Возьмемся за руки, друзья?

Моя жизнь в Тюмени вольно или невольно связана с подростками. И с теми, кому всегда была небезразлична их судьба. Я благодарен судьбе за то, что она мне подарила прекрасных, одаренных, талантливых педагогов, воспитателей, наставников-руководителей. Таких, как Лилия Афанасьевна Осипенко – мой педагог – наставник по клубу «Кижеватовец» и пионерлагерю «Спутник». С 1966 по 1974 годы мы с ней работали плечо к плечу, и я до сих пор восхищаюсь ее преданностью, служению Отечеству, Родине, России и детству. Ее пример всегда вдохновлял меня, и я старался ей подражать.
С 1974 и по сегодняшний 2007 год моя судьба и жизнь переплелись с «Дзержинцем», подростково-молодежным клубом, расположенным в старой городской водонапорной башне. Прекрасные педагогические и патриотические традиции были заложены в «Дзержинце» моими предшественниками: Шевелевым Эмериком Меркурьевичем – сотрудником КГБ по Тюменской области, Беличевой Светланой Афанасьевной – бывшим секретарем ГК и позднее ОК ВЛКСМ, Безруковым Евгением Ивановичем – первым секретарем райкома партии и др.
С 1974 года клуб «Дзержинец» перешел в ведение УВД Тюменской области. Это был первый год моей службы в отделе по политико-воспитательной работе УВД. Я был зачислен в состав комиссии по делам несовершеннолетних, которой было поручено принять решение о дальнейшей судьбе клуба. Практически принятое решение о его закрытии было приостановлено после моего предложения попробовать возродить лучшие традиции клуба. На удивление, никто из членов комиссии возражать мне не стал, – и я был назначен педагогическим руководителем «Дзержинца».
Много всего было в клубе за прошедшие десятилетия. Вместе с клубом росли и его воспитанники. В клубе стало тесно от занимающихся – в день приходило до 900 подростков. УВД пошло нам на встречу и выделило время для занятий в спортзале «Динамо». Володя Чеботарев и Слава Кондратиков не дадут соврать – утром на 6-часовую тренировку в «Динамо» приходило от 100 до 300 человек. При участии инструкторского состава клуба были созданы отряды «Дзержинец» в 39 городских школах. То была вершина расцвета детского энтузиазма и инициативы. В то время нам очень помогла кафедра педагогики Тюменского государственного университета – Владимир Ильич Загвязинский, Строкова Тамара Александровна, Строков Юлий Павлович.
В 1985-1987 годах подул ветер перемен: система работы клуба была признана антипедагогичной на августовском собрании педагогов города – отряды «Дзержинец» в школах были закрыты. Меня как антипедагога отстранили от руководства клубом, а здание опечатали по предписаниям СЭС и пожарников. К 1988 году в клубе были разморожены системы водо- и теплоснабжения. Даже в этих условиях в клубе теплилась жизнь и надежда. Не нарушая пломб, мы попадали в клуб, расставляли зажженные свечи по периметру зала, отсвет огня переливался на покрытых льдом стенах – и начиналась тренировка! Однажды на собрании актива клуба, сидя вокруг разожженного на 2-м этаже костра, мы поняли: нужно что-то делать. И мы отправили материалы о работе клуба им. Ф.Э.Дзержинского в Академию педагогических наук СССР и на ВДНХ. Рассмотрев документы и заслушав нас, президиум академии педнаук принял решение: признать работу клуба передовой и новаторской. На ВДНХ опыт работы заслужил признание, получив серебряную медаль за организацию работы с детьми и подростками в микрорайоне. ЦК ВЛКСМ и ЦК ВЦСПС отметили работу своими знаками отличия.
В городе мы получили поддержку в обкоме комсомола от Чеботарева Геннадия Николаевича и Неелова Юрия Ивановича. Институт ГипроТНГ взял здание клуба на баланс, шефство было передано профкому Гипро (председатель – Агейченко Юрий Федорович). Работа началась еще с большим энтузиазмом. Авторитет клуба в подростково-молодежной среде города еще более укрепился. В это время я был избран депутатом Центрального района, возглавил депутатскую комиссию по делам молодежи. На одном из ее заседаний было принято решение о создании в городе Центра социально-педагогической реабилитации детей и подростков.
