29 марта 2024     

Общество   

Почему хирург пьёт валерьянку

Неординарное отделение

В заранее назначенный день и час мы с коллегой пришли на интервью к заведующей отделением Светлане Кадочниковой. Здесь тихо и малолюдно. Лето… Кажется, на это время даже болезни «берут очередной отпуск». Всего лишь иллюзия.

— Осенью наплыв большой — тридцать, пятьдесят человек в день. Сейчас одни на дачах, другие на курортах… Смена климата, инсоляция для ослабленного болезнью организма бесследно не проходит, — констатирует старшая медсестра отделения Татьяна Калинина.

Отложив ненадолго свои дела, Татьяна Васильевна проводит нас в святая святых медучреждения — операционную. У каждого отделения она своя. У «Онко-2» (по привычке именуемого в народе отделением ОГШ — опухолей головы и шеи) — небольшое помещение.

С утра пораньше здесь священнодействуют врачи. В тот день оперировала офтальмоонколог Светлана Кадочникова. Нам разрешили взглянуть на происходящее. Мой коллега, укутанный в стерильное одеяние, бесстрашно нырнул внутрь. Мне хватило духу лишь на то, чтобы посмотреть на таинство от двери.

— Сколько операций в день проводите? — спрашиваю у заведующей отделением, когда приходит время работы с бумагами.

— Нет чёткой цифры, всё от конкретного случая зависит. Бывает, одна затягивается на несколько часов… — рассказывает Светлана Юрьевна. — В год проводим около 700 операций. За последние десять лет количество оперативных вмешательств выросло в три раза.

— Люди стали больше болеть?

— Да… Возраст больных изменился. Среди пациентов, увы, оказываются не только пожилые. С другой стороны, сейчас меньше запущенных случаев встречается, когда мы уже не в силах помочь. Повысилась онконастороженность у врачей общей практики. Наладить бы ещё контакт со стоматологами. Пациенты страдают. Хочет больной имплантаты поставить — пожалуйста, только деньги плати. А то, что челюсть разрушена, не волнует… — досадует Светлана Кадочникова.

В отделении, которым она заведует, трудится небольшой коллектив, 30 человек: пять врачей — практикующие хирурги, медсёстры, санитарки… Нужны ещё специалисты. Но выпускники медицинских вузов не спешат пополнять ряды онкологов. Работа сложная, требующая полной самоотдачи. А зарплата оставляет желать лучшего.

— У нас такое единственное специализированное отделение, — рассказывает Светлана Юрьевна. — Не помешала бы поддержка. А так сами крутимся… Раньше различные операции делать могли. Теперь их число сократилось: человеческий фактор сказывается. Некоторые доктора ушли на пенсию, молодые ещё опыта набираются. Куда пациентам деваться? Либо в Томск ехать, либо в Москву. Понимаете, число квот ограничено, да и не у каждого для таких поездок есть силы, возможность и время (каждый день на счету!).

Вместо лекарства — святая вода

Светлана Кадочникова устроилась в диспансер по окончании Тюменского мединститута, в 1994-м. Отправили её сюда, уточняет, «воздвигать офтальмоонкологию».

— Моя первая зарплата была 230 тысяч рублей, — улыбается воспоминаниям Светлана Юрьевна. — Пришла их получать, увидела объявление: «Требуется дворник. Зарплата 250 тысяч»… Муж смеялся: может, улицу мести будешь?

Сейчас ситуация не многим лучше. Молодой доктор получает ставку 12 тысяч рублей. Реально ли содержать себя и семью на такие деньги? Врачи вынуждены подрабатывать, трудиться на износ. Потому молодёжь и выбирает коммерческие клиники.

— Страшно становится: старшее поколение докторов уйдёт, а кто придёт им на смену? На пенсии к кому я смогу обратиться за помощью? Но мы держимся. Пока… — продолжает разговор. — Некоторые наши пациенты уезжают в Израиль, Германию. Когда возвращаются, делятся впечатлениями заграничных лекарей. Те удивляются: «Надо же, в Сибири, где снег и медведи, лечение проводят на таком уровне!» Приятно…

— У доктора Мокроусова в 90-е годы был пациент, который потом уехал в Америку, — припоминает случай в тему Татьяна Калинина. — Оттуда прислал письмо. Оказалось, там доктора делают подобные операции. Но поразило их не столько это, сколько советские нитки…

— Что же в них особенного?

— О! — смеются на пару мои собеседницы. — Это были обычные капроновые, шёлковые нитки. Их мы брали на местных фабриках.— А что оставалось делать? — замечает Светлана Юрьевна. — У нас ничегошеньки не было. Пусто! Хоть в церковь сходи да святой воды набери, используй вместо лекарства. С нитками нашли хоть какой-то выход… Сейчас другие времена. Используем одноразовые медицинские инструменты (не нужно их чистить, дезинфицировать), в операционной — современное оборудование. Вспоминаю, как мы чуть не в валенках туда ходили: зимой температура выше 10 градусов не поднималась… Такие условия Америке и не снились!

Родиться врачом

Как и многие девчонки, Светлана Кадочникова в детстве хотела стать актрисой. Однако в седьмом классе пришла к тёте на работу, на фельдшерский пункт, — и мечты о театре рассеялись, словно туман.

— Тётка научила меня уколы ставить. Решила: буду врачом, — вспоминает.

— Как родители к вашему решению отнеслись?

— Мама пыталась всячески отговорить. И даже слово с меня взяла: с первого раза не сдам экзамены в мединститут, пойду учиться на бухгалтера. Поступила сразу. Медицина влекла к себе романтикой! В студенчестве мы с подругой подумывали уехать в Афганистан хирургами. Не успели: пока учились, наши войска оттуда вывели.

Жизнь не раз давала ей подсказки, какую профессию выбрать. Училась в старших классах — родители отправили будущего доктора к знакомой, онкологу, влюблённому в своё дело.

— Слушала её рассказы, боясь пропустить хоть слово, — вспоминает Светлана Юрьевна. — Ходила с ней на дежурства. Нравилось очень. Но не думала, что сама однажды стану онкологом. Считала это мужской профессией.

— Сколько вам было лет, когда первую операцию сделали?

— Двадцать три. В ординатуре энуклеацию провела. В двадцать четыре оперировала уже в онкодиспансере.

— Волновались?

— Было дело, — смеётся. — Просила: постойте сзади. Психологическая поддержка коллег требовалась. Если бы ручонки тряслись, нервишки шалили, сбежала бы отсюда.

И всё же Светлана Кадочникова пыталась сменить место работы. На два года уходила в поликлинику имени Нигинского. Её пациенты вереницей потянулись туда же.

— Почему не остались в поликлинике?

— Там мне было скучно, появилось чувство неудовлетворённости. Понимала: могу помочь пациенту — руки чешутся, а возможности нет, — призналась. — Вернулась в диспансер. Онкология, как наркотик — затягивает. Художник создаёт произведение — реализует свои творческие способности. У хирургов — своё творчество. Ты человеку помог — радуешься успеху. Не удалось — рыдаешь от обиды…

Не чужие люди

Чего только не довелось повидать за годы работы! Завотделением помнит непростые случаи заболеваний, с которыми пришлось столкнуться.

— Пациенты для нас уже не чужие люди, — признаётся. — А как иначе? Они доверяют нам свою жизнь. Стараемся её продлить, насколько возможно. Когда удалось помочь, выходишь из операционной — радуешься. Бывает, посмотришь — опухоль неоперабельная, просто зашиваешь рану… Потом несколько дней пьёшь валерьянку, чтобы успокоиться. Думаю, ни один доктор, работающий в онкологии, не может полностью абстрагироваться. Мы — живые люди, всё через себя пропускаем.

Большинство тех, кто волею судьбы оказался в этом отделении, с добром вспоминают врачей и сестёр.

— Пока, девчата! Я выписался! — попрощался с медсёстрами мужчина лет сорока и сообщил ободряюще сидящим в холле: — Хорошие они здесь, душевные. Уколы, капельницы, перевязки… — всё делают аккуратно. К тому же выслушают, поймут, посочувствуют. Для нас-то это ценнее лекарств.

— Да ты сильно не расслабляйся, — напутствовали весельчака соседи по палате, дружно вышедшие его проводить до лифта. — От солнца прячься и не забывай каждые три месяца доктору показываться…

— Случаи полного выздоровления известны? — поинтересовалась у Светланы Юрьевны.

— У нас говорят: от рака не излечиваются, но бывает стойкая ремиссия, — ответила. — Каждый случай индивидуален. Бывает, обратится больной с небольшой опухолью. Удалили — кажется, впереди у него много лет жизни… А человек «сгорает» за два-три года. Если бы знать, в чём причина. Бывает и наоборот: почти безнадёжные пациенты выкарабкиваются. Элемент чуда присутствует. Я даже стала верить в мистику. Хотя как комсомолка не должна бы. Вообще врачам это присуще: мы постоянно на грани жизни и смерти.

Зависит ли результат только от хирурга? Нет! Он делает то, что должен, дальше… никакой ясности. Сказывается и генетическая предрасположенность, и экология, и образ жизни. Психологи настойчиво рекомендуют заболевшим сменить обстановку. Врачам-онкологам и самим нужно быть хорошими психологами.

— Как иначе? — рассуждает собеседница. — Пациенты у нас особенные. Нужно понять, почувствовать их состояние, сообщить диагноз так, чтобы не впали в депрессию, начали лечение. Сейчас мы обязаны говорить всё чётко и ясно. Порой нарушаем правило, если видим: человек не готов принять того, что с ним случилось. Реакция самая разная: бывало, из петли доставали. Кто-то отказывается верить: опухоль, и что с того, не беспокоит же, уходят. Некоторые к знахарям бегут.

На дворе XXI век, но люди не перестали верить в чудеса. Когда болеют, готовы ради выздоровления на что угодно. К хирургам обращаются, когда перепробуют сомнительные средства.

— Возвращаются к нам полуживыми, — сокрушается доктор. — Остаётся лишь руками развести. Драгоценное время упущено…

Наставничество

Диспансер — заведение тяжёлое. Однако текучки кадров нет. Кто проникся, работает здесь по многу лет.

— Сейчас у нас в штате пять медсестёр высшей категории. Трудовой стаж каждой — более 20 лет, — замечает Татьяна Калинина.

Сама она пришла в диспансер в 1972-м. Начинала санитаркой в гинекологическом отделении. Премудростям своей профессии научилась у старшей медсестры.

— Сидя за партой, всех тонкостей не узнаешь, — улыбается Татьяна Васильевна. — У нас развито наставничество.

— Коллектив у нас слаженный, сплочённый. Молодым помогут, подскажут, — уверяет заведующая. — Всегда так было. Совместное творчество у врачей приветствуется. По-другому нельзя. Мне помогали. Пришла в отделение, сказали: «Должна уметь всё!» Научилась. Сейчас могу опытом поделиться… Главное — чтобы было с кем.

Нравится

Статьи по теме

№22 (5699)
08.02.2013
Валерия Кабакова
Радиация вместо скальпеля
№36 (5478)
03.03.2012
Алла Горелова
Помощь в родных стенах

Новости

09:05 29.11.2013Молодёжные спектакли покажут бесплатноСегодня в областном центре стартует V Всероссийский молодёжный театральный фестиваль «Живые лица», в рамках которого с 29 ноября по 1 декабря вниманию горожан будут представлены 14 постановок.

08:58 29.11.2013Рыбные перспективы агропромаГлава региона Владимир Якушев провел заседание регионального Совета по реализации приоритетного национального проекта «Развитие АПК».

08:49 29.11.2013Ямалу — от ПушкинаГлавный музей Ямала — окружной музейно-выставочный комплекс им. И.С. Шемановского — получил в свое распоряжение уникальный экспонат.

Опрос

Как вы отнеслись к отказу Украины от интеграции с Европой?

Блоги

Евгений Дашунин

(126 записей)

Давайте сегодня взглянем на самые важные технологические прорывы.

Светлана Мякишева

(64 записи)

20 приключений, которые я смело могу рекомендовать своим друзьям.

Ольга Загвязинская

(42 записи)

А что такое «профессиональное образование»?

Серафима Бурова

(24 записи)

Хочется мне обратиться к личности одного из самых ярких и прекрасных Рыцарей детства 20 века - Янушу Корчаку.

Наталья Кузнецова

(24 записи)

Был бы язык, а претенденты на роль его загрязнителей и «убийц» найдутся.

Ирина Тарасова

(14 записей)

Я ещё не доросла до среднего возраста или уже переросла?

Ирина Тарабаева

(19 записей)

Их не заметили, обошли, они – невидимки, неудачники, пустое место...

Андрей Решетов

(11 записей)

Где в Казани работают волонтеры из Тюмени?

Любовь Киселёва

(24 записи)

Не врать можно разве что на необитаемом острове.

Топ 5

Рейтинг ресурсов "УралWeb"