и получая больше топлива. Вопрос: зачем? Наш ЗСК уже сегодня полностью накрывает по моторному топливу весь Ханты-Мансийский автономный округ. Потребности Ямало-Ненецкого округа — в 3 раза меньше. Даже с учётом самых смелых перспектив развития северных регионов. Дальше начинается «большая земля»: с одной стороны — мощная переработка в Уфе и Перми, с другой стороны — Омск подпирает. Производить моторное топливо в суровых климатических условиях Севера, где и рабочая сила значительно дороже, а потом вытаскивать по железной дороге с её совершенно бешеными тарифами на юг? Я, честно говоря, большого смысла в этом не вижу. Во всём нужна целесообразность. Любая гигантомания должна быть либо экономически оправданной, либо от неё надо отказываться. И это, полагаю, наш случай.

«Что касается валанжинского конденсата с полуострова Ямал, — продолжает генеральный директор, — то в «Газпроме» рассматривают несколько вариантов, куда его девать. Один предусматривает поставки в Сургут. Второй предполагает установку стабилизирующих мощностей непосредственно на полуострове и дальнейшую транспортировку продукции по Северному морскому пути. Поставки на наш Сосногорский завод в Коми или в незамерзающие порты. Вероятность того, что конденсат с полуострова пойдёт в нашу сторону, очень низка».

В большом «Газпроме» решили направить переработку по иному пути. Остатки конденсата, что не «переварят» на Сургутском ЗСК в моторные топлива, пойдут на более глубокую переработку в Башкирию. Центром станет бывший «Салаватнефтеоргсинтез», вошедший в состав «Газпром переработки». «Планируем на его базе создать Всероссийский центр газовой химии», — делится далеко идущими планами Юрий Важенин.

По итогам заседания правления «Газпрома», проведённого на Сургутском ЗСК, утверждена комплексная программа реконструкции и технического перевооружения перерабатывающих производств. «Чрезвычайно обширная программа! — оценивает документ Юрий Важенин. — На ближайшую пятилетку — порядка 80 миллиардов рублей инвестиций. Вопрос теперь в том, как её выполнить. С одной стороны, мы разучились работать как заказчики, осваивая последние два десятилетия крайне незначительные средства. С другой стороны, и толковых подрядчиков осталось не так много. Да и квалифицированных спецов днём с огнём не сыщешь. Мы пожинаем плоды 1990-х, когда все кинулись учиться на менеджеров, юристов, экономистов, финансистов. Технари тогда были не в почете. Но даже со столь сложной задачей обязательно справимся».

За пять лет своего существования «Газпром переработка» это доказала. Как сказали бы в советские времена, белая нефть должна служить трудовому народу.

 

Юрий Важенин
генеральный директор «Газпром переработки», депутат Думы Ханты-Мансийского
автономного округа:
— Давайте помечтаем. Отвели мы землю и построили ещё несколько ниток по стабилизации. Что дальше? Наш завод изначально был настроен на переработку лёгкого валанжинского конденсата. А прибывать будет тяжёлый ачимовский конденсат. Что делать? Как говорит наука, без серьёзных капитальных вложений мы сможем перерабатывать конденсат в соотношении 70% валанжинского на 30% ачимовского. Ну, от силы — 60% на 40%. Эти пропорции мы должны выдерживать. Либо сразу закладывать глобальную реконструкцию всего завода. Просчитав экономику, взвесив все за и против, приняли оптимальное решение — довести мощности Сургутского ЗСК до 12 миллионов тонн в год и других мощностей не строить.