В 1989 году начали строительство пристроя к башне. Вспоминая то время, поражаешься: это была действительно общеклубная стройка: 1-2 каменщика-профессионала и ребята – члены клуба «Дзержинец». Каждая тренировка по рукопашному бою заканчивалась или начиналась трудовым десантом: перенести кирпичи, выкопать траншею, убрать мусор... Без серьезной помощи, конечно, было бы трудно. Мы нашли единомышленников, меценатов, которые буквально под мое честное слово покупали стройматериалы, помогали с техникой. В то время рядом был Михаил Аркадьевич Гумбатов – без его помощи и денег вряд ли что-то можно было бы сделать. Он помогал, пока хватало средств. И уже в 1990 году во вновь построенных помещениях поселились первые пятнадцать подростков, как их сейчас называют, «находящихся в сложной жизненной ситуации», а попроще – никому не нужных: ни семье, ни городу, ни государству…
Но все рано или поздно кончается, кончились и наши скромные средства.
Я надеялся на помощь, верил и обещал своим друзьям, что деньги на завершение строительства обязательно найдутся. Надеялся – и поехал в Москву на международную конференцию по проблемам детства. Приехал, выступил, рассказал о жизни и работе клуба, о наших проблемах и планах. После меня взял слово один господин из Японии. Показав на меня, он сказал, что в Японии таких людей называют «папа-мама», поэтому им нет необходимости бегать в поисках помещений, материалов и денег. Достаточно написать заявку на необходимые материалы – и муниципалитет ее в кратчайшие сроки удовлетворяет. Представитель Швеции подтвердил, что и у них в стране за педагогические идеи и людей, способных такие идеи реализовать, платят миллионы…
Меня спросили, сколько нужно денег на завершение отделки и оборудование нашего центра. Я ответил, что на ближайшие пять лет достаточно 50 миллионов. Финансовый отдел Министерства строительства РФ выделил эти деньги, и они целевым назначением были направлены в Тюмень. В строке назначения документа, показанного мне Сергеем Сарычевым, значилось: «На завершение строительства центра социально-педагогической реабилитации трудных подростков «Борей» – 50000000.00 ». Сарычев сказал, что в самое ближайшее время деньги будут в городе. Я был счастлив. Проходили дни, месяцы, годы, а денег так и не было. На наши вопросы о их судьбе мы получали сначала уклончивые административно-завуалированные ответы о «взаиморасчетах», а потом… Потом мне сказали, что не нужно соваться туда, куда тебя не просят. И это – в городе, гордящемся своей политикой в отношении расходования средств и умения их считать. Так я не выполнил свое обещание о возврате затраченных денег...
Но мы с Михаилом Аркадьевичем не сдаемся. Надеемся решить вопросы по пристрою. Тем более что центр «Борей» присоединен к «Дзержинцу», и его судьба – судьба нашего клуба. Мы просим нам в этом помочь.
Один из самых сложных вопросов на сегодня – землеотвод. Я сам лично, начиная с 1995 года по сей день, по два года несколько раз собирал все необходимые документы, но как только дело доходило до комиссии по землеотводу, нас «рубили». Я бы хотел еще раз спросить у Николая Владимировича Романова, который долгое время возглавлял эту самую комиссию: «В чем проблема? Почему именно вы мешали мне решить этот вопрос?»
И снова перед глазами – стена. Стена, за которой скрытые и, как это ни парадоксально – до неприличия явные интересы кого-то из числа «влиятельных» и «официальных».
Для меня совершенно ясно одно – дело «Дзержинца» должно жить и процветать. Скоро башне – 100 лет, к тому времени клубу исполнится 50. Клуб и опыт его работы – достижение города, которым гордится не одно поколение его воспитанников. Очень хочется надеяться, что "Дзержинец" останется самим собой еще лет 100! И хочется сказать всем, кому небезразлична судьба клуба: «Возьмемся за руки, друзья! Чтоб не пропасть поодиночке…»