Игорь Ганус: "Зачем жить, если не делать жизнь лучше?"

Игорь Петрович Ганус, директор некоммерческой организации “Губкинский муниципальный фонд поддержки предпринимательства и малого бизнеса”, помощник депутата Государственной Думы ЯНАО Владимира Свидлова, член экспертно-консультативного совета при полномочном представителе Президента РФ в Уральском федеральном округе.
В одном из номеров “ТИ” мы подробно рассказали о деятельности фонда, о созданном впервые на Ямале и успешно действующем производственном бизнес-инкубаторе. За полгода, что прошло со времени нашей беседы в Губкинском, открыт еще один — бытовых услуг, который тоже способствует созданию и успешной работе предприятий в сфере услуг малого бизнеса на всех этапах его развития — с момента зарождения идеи нового предприятия до его реализации. Сейчас ведутся работы по строительству третьего бизнес-инкубатора. И в этом губкинцы выгодно отличаются от своих коллег Тюменской области, которым еще только предстоит формировать общеобластную сеть бизнес-инкубаторов. О том, что мешает развиваться малому бизнесу в полную силу, несоответствии слов и дел власти в отношении предпринимательства — наш разговор.
Про вечный бой...
— В прошлой беседе мы говорили об успехах и достижениях фонда. Сейчас, когда государство, что называется, поворачивается лицом к предпринимателю, перед вами откроются новые перспективы?
— Не скажу — лицом. Пока государство повернулось к нам боком. Поясню. Первый закон о поддержке малого бизнеса был принят в середине 90-х. Сколько лет прошло? Если сравнить постановления тех лет и сегодняшние, получается — там боролись и здесь боремся с административными ограничениями. Сплошная борьба, а не развитие. Да, в 90-е был дикий капитализм, но и сейчас легче не стало. Всем известно: как только предприниматель начинает больше зарабатывать, тем больше он платит налоги, тем больше и сложней его отчетность. А налоги у нас далеко не самые низкие. Например, прежде чем заплатить работнику зарплату, скажем, в десять тысяч рублей, организация платит за него налог государству в размере пяти-шести тысяч. В свою очередь, работник с полученных денег тоже платит государству налог, таким образом, оно получает семь-восемь тысяч рублей дохода. Мало?
С одной стороны, у нас говорят, надо создавать средний бизнес, бороться с барьерами. Да не с барьерами надо бороться, а создавать условия, тогда и средний бизнес пойдет, тогда в казну тех же налогов будет поступать больше. Какие условия? Их немного. Все уже придумано до нас. Надо только работать и применять основные законы бизнеса. Что в первую очередь нужно предпринимателю? Место. Второе. Ему нужен стартовый капитал. Наш фонд денег не выдает. Если ты идешь в бизнес, у тебя должен быть стартовый капитал. А вот купить оборудование мы поможем. Полгода назад мы запустили второй бизнес-инкубатор, через три месяца в нем не осталось ни одного квадратного метра свободной площади. Значит, надо строить еще один. А барьеры при этом остаются, что делать — бороться с ними или продолжать работу?
В городе работают несколько фирм такси. В прошлом году одна единица транспорта являлась физическим показателем, предприниматель платил налог за базовую доходность пятнадцать процентов, то есть шесть тысяч рублей. Но с 1 января 2008 года стали взимать налог с каждого посадочного места в тысячу пятьсот рублей. Вроде бы ничего не изменилось, все укладывается в те же шесть тысяч рублей. Но у нас есть маршрутные такси, курсирующие до Ноябрьска и до Тарко-Сале. В “ГАЗели” пятнадцать посадочных мест, как вы думаете, предприниматель, заплатив налоги больше в три с половиной раза, что сделает? Правильно, поднимет стоимость услуг. Он не может работать себе в убыток, разорится, потому и стоимость проезда до Ноябрьска в этом году от двухсот пятидесяти рублей выросла до семисот пятидесяти. С кем бороться — с “алчным” предпринимателем?
В гостинице “Таланга” мы решили открыть точку общепита, помимо всех требований необходимо еще и наличие сейфа. Для меня непонятно: зачем? Если продавец в конце рабочего дня сдает кассиру выручку, тот ее переправляет в банк или головную организацию, деньги в помещении не остаются. В течение дня их держать в сейфе тоже немыслимо, не говорить же клиентам: “Подождите, сейчас достану из сейфа сдачу”. Стоимость сейфа — от пяти до десяти тысяч рублей и выше. Сколько сейфов понадобится только на одном Ямале?
Также в этой точке общепита требуется установить еще и сигнализацию, то есть тревожную кнопку, и это несмотря на круглосуточную охрану, за которую мы тоже платим. Тревожную кнопку устанавливает только специализированная организация, и ее услуга обошлась в пятьдесят тысяч рублей. Откажешься — не получишь лицензию.
Видимо, в целях защиты населения от отравления суррогатом было принято постановление о том, что продажу алкогольной продукции могут осуществлять только юридические лица. В поселке ли, в деревне предприниматель торгует макаронами, мылом, стиральным порошком, теперь ему надо получить новую лицензию, установить два кассовых аппарата стоимостью по шестнадцать тысяч и отчетность предоставлять как физическое лицо и юридическое. И, конечно же, платить два вида налогов. Не могу увязать отличия “лиц”, если там продавался суррогат, будет и здесь...
Принимаемые федеральные законы имеют обоснования и юридическую базу, понятно, они направлены на улучшение, но не надо стричь всех под одну гребенку. Поставят в деревенском магазине тревожную кнопку, а там на всю округу один участковый. Еще и еще раз повторю, не с барьерами надо бороться, а создавать условия, тогда барьеры сами собой отпадут.
Организовать проверку можно запросто
— Проверки предпринимателей — тоже барьеры?
— Начнем с того, что закон о проведении плановых проверок в отношении юридического лица или предпринимателя не чаще одного раза в три года существует много лет. Закон о защите их прав был принят в те же 90-е. Что на самом деле мы имеем сегодня? Если за первый год работы есть хоть одна жалоба, вторичные проверки будут осуществляться по результатам выполнения предписаний предыдущих. И так — до бесконечности... В принципе, что тут лукавить, организовать жалобу и проверить кого хочешь можно запросто. Что касается нас, не скажу, что заваливают проверками. Да, проверяют качество продуктов, так должно быть. Предприниматель сам заинтересован в надлежащем качестве товара. Если ты работаешь добросовестно, тебя и дергать не будут. Без контроля, считаю, нельзя, у нас в России, к сожалению, человеческий фактор со счетов сбрасывать нельзя.
— Ваш фонд работает и развивается. А есть ли подобные организации на Ямале, как вы с ними взаимодействуете?
— Действительно, мы были, наверное, первопроходцами, когда создавали в Губкинском вначале Союз предпринимателей, а затем фонд развития и поддержки малого бизнеса. Сегодня фонды есть в Новом Уренгое, Тарко-Сале. Более тесному взаимодействию мешает прежде всего географическая разобщенность, между нашими городами расстояние в двести-триста километров, в этом главный минус. Но есть и плюсы. Наш фонд создан, чтобы работать здесь, мы не ставим глобальных задач, нет речи об экспансии, наши цели вполне земные, но конкретные.
А вообще показательным для себя считаю Ханты-Мансийский фонд. Молодцы, ребята! Свою структуру они создали еще в 1995 году, вложили большие средства, создали лизинговую компанию, и малый бизнес Югры попер в гору. Здесь, на Крайнем Севере, и мы, и они сидим на сырьевой игле, для нас малый бизнес не так актуален вроде бы, как в Центральной России. Но губернатор Юрий Неёлов понимает, что надо его развивать. Не секрет, сегодня нефтяники и газовики потихоньку избавляются от инфраструктуры, дескать, наша задача — добывать нефть и газ и платить налоги. А все остальное... А все остальное — это мы с вами. Это ВСЕ остальные, включая тех же нефтяников и газовиков, как жителей округа, как граждан. В своем послании к населению и Госдуме округа Неёлов, что называется, открытым текстом рассказал о том, что мешает развитию малого и среднего бизнеса. Для того, чтобы открыть свое дело, человек идет в банк за кредитом, там с учетом его средней заработной платы выделяют не более пятисот тысяч рублей. Средств недостаточно. Тогда человек продает квартиру или машину, в итоге сумма набирается до полутора миллионов. Все равно мало! Надо где-то занимать деньги. Вроде бы собрал, начинается процесс открытия собственного дела. В дело вступают налоговая, нотариус, органы местного самоуправления. Все требуют различные документы и подписи. Когда бюрократия благополучно завершена, начинается узаконенный рэкет. Пожарные, СЭС, налоговая инспекция закрутят гайки так, что человек вынужден дать на лапу. В конце концов многие отказываются от задуманной идеи, сохраняя нервы и здоровье, но полностью теряя доверие к власти и государству. Это я вам буквально процитировал слова губернатора.
Бизнес и альтруизм
— Разрабатывая и внедряя новые формы поддержки и поощрения предпринимательства, вы опередили программу самообеспечения, действующую на юге области в основном в сельской местности и призванную помочь людям выйти из бедности.
— Мы занимаемся своим делом и не копируем никакие программы. Что касается схожести, действительно, бизнес-инкубатор и лизинг — те же программы самообеспечения. Вот уже четыре года вместе с центром занятости и филиалом Удмуртского госуниверситета набираем группу из числа желающих, обучаем на базе университета основам предпринимательской деятельности. Занятия ведут преподаватели университета, помимо теоретических основ здесь обучают азам, например составлению того же бизнес-плана. Фонд оплачивает обучение безработных, а центр занятости платит им стипендию. При этом мы не преследуем цели сделать всех предпринимателями, если человек, пройдя курсы, станет более грамотным, поверит в свои возможности — кусок хлеба ему гарантирован.
— Это уже не бизнес — альтруизм в чистом виде.
— Вся задача нашего фонда — альтруизм. Нас для того и создали, чтобы в Губкинском был благоприятный климат, люди должны ощущать заботу и поддержку, что им дает возможность заработать и стать богаче. Тогда не будет недовольных жизнью, недовольных властью. На что мы, люди, если не делаем жизнь лучше? Если каждый хотя бы по чуть-чуть будет делать добро пусть вначале для себя, а потом — для ближнего, наша жизнь изменится. Вот сегодня нам вручили благодарственное письмо за сотрудничество в сфере профессиональной ориентации несовершеннолетних граждан и активное участие в конкурсе молодежных проектов и творческих работ “Радуга профессий”. В детях надо развивать и поощрять творчество, оно не ограничивается умением рисовать или петь. Творческий человек умеет что-либо делать хорошо, с душой. А может, кто-то из наших ребят завтра нарисует картину и захочет продать? Значит, уже предприниматель — наш клиент (смеется).
В этом году, объявленном Годом семьи, фонд учредил социальную стипендию школьникам города за хорошую учебу и участие в различных конкурсах, соревнованиях, олимпиадах. Для каждой школы, включая коррекционную, определили квоту — три победителя. Это пока три, в будущем постараемся увеличить количество стипендиатов.
— Игорь Петрович, вы сказали — коррекционную школу. А какие там могут быть победители и в чем?
— Чем эти дети хуже других? Когда мы учреждали стипендии, сочли нетактичным делить детей по уровню возможностей. В коррекционной школе тоже есть свои передовики. Мы поощряем не только тех, кто достиг высот в чем-либо, стипендия присуждается за желание достичь результатов, упорство. Присуждая стипендию в пятьсот рублей, мы не раскидываемся деньгами или проводим пиар-акцию. Наш фонд представляет лицо предпринимателей всего города, всего малого бизнеса Губкинского. И оно должно быть человеческим. Мы хотим изменить менталитет людей, видящих в предпринимателе либо дойную корову, либо кровососа, озабоченного наживой. А слышал ли кто-нибудь, чтобы бюджетник достал из кармана деньги и оказал спонсорскую помощь? Вряд ли. Предприниматель делает это постоянно. Он дает свои деньги, которые даются ему тяжелым трудом и отнюдь не за восемь нормированных часов в сутки.
В одной из школ было определено шесть кандидатов на получение социальной стипендии, а надо, повторю, три. Что делать? Все ребятишки достойные и умные, старались в полную силу. Тогда член совета фонда, директор ООО “Городское инвестиционное управление” Татьяна Виноградова, не раздумывая, выплатила из собственных средств, то есть из своего кошелька две с половиной тысячи рублей, чтобы никто из детей не почувствовал себя ущемленным.
— Вернемся к теме разговора. Какой, по-вашему, нужно принять закон, чтобы предпринимателям легче работалось?
— Который отменил бы все предыдущие (смеется). Конечно, это невозможно, но хорошо бы какое-то время не принимать других, проанализировать, как действуют и насколько эффективны прежние законы по поддержке предпринимательства. У нас отчетность меняется ежеквартально, и в бухучете, и в налоговом учете. По одному выходит у предпринимателя убыток, а налоговый учет показывает прибыль. Как соотнести это, я не знаю. Отчетность должна быть простой, понятной и по-настоящему прозрачной, чтобы предприниматель сам понимал ее. У меня два высших образования, и то не понимаю правил игры, что тут говорить о тех, кто торгует на рынке?
Скоро будет принят закон о банкротстве юридических лиц. То есть человек, взяв кредит в банке и не сумев расплатиться, вправе объявить себя банкротом. Легко и просто. Никто никого в тюрьму не сажает и санкций не предъявляет. А платить-то надо. У каждого банка есть своя форма страховки от подобных вещей. Значит, выплата долга банкрота распределится по другим клиентам, сознательным.
Я не понимаю, когда людей заставляют заниматься бизнесом; прежде чем создавать бизнес-инкубаторы, нужно создать структуру. Мы пять лет шли к этому, начинали с площади в сто квадратных метров. Если построить бизнес-инкубатор в тысячу квадратов, он года три будет стоять пустым, пока сознание людей не поменяется. А деньги-то утекают, как вода в песок... Как помощник депутата Государственной Думы от Ямала я участвую в обсуждении законопроектов, касающихся малого бизнеса, докладываю о проблемах. Взаимопонимание между нами и окружной властью есть, не хватает только средств. Потому в своей деятельности мы в первую очередь опираемся на себя. Законом разрешено заниматься предпринимательской деятельностью, но всю прибыль мы тратим на уставную деятельность. Учредители дали имущество, мы его отремонтировали, оборудовали, сдаем в аренду — это и есть наш главный источник дохода.
Из бюджета не получаем ни копейки, все своими силами. Да, нам тяжело, но не сидим, свесив ножки и ручки. В 2007 году одних налогов заплатили около четырнадцати миллионов рублей. На поддержку предпринимательства потратили тридцать пять миллионов, для сравнения: весь Ямал в целом потратил шестнадцать миллионов рублей. Видна работа?
— С вашим опытом и хваткой вы могли бы быть богачом.
— Когда мы создавали фонд, негласно определились: я не буду заниматься бизнесом. Во-первых, трудно совмещать административную работу и бизнес, а во-вторых, возникает соблазн. Например, придет ко мне человек со своей идеей посоветоваться, а я ее сворую (смеется). Нет уж, я расскажу и помогу. А что касается бизнеса, всему свое время. Вот построю третий бизнес-инкубатор, а затем еще и молодежный, тогда, может, и скажу: “Все, ребята, хочу много денег, ухожу в бизнес” (смеется). Когда это будет, не знаю, а пока интересно работать, у меня есть единомышленники, такие как Владимир Кириченко, генератор идей, с ним можно горы свернуть. Я не люблю людей безынициативных, сержусь, когда подчиненные ждут указаний. Всегда повторяю, что я жду предложений от них. Вообще, любая деятельность приносит деньги. Какими бы философскими или нравственными мотивациями мы не объясняли свой выбор, все упирается в деньги. Если ты любишь свою работу, рано или поздно получишь материальный результат. Надо только любить свое дело, работать много и честно. Вполсилы нельзя, тогда уж лучше не начинать, сидеть себе тихо и коптить небо.