Улицы детства Владислава Крапивина

Если на ваших книжных полках пылится культовое собрание Владимира Ильича или «Капитал» Маркса, почему бы не прибегнуть к услугам книгообменника? Быть может, среди читающих лиц вы как раз встретите того, кому позарез нужны эти издания... На последнем в этом году книгообменнике тюменцам представилась возможность не только найти свою книгу, но и погрузиться в мир старой Тюмени и крапивинского детства...
Найди свою книгу
Часто ли вам приходилось видеть целую галерею столов, которые покрыты... книгами? Этакое разнообразие блюд для книжного гурмана. Вопрос только в том, что пожелает искушенный читатель — «Голубое сало» Пелевина или нечто проверенное, классическое? На этот раз почти каждый гость мероприятия захватит с собой хотя бы один томик.
На заключительном в сезоне книгообменнике приятно было увидеть «экспонаты» серьезной и нашумевшей современной литературы, которых стало еще больше. Но особенно удивила стоящая под столом коробка с произведениями Александра Дюма. Спасибо любителю исторического романа, который не поленился ее принести...
Кроме обмена книжного тюменцы могли обменяться и эмоциями — от музыкантов и художников, которые импровизировали прямо на улице под накрапывающий дождик. Две очаровательные девушки с кафедры изобразительного искусства педагогического института на глазах зрителей писали на мольбертах романтичные сюжеты. И даже солист известной тюменской рок-группы «Нева» Алексей Шляков, играя на гитаре, только создавал красивый фон, ведь в центре внимания были другие герои — книги.
Заглянем на блошиный рынок...
(фото2)Неподалеку от книжных столов можно было заметить несколько очагов торговли. Это первая барахолка в рамках книгообменника, которая сразу привлекла внимание читающей братии. За прилавками виднелись знакомые лица. Известный журналист Ирина Пермякова вдруг обнаружила у себя новое умение — продать слона нуждающимся. Какие диковинки можно было приобрести на книжной барахолке?
— У нас есть вентажная жестяная коробочка начала XX века — такие уже продают в антикварных магазинах, — делилась Ирина. — А вот уникальный экспонат — часы кэгэбэшника, которые принес известный краевед и бывший чекист Александр Петрушин.
Также в рядах местных раритетов значились «артистическая» работа фотографа Еманова, статуэтка Кухтерина и даже действующий фотоаппарат — должно быть, тоже начала XX века. Как оказалось, на рынке активно покупали декоративную мелочевку — сережки, бусы и деревянных букашек. Но благодаря активной агитации Ирине удалось за 300 рублей продать кепку ФБР — не какую-то там, а настоящую, из Америки.
Ценовой диапазон товаров был от двух до пятисот рублей, а доходы от барахолки с помощью Благотворительного фонда развития города Тюмени пошли на покупку учебников для детей из социально неблагополучных семей.
Экскурсия по «крапивинским» улицам
Вскоре на барахолку заглянул и главный гость мероприятия Владислав Крапивин. Писатель с интересом рассматривал милые безделушки, а окружившие его фотографы успевали делать кадры, которые обязательно войдут в историю нашего города.
(фото3)К сожалению, писатель привез в Тюмень только самые любимые книги, поэтому на книгообменник пришел с пустыми руками... Просмотрев интересные экспонаты, Владислав Петрович переместился с читателями в бальный зал Благотворительного фонда, чтобы ответить на все накопившиеся у тюменцев вопросы.
Неужели он и правда житель Тюмени? Оказалось, что многие и не знали о нашумевшем факте переселения Крапивина. Другие восприняли это как миф: явление очень распространенное в писательской среде. Поэтому первый вопрос от читателей был связан с возвращением на родину. Не грустит ли писатель по тому, что теперь он живет не на своей родной улице Герцена?
— Мой дом стоял там, где теперь расположена городская администрация, — рассказывал писатель. — И левым крылом она как раз занимает ту территорию, где стоял мой дом. Сейчас прямо на этом месте расположена редакция газеты «Тюменский курьер». Я не раз говорил ее редактору Гольдбергу, своему однокашнику по свердловскому университету: «Рафаэль, смотри, твой стол стоит в точности там, где стояла когда-то моя детская кровать».
Как удивительно было слушать рассказы о своем городе. В памяти Крапивина навсегда остался образ старой Тюмени с ее тополиным пухом и деревянными мостовыми.
— Улица Герцена всегда была для меня самой родной: на ней жили приятели и друзья детства. Ехал я сейчас по улице Малыгина и недоумевал: ведь не было тогда никакой улицы Малыгина — была Герцена от Перекопской до Текутьевского кладбища, и просматривалась она насквозь...
Но не все изменилось за эти полвека. Несмотря на сумасшедшие темпы строительства, Тюмень оставила на память Крапивину нетронутые уголки. И даже... кирпичи!
— С пятого по десятый класс я жил на улице Грибоедова, — рассказывал Владислав Петрович. — И до сих пор на каменной стенке дома сохранились выбитые мной надписи: «20 апреля 1950 года» и имя моего братишки «Леха». Дом уже на ладан дышит, вот все думаю, как начнут ломать, хорошо бы эти кирпичи прибