Приказ №227: “Ни шагу назад!”

Тот, кто пережил войну, не может приказать памяти не вспоминать те страшные годы. И память опять и опять возвращает и к нашим отступлениям, и к нашим победам.
После кровопролитных боев под Ржевом нашу 49 гвардейскую стрелковую дивизию вывели из боя и направили в район Сталинградской битвы. В эти дни, точнее — 28 июля 1942-го, был издан приказ №227. Его девиз — “Ни шагу назад”. Содержание этого приказа доводилось до всего личного состава Советской армии. В нем говорилось о смертельной угрозе, нависшей над нашей Родиной. Отступать дальше — значит загубить себя и Родину.
Приказ требовал установить в армии строжайший порядок и железную дисциплину. Он содержал горькие упреки: советский народ начинает разочаровываться в Красной армии, а 78 миллионов находящихся в оккупации проклинают ее. Были в приказе и устрашающие слова: “трусов и паникеров расстреливать на месте”.
Я был инструктором политотдела дивизии, принимал активное участие в разъяснении этого приказа в частях и подразделениях. Хорошо помню: содержание приказа и его требования воспринимались как должное, необходимое в сложившейся трагической обстановке. Однако в перестроечный период некоторые историки и журналисты (в том числе и тюменские) высказывали крайне отрицательное отношение к этому приказу, называли его жестким, ужасным. Не вступая в полемику с авторами, приведу высказывания по этому вопросу писателей и журналистов — непосредственных участников войны.
Генерал-майор Д.Ортенберг (писатель, редактор “Красной Звезды”) тоже назвал приказ беспощадным, но признал, что он был нужен, без него нельзя было бы изменить обстановку и дела на фронте.
В воспоминаниях Давида Ортенберга есть любопытный факт: накануне издания приказа в редакцию пришел писатель и кинорежиссер Александр Довженко, принес статью “Ночь перед боем”. В ней он описывает нелицеприятный разговор у переправы на реке Десне украинских дедов-рыбаков с отступающими бойцами. Деды обвиняют бегущих в трусости. Дед Платон, к примеру, говорит: “Шутка сказать, сколько земли надо отбирать назад, а это же все — кровь...” Один из сотрудников редакции заметил: “Горько будет читать это нашим воинам”. На что автор ответил: “Лучше горькая правда, чем сладкая ложь. Первая учит, вторая утешает”.
За эту статью Сталин объявил благодарность А.Довженко.
Константин Симонов после ознакомления с приказом написал стихотворение “Безымянное поле”, первые строчки которого созвучны приказу №227.
Опять мы отходим, товарищ,
Опять проиграли мы бой.
Кровавое солнце позора
Заходит у нас за стеной.
Но читаем далее...
Прости мне мои оскорбленья,
Я с горя тебе их сказал.
Я знаю: ты рядом со мною
Сто раз свою грудь подставлял.
...И находим у Ортенберга: “Симонов спрашивает меня, можно ли все обвинения отнести ко всем нашим воинам? Я ответил, что этого как раз и не хватает в приказе. Но ведь он, Сталин, тоже с горя написал эти строки...”
В стихотворении “Отречение” Александра Твардовского читаю:
А может быть, еще тот суд
Свой приговор отложит
И вновь ружье тебе дадут,
Доверят вновь, быть может...
Практически так оно и было: создавались штрафные подразделения — и провинившиеся могли искупить свою вину.
Но вернемся к воспоминаниям Д.Ортенберга: “Сталин читал ”Красную Звезду", за хорошие статьи хвалил нас, а за плохие ругал. Насчет этих “поправок” — молчал. Молчание — знак согласия".
Трудно сказать, как бы сложилась судьба нашей Родины, если бы не было этого приказа. Почему же до сих пор в его адрес не умолкают негативные оценки? В качестве ответа на этот вопрос повторю слова В.Белинского: “Можно судить обо всем, но ничего нельзя мерить на аршин своего времени. Иначе род человеческий начнется только с нас, а его истории — как не бывало”.
История начального периода войны не только трагическая, но и героическая. Вот один только пример: идут бои южнее Харькова... Бессмертный подвиг совершил взвод лейтенанта П.Широнина из 78-го гвардейского стрелкового полка. Обороняя железнодорожный переезд близ села Тарановка, широнинцы вместе с артиллеристами несколько суток вели бой против крупных сил противника. Многие погибли, но оставшиеся в живых не сошли с рубежа до подхода наших войск. Всем гвардейцам было присвоено звание Героя Советского Союза. Командовал этим 78-м А.Потемкин, который службу начал рядовым, а уже через год командовал полком. К концу войны в его полку было 63 Героя Советского Союза.
Артиллеристами под Тарановкой командовал Александр Чапаев — сын Василия Чапаева...
И таких примеров героизма — тысячи. Совершены они были во время удачных и неудачных операций. Будем помнить об этих подвигах и сохраним для будущего поколения великий образ человека и воина сороковых годов, теперь уже прошлого столетия.