Скважины испытателя Ягафарова

Есть в геологии специальность — испытатель скважин. К сожалению, о людях этой профессии пишут незаслуженно мало. Обычно предпочтение отдают буровикам и геофизикам, а испытатели нередко остаются «за бортом» открытий. Между тем от них в первую очередь зависит, будет ли получена достоверная информация о залежах углеводородного сырья, не промахнутся ли геологи во время прострела продуктивного пласта.
При подсчете запасов нефти и газа на месторождениях геологи-испытатели тоже на первых ролях. «Нет испытания скважины — нет и открытия», — любит повторять доктор геолого-минералогических наук Алик Каюмович Ягафаров. Сколько таких испытаний на его счету — никто не считал. На шестидесяти с лишним разведочных площадях и месторождениях Тюменской, Томской и Омской областей испытывал скважины Ягафаров.
По своей природе скважины разные: сложные, непредсказуемые, готовые в любую минуту преподнести неприятный сюрприз. Они испытывают геологов на профессионализм и верность выбранной профессии. Это сполна испытал на себе Алик Каюмович.
В 11 лет Алик Ягафаров, парнишка из башкирского аула Юлдыбаево, увидел фильм про изыскателей-геологов. И заболел мечтой стать первопроходцем. После окончания семи классов решил поступить в Уфимский геологоразведочный техникум. Но родители убедили закончить десятилетку и поступить в институт. Подал документы в Томский политехнический институт на рудную специальность, но в приемной комиссии посоветовали поступить на нефтяной. Алик так и сделал. И ни разу в жизни об этом не пожалел.
После окончания института он получил направление в Тюменское геологическое управление, а оттуда — в Вахскую нефтеразведочную экспедицию.
Новичку повезло: здесь он встретил специалистов, у которых раньше проходил преддипломную практику в Нарыкарской нефтеразведочной экспедиции. В этой же экспедиции уже работали его друзья по институту — Викторин и Любовь Пешковы. Викторин — старшим геологом по испытанию скважин, Люба — геологом. Вскоре на должность начальника геологического отдела экспедиции был назначен Борис Елизаренко, тоже выпускник Томского политехнического института. Так что в экспедиции даже появилась идея организовать томское землячество на вахской земле.
Первый нефтяной фонтан
В мае 1965 года началось испытание первой скважины Р-10, пробуренной бригадой мастера Анатолия Кулемзина. Все с нетерпением ждали результатов. Руководил испытаниями Викторин Пешков. Скважина не обманула ожиданий — плеснула фонтаном нефти дебитом около 200 кубометров в сутки. Причем нефть получили из пород юрского возраста, а это принципиальное открытие. Ведь залежи искали в меловых отложениях, по аналогии с ранее открытыми месторождениями Широтного Приобья. Тем самым был обнаружен новый этаж нефтеносности в Нижневартовском районе. Все радовались успеху. С высоко поднятой головой, улыбаясь, ходил виновник торжества Викторин Пешков. Еще бы, не каждому двадцатипятилетнему геологу дано распечатать месторождение! Поздравить разведчиков прилетела целая делегация во главе с секретарем Нижневартовского райкома партии Александром Исыповым.
Вахский нефтяной фонтан тоже был первым в жизни молодого геолога Алика Ягафарова. Он был заворожен огромным пламенем, рвущимся из недр земли. Именно тогда Алик Каюмович окончательно решил связать свою судьбу с испытаниями скважин. А тут еще подфартило. На свой риск Виктор Пешков, пользуясь отсутствием главного геолога экспедиции Владимира Сафонова, взял Алика к себе в бригаду.
Испытания на скважине продолжались. Ко всеобщей радости, она зафонтанировала. Вот здесь Ягафаров в полной мере узнал весь технологический процесс испытания и исследования скважин. Он с удовольствием подменял по вахте отсутствующих помощников бурильщика. Старые геологи наблюдали за любознательным молодым геологом, помогали советом и делом. «Поработав на испытании скважины №10, я почувствовал какое-то особое желание постичь все тонкости нового дела, — вспоминает Алик Каюмович, — и целыми днями пропадал на буровой. Но приехал главный геолог Владимир Сафонов и приказал возвращаться на базу. А моему первому наставнику — Викторину Пешкову — строго указали на самоуправство».
На базе Алику Каюмовичу пришлось заниматься построениями геологических разрезов и подготовкой материалов по Охтеурской площади, наведением порядка в кернохранилище.
Осенью началось бурение скважины Р-3 на Люк-Пайской площади. Параллельно вели испытания скважины №5. Монтажники, буровики и испытатели теснились в небольшом рубленом домике. Чтобы поспать, рабочим приходилось ждать, когда освободится койкоместо. Досаждали непрерывные дожди и мошкара. Просушить одежду было негде. Кое-кто не выдерживал и увольнялся. Тяжелую обстановку скрашивали богатая охота и рыбалка. Но по-прежнему все свободное время Ягафаров проводил на буровой, вникал в тонкости работы испытателя.
К разочарованию геологов, скважина оказалась пустой, и работы на Люк-Пайской площади законсервировали.
Первый блин — комом
В декабре 1966 года Алика Ягафарова назначили инженером по промывочным жидкостям. В экспедиции совершенно отсутствовало лабораторное оборудование и даже химпосуда. «Химичить» приходилось в обыкновенных банках, на печке.
Как-то поздно вечером его вызвал начальник экспедиции Николай Михайлович Морозов. И с порога огорошил: «Заболел мастер. Будешь исполнять его обязанности. Немедленно выезжай на буровую и утром сообщи о положении дел».
Неприятности начались с первых часов работы. Сначала полетел турботрансформатор, за ним — дизель. В общем, не повезло Алику Каюмовичу с этой буровой: скважина оказалась за контуром нефтеносности.
Осталась в его памяти и скважина №107 на Октеурской площади. Это был твердый орешек, работали на привозной технической воде. Ее много требовалось для пополнения объема бурового раствора и разных нужд. По вызову мастера Ягафаров приехал на буровую для обработки промывочной жидкости. Записав в журнале рецептуру химреагентов для облагораживания бурового раствора, инженер с попутной машиной уехал на базу.
А следующим утром разразился скандал. С буровой по рации передали: на скважине — аварийная ситуация. Раствор, приготовленный по рецепту Ягафарова, вспух и «сварился». В процессе расследования выяснилось: в буровой раствор добавили не тот реагент. Мастер поручил дело бурильщику, а тот — помощнику. И никто не проверил выполнения задачи.
Наверное, впервые геологи благодарили судьбу, что в разрезе не оказалось нефтегазоносных пластов. Страшно подумать, что случилось бы при наличии в стволе скважины максимально облегченного раствора!
—На этом моя деятельность в области буровых растворов закончилась, — вспоминает Алик Каюмович. — Начальник экспедиции тогда сказал: «Твою академию по глинистым растворам я закрываю».
Вскоре Ягафарова переводят на должность инженера по бурению, но его по-прежнему влечет испытание скважин. Он достал начальника экспедиции просьбами направить его на испытание скважин. И тот пообещал при первой возможности перевести на геологическую работу.
Рекордный дебит
Мечта сбылась в июле 1966 года, когда в экспедиции произошли кадровые изменения.
Тут как раз закончили бурением скважину №16 на Вахском месторождении, и она вводилась в испытание. Новоиспеченный геолог по испытанию скважин первым же вертолетом вылетел на скважину. Буровая располагалась на высоком месте, а внизу — большое болото. Вертолет завис над ним. Геологи, подтянув повыше болотные сапоги, повыпрыгивали вслед за сброшенными ящиками и приборами. Люди оказались по пояс в воде, а ящики исчезли в чреве болота. Вытащили их вместе с грузом подоспевшие с буровой рабочие.
С бурильщиками вахты ему предстояло произвести обвязку скважинного оборудования. Работу закончили в срок. Но не хватало насосно-компрессорных труб. А без них, как говорится, ни туды и ни сюды. По рации сообщили: трубы подвезут на тягачах. Но машины застряли в болотах в километре от буровой. Там трубы и выгрузили. Пришлось геологам на своем горбу перетаскивать их на место, обливаясь потом, по пояс в ледяной воде. Заартачился лишь второй машинист подъемника: «Я не ишак и таскать трубы не буду!» Он и ребят подбивал не выполнять эту работу. Ягафаров отправил его на базу и попросил начальство больше таких не присылать. Машинист вскоре уволился из экспедиции и уехал на «большую землю». Помыкавшись там, приехал снова и попросился в бригаду. Но коллектив выразил ему недоверие: находясь в глухой тайге, надеяться на таких нельзя.
На перфорацию первого объекта приехали знакомые Ягафарова — взрывники-каротажники. Всем было интересно узнать результаты испытания. И вот наступил этот волнующий момент. Скважина начала потихонечку выливать нефть, а потом заработала в полную силу. Как вспоминает Алик Каюмович, это было незабываемое зрелище. Земля задрожала. Нефтяной джинн вырвался наружу. Это был первый фонтан Ягафарова, заработанный трудом и неистовой верой в успех.
—В моей памяти на всю жизнь остался этот фонтан, — вспоминает Алик Каюмович. — Подсчитав дебит скважины, я был буквально поражен своими расчетами. Суточный дебит составил 550-600 кубометров в сутки. Несколько раз перепроверял расчеты. Но знаменатель был один — 550-600 кубометров! Я не верил своим глазам и даже побоялся сообщить в экспедицию эту цифру. А потом все-таки дал знать об успехе. В экспедиции тоже не поверили. На объект прилетело начальство. Убедилось в правильности расчетов и устроило короткое собрание. Мы вынули заветную бутылку коньяка...
Эти непредсказуемые недра
Методика испытания скважин в те годы только отрабатывалась. Учились на собственных ошибках да на подсказках старших коллег.
Как-то из Тюмени в экспедицию приехал Викторин Пешков. Он рассказал другу о новой методике обработки результатов исследования периодически фонтанирующих скважин.
А вскоре Алик Каюмович отправился в командировку в Сургут — «набираться ума-разума». Сургутская экспедиция славилась мастерами по испытанию скважин. Имена геологов Ивана Козловского, Павла Гарбара, Николая Каденкова, Нажметдина Жумажанова гремели на всю область. Опыт их работы оказался очень полезным для вахского геолога.
Алик Каюмович продолжал заниматься исследованием скважин. Он их испытывал, а они испытывали его — на верность профессии, избранному делу.
В июне 1969 года Ягафарова перевели работать старшим геологом по испытанию скважин в трест «Обьнефтегазразведка». В Сургуте все складывалось хорошо: женился, получил однокомнатную квартиру. Но вдруг из министерства пришел приказ о ликвидации треста. Никого не увольняли — распределили по новым местам. А тридцатилетнего Ягафарова забрали в армию, несмотря на малышей-близнецов.
На Дальнем Востоке испытатель стал командиром огневого взвода зенитно-артиллерийского полка. Будучи в отпуске, зашел к начальнику «Главтюменьгеологии» Юрию Эрвье попросить квартиру в Тюмени. Вскоре семья отметила новоселье.
Вернувшись из армии, Ягафаров попросился снова на Север, но его оставили в Тюмени, направив в ЗапСибНИГНИ старшим геологом. Затем при «Главтюменьгеологии» создали тематическую экспедицию и опытного испытателя перевели туда начальником партии. Работая на производстве, защитил кандидатскую диссертацию. Создали научно-исследовательский институт технологии бурения разведочных скважин (ЗапСибБурНИПИ). Здесь он прошел путь от заведующего отделом до первого заместителя директора. Блестяще защитил докторскую диссертацию.
Смыслом жизни и работы оставались бесконечные исследования, мучительные решения проблем, которые ставили перед геологами эти непредсказуемые сибирские недра. Много сил ушло на изучение низкопроницаемых малодебитных коллекторов. Вся сложность состояла в том, что пласты имеют слабые фильтрационные свойства и в то же время содержат огромное количество нефти. Как их взять? Коллектив Ягафарова нашел ответ на этот вопрос. Алика Каюмовича всемерно поддерживали Викторин Пешков, доктор геолого-минералогических наук Виктор Федорцов, руководство главка.
Еще одна не менее сложная проблема — изоляция водопритоков в скважине. Дело в том, что вода, обладая меньшей вязкостью, чем нефть, опережает ее и пласт заводняется. Это искажает реальную картину, не позволяет точно определить запасы углеводородного сырья. Справились и с этой задачей! Подсчеты показали: за пятнадцать лет новые технологии помогли увеличить учетные запасы нефти более чем на 200 миллионов тонн! А это аналогично большому месторождению, поставленному на службу народного хозяйства.
Алика Каюмовича очень волнуют проблемы недропользования, прироста запасов углеводородного сырья, научные обоснования методики выбора объектов для проведения специальных работ. Во время существования «Главтюменьгеологии» и «Главтюменьнефтегаза» исследования скважин велись в строгом соответствии с определенными нормами. Но когда главки распались, мелкие подразделения начали вести собственные исследования. А ведь на основании этих данных ведется подсчет запасов нефти и газа, они ложатся в основу будущих технологий по разработке месторождений.
Ознакомившись с такими «мате риалами» в Тюменском нефтяном научном центре, Алик Каюмович был потрясен. Созвали конференцию, пригласив всех известных специалистов по гидродинамическим методам исследования скважин. В выступлениях звучала тревога за состояние дел в этой сфере. Но... ничего не изменилось.
Тогда Ягафаров с пятеркой коллег подготовил обстоятельную монографию с четкими, научно обоснованными рекомендациями. На написание и издание книги ушло несколько лет скрупулезной работы. В ней был обобщен опыт, полученный на сотнях испытанных скважин Западно-Сибирского нефтегазового комплекса. Монография получила заслуженное признание, а авторы стали лауреатами престижной премии имени В.Муравленко.
В последние годы Алик Каюмович всерьез заинтересовался историей, много пишет. Подготовил и выпустил с коллегами книгу «Геологи- испытатели вспоминают...» Изучил свою родословную за три века и выпустил брошюру «300-летие башкирского рода Ягафаровых». Обработал и литературно оформил записки и фронтовой дневник своего отца, участника Великой Отечественной войны Каюма Мансуровича Ягафарова, издав книгу «Дела боевые (фронтовой дневник командира стрелкового взвода)».
Сам геолог тоже не обойден вниманием писательской братии. Его имя фигурирует сразу в четырех энциклопедиях: «Биография великого подвига», «Инженеры Урала», «Энциклопедия Республики Башкортостан» и «Энциклопедия Российской академии естественных наук (РАЕН)».
Сейчас Алику Ягафарову идет шестьдесят седьмой год, он по-прежнему деятелен и активен. Заведует отделом в Тюменском филиале института «КогалымНИПИнефть», является профессором Тюменского государственного нефтегазового университета на кафедре «Ремонт и восстановление скважин».
Из досье «ТИ»:
Алик Каюмович Ягафаров окончил Томский политехнический институт (1964 г.). Доктор геолого-минералогических наук (1994 г.). Академик РАЕН (1998 г.). Лауреат премии Совета Министров РСФСР (1987 г.), премии областного фонда имени В.Муравленко, заслуженный геолог РФ (1997 г.).
Трудовую деятельность начал в должности коллектора Шухтунгорской партии глубокого бурения (ПГБ) Нарыкарской нефтеразведочной экспедиции (НРЭ) (1964 г.). С 1965-го по 1970 гг. — техник-геолог, инженер по глинистым растворам, инженер по бурению, инженер-геолог, мастер по испытанию скважин, старший геолог по испытанию скважин Вахской нефтеразведочной экспедиции (НРЭ) треста «Обьнефтегазразведка». Срочная служба в рядах Советской армии (1970-1972 гг.). Старший геолог, начальник партии методики вскрытия и опробования пластов ЗапСибНИГНИ (1972-1975 гг.). Начальник партии по испытанию скважин Тюменской тематической экспедиции (ТТЭ) (1975-1984 гг.). Начальник партии, заведующий отделом, заместитель директора по испытанию скважин, заместитель директора по науке, первый заместитель директора ЗапСибБурНИПИ (1984-2000 гг.). В 2000 году — главный специалист, заведующий сектором Тюменского нефтяного научного центра ТНК. В настоящее время заведует отделом мониторинга повышения нефтеотдачи пластов Тюменского филиала ООО «КогалымНИПИнефть».
Автор 230 опубликованных научно-технических работ, в том числе 6 монографий. Имеет 40 патентов РФ и авторских свидетельств СССР на изобретения в соавторстве. Соавтор 60 научно-технических и тематических отчетов.
За внедрение в производство новых технологий бурения скважин растворами на нефтяной основе и испытание скважин для повышения эффективности разведки и продуктивности скважин Западной Сибири в 1987 году присуждена премия Совета Министров РСФСР. Награжден орденом «Знак Почета», медалями: «За заслуги в разведке недр», «За освоение недр и развитие нефтегазового комплекса Западной Сибири». Отмечен знаками «Изобретатель СССР», «300 лет горно-геологической службе России», памятными знаками Ханты-Мансийского и Ямало-Ненецкого автономных округов.