Где живёт душа

Тридцать пять лет с хвостиком прожито в Ханты-Мансийске. Приехал — городок был из разряда тех, прежних, сохранивших патриархальность XIX века. Глубинка России. Самое высокое сооружение — пожарная каланча, выстроенная на исходе тридцатых годов. Дощатые тротуары, мостки…

Сегодняшний город — деловая, элегантная нефтегазовая столица. А мне дорог и памятен тот Ханты-Мансийск. С ядреным запахом кедровых, сосновых, березовых досок. С ароматом черемухи, растущей почти под каждым оконцем…

А праздники народов ханты и манси, проводимые в различ? Почему вспоминаются они с таким теплом? Да, не было в них нынешнего размаха «массовости», вип-гостей и заезжих звезд. А что было в них? Чего больше? Доброты? Искренности? Человеческой теплоты? Наверное, и первого, и второго, и третьего.

В далеком уже 1971 году, в ноябре, оказавшись в Сытомино, недалеко от Сургута, стали свидетелями хантыйского праздника медведя. Мы были весьма далеки от культуры, обычаев, обрядов этого удивительного самобытного народа. Прошло столько лет, а происходившее тогда до сих пор перед глазами. Мы впервые в жизни попробовали строганину из рыбы, оленьего мяса. Стали свидетелями и очевидцами поклонения убитому медведю — и прославления убившего его охотника. Одновременно, если память меня не подводит, праздник медведя проводили и в Тундрино (исконно хантыйское поселение). К слову, в самом проведении праздника чувствовалась оглядка и настороженное отношение к власти, да и со стороны власти тоже. Чего опасались? Раскрепощенного духа народа? Трудно понять, почему этот обряд или праздник, существовавший многие столетия, оказался под запретом.

У ханты и манси медведь — божество, которое раньше было человеком. Мы были поражены хантыйскими и мансийскими танцами вокруг шкуры убитого медведя. В хороводе самозабвенно плясали и пели песни все — от 4-5-летних малышей до людей под 70. Через тушу и душу убитого ими медведя они просили духов, чтобы жизнь не приносила им зла. Святой праздник, обряд очищения. Кто-то, глядя на танцующих, обронил: «Вот уж точно — дети природы»… Эту фразу впоследствии слышал неоднократно.

Как-то, сотрудничая с одной из окружных газет, сделал небольшую съемку в Центре народных ремесел (или Доме прикладного творчества) в Ханты-Мансийске на улице Рознина. Рукотворные вещи, сделанные мастерами ханты и манси. Предлагаю их вниманию читателей «ТИ».

В каждой из вещиц, в каждом произведении — душа и тепло ладоней, бережно работающих с корнями дерева, шкурами, берестой… Во всем — искренность мудрой, но так и не повзрослевшей души.

Издавна у народов ханты и манси обработка дерева, кости, металла — занятие мужчины. Обработка шкуры, выделка одежды, обуви, вязание, изготовление бытовой утвари из бересты — занятие женщин. Уклад жизни, природно-климатические условия заставляли эти маленькие народы самим делать посуду, одежду, предметы быта.

Завораживает филигранная вязь бересты. Поражают изделия из дерева и из корней: сколько в них глубокой философии. Отголоски древней кочевой жизни. Но лучше один раз увидеть… На этих фотографиях — отраженные истоки материальной культуры и самобытности маленьких народов, жизнь которых неразрывно связана с природой. И еще — отражение жизни души. Часто встречаются в работах геометрические фигуры: ромбы в квадратах, квадраты, поставленные на углы… Один из таких многослойных, философских по звучанию сюжетов называется «Углубление сердца». Душа и сердце ограничены пространством человеческого тела — так считали умудренные жизнью северные народы. И хотя многие искусствоведы трактуют эти символы — и ромб, и квадрат — по-разному, ханты и манси, смотревшие на жизнь с логичной, простой и ясной точки зрения — точки зрения природы! — всегда были далеки от «Чёрного квадрата». И всегда тянулись к тем эпическим символам, которые никогда не утратят красоты и заложенного в них человеческого притяжения.

Фото Равиля Нигматулина.