АФГАНСКИЙ СОН

В госпитале он долго не приходил в сознание. Когда наконец очнулся, не мог понять, где находится: белый потолок, белые стены — и ни души. Медленно, ощущая только невесомость тела и тяжесть в голове, приподнялся, сел, попытался встать — перед глазами все закачалось, поплыло. Собрался с силами, оторвал от кровати натренированное тело, на ватных ногах добрался до двери, шагнул в коридор. Навстречу сестричка:
— Ой, вы встали? Нельзя, нельзя...
Каждое движение давалось с трудом, медленно возвращалась память. И хотя это состояние было знакомо, как-никак третья контузия, Василий чувствовал себя совершенно беспомощным. Чудовищными усилиями воли пытался восстановить в сознании тот день и час, когда это случилось. Не мог. Память охотнее возвращала первую афганскую командировку, когда гранатометчик-моджахед чуть-чуть промазал и мина легла почти рядом. Взрывной волной раскидало солдат. А он, молоденький лейтенант, оглушенный, осыпанный землей, поднявшись на колени, не слыша собственного голоса, что было силы закричал: “Лежать! Прижаться к земле” — и принялся поливать из автомата во все стороны, прикрывая своих.
Вспомнилось и ранение в ногу. Пулевое, сквозное. Тогда он и особой боли не почувствовал, и, откуда стреляли, не понял. Мало ли в афганских горах укромных уголков, откуда удобно вести огонь по работающим на трассе саперам. Пришли на память и горы Тянь-Шаня, где возле Мургаба, на высоте 3600 метров над уровнем моря, преодолев четыре перевала, они с однокурсником Мишей Колесовым осваивали горную жизнь, учились управлять своим дыханием, передвигаться по невидимым тропам в скалах, переносить дневную жару и ночной холод, ориентироваться в непривычной обстановке, готовясь к поездке за границу.
Ленгерский специальный пограничный отряд, куда получил назначение выпускник ТВВИКУ Василий Антонов, обеспечивал проход советских войск на территорию Демократической Республики Афганистан. Колонны военной техники, грузовиков с боеприпасами, продовольствием, горючим шли медленно и тяжело. Устроить им безопасный коридор — задача саперов. Они обречены быть первыми, зигзагообразно, неторопливо шагая по пыльной дороге, внимательно осматривая каждый камушек, каждый холмик, каждую вмятину. (фото2)Смерть могла притаиться где угодно, даже в невинном предмете типа зажигалки или авторучки, “потерянной” кем-то. От осторожности и четких действий сапера зависела не только его жизнь, но и тех, кто движется следом.
Лежа на госпитальной койке, разглядывая бинты на левой руке, вдруг вспомнил, как любил обнимать этой рукой гриф гитары, когда правая перебирала струны. Как пела его гитара в ту новогоднюю ночь, когда в погранотряд приехала его молодая жена Людмила с маленькой дочкой Юленькой! Какими счастливыми были они тогда!
...Юля. О том, что она появится на свет, лейтенант Антонов узнал перед самой отправкой в Афганистан. Прощаясь с ним, жена шепнула: “Вася, я беременна. Обязательно вернись!” У него даже дух перехватило. Успел только сказать: “Поезжай в Тюмень, к маме, рожай там, береги себя. А я вернусь, не волнуйся!”
Он вернулся. Раненый, контуженый, по-прежнему жизнерадостный и уверенный в себе. В медсанчасти поговаривали, что после той переделки, в какой побывал Антонов, надо бы из Вооруженных сил увольнять. Но он все так же отлично владел приемами рукопашного боя, слыл толковым командиром, и ему доверили роту. Правда, не самую лучшую в полку. И дисциплина хромала, и дедовщина царствовала, что, в общем-то, нехарактерно для пограничных войск.
Приняв роту, начал с воспитательной работы. Пресекал грубость и неуставные отношения. Объяснял дедам, что молодые — бойцы не хуже, только опыта еще не набрались, рассказывал про Афган, про ситуации, оказавшись в которых все становятся равными: и солдаты, и офицеры, когда главное — помочь товарищу, прикрыть, вынести раненого из-под огня. Проверенный Афганистаном, опаленный войной, он знал цену жизни и дружбе, старался растолковать это молодым, относился к бойцам по-отечески. И ребята не могли не оценить усилия командира. Рота показывала замечательные результаты в боевой и физической подготовке, была признана лучшей в пограничном округе, о ней писали в газетах. Уволившись в запас, бойцы считали своим долгом навестить ротного и поблагодарить за заботу и внимание.
...Перед глазами проплывали лица солдат, боевых друзей, родных. Вот мама. Вспомнилось, как она, учительница математики, гоняла его по всей программе, пока не взмолился: “Переведи меня в другой класс!” И с восьмого всех удивлял знанием математики, скрывая в душе благодарность домашнему педагогу.
Вспомнилось, как шестилетним мальчиком, вернувшись с дедом-фронтовиком с праздничной демонстрации, он украдкой надел пиджак, увешанный орденами и медалями, и важно вышагивал по комнате. Бабушка заворчала: “Нашел игрушку!” А дед остановил ее: “Пусть поносит. Авось самому-то не придется повоевать”.
Ошибся добрый дедушка. Пришлось. И не один раз.
Юле исполнилось четыре года, а младшей дочке Свете, родившейся в пограничном Нарыне, сравнялся годик, когда пришел приказ о новой командировке Антонова в Афганистан...
Воспоминания прервал голос медсестры:
— Товарищ капитан, к вам пришли.
На пороге — незнакомая женщина. Сдержанно поздоровались. На ее осторожный вопрос о самочувствии так же осторожно ответил: “Спасибо. Нормально”. Она еще что-то говорила, а он силился понять, кто перед ним. Вот знакомый жест, что-то неуловимо родное мелькнуло в повороте головы. Кто это? Валентина, тетя, что всего на десять лет старше, нянчившая его в детстве? Нет, не она. И не бабушка. И не мама. В глазах — боль и отчаяние. Вот-вот заплачет. Отвернулась. Надевает пальто, шапку. И вдруг как молния озарение: жена. Люда, Людочка!
И резкая боль в голове. Осознание: придется познавать окружающий мир заново. Но как смириться с мыслью, что ты, такой молодой, уже инвалид.
Вот тут-то в мельчайших деталях и вспомнилась последняя операция.
...Прямо к ногам упала, бешено вертясь, Ф-1. С криком: “Всем лежать!” — он схватил гранату и, повернувшись спиной к распластавшимся на земле бойцам, словно прикрывая их от смерти собственным телом, стал выкручивать запал. Еще, еще чуть-чуть — и можно отбросить от себя смертоносную железку. Но игла вошла в палец, огонь ослепил сквозь сжатые веки. Солдаты бросились на помощь, торопясь перевязать раны, остановить кровь.
Если бы не их живое участие, если бы не умелые действия военного врача Александра Пешко, на свой страх и риск сделавшего в полевых условиях немыслимую операцию, быть майору Антонову без руки. Но молодой доктор собрал разорванные фаланги пальцев, соединил кости, сшил кожу, буквально заштопал ладонь. И рука работает.
Фотографию Саши Пешко благодарный пациент хранит в своем личном архиве бережно и свято, как и фото других боевых друзей. Вот незабвенный Миша Колесов, снятый за полгода до своей гибели. Вот Николай Тенерядно, в 1978-м бравший Кабул. Рядом с ним — новосибирский парень Николай Наумов, с которым традиционно Василий встречается 15 февраля, в день вывода советских войск из ДРА. Вот Валерий Репетов, с ним судьба свела еще в 1981 году, в Нургане. А потом были встречи в Муркане, Зайсане, Нарыне, в пограничных отрядах, где подполковник Репетов оставил о себе добрую память. И в 1999-м, в Тюмени, в РУ ФСБ.
Вот прославленный летчик Ильгиз Шарипов, не раз выручавший группу Антонова в немыслимо опасных ситуациях. Каждая встреча с ним приносит Василию невыразимую радость. Ведь кто еще способен так, как Ильгиз, ценить старую дружбу и воспоминания о той поре, когда оба были молодыми, бесстрашными, ловкими!
Забыть афганскую войну невозможно. Вроде наладилась жизнь. В 1994-м вернулись Антоновы на родину. В 1998-м получили долгожданную квартиру. И все бы ничего, только стал Василия Петровича мучить один и тот же кошмарный сон. Будто идет прямо на него моджахед. На голове чалма, в руках — автомат американский М-16, в зубах зажат острый нож. А в глазах — ярость. Идет и идет. Все ближе. Антонов стреляет по нему, патроны кончаются. А моджахед все идет. Вот уже лицом к лицу. Рукопашная схватка. И всю силу свою вкладывает в удар майор Антонов. У него костяшки на руках как кастет, удар точный и сильный. Но враг несокрушим.
Что за сон? И зачем он снится Василию Петровичу? Никто не знает. Как никто не знает, зачем столько людей искалечено на той проклятой войне. Людей, по-настоящему героических, страдающих теперь от ран и контузий.
В Совете ветеранов РУ ФСБ Василий Петрович Антонов на особом учете. Здесь он всегда может рассчитывать на помощь и понимание, как бы ни складывались обстоятельства. Всей своей жизнью он заслужил это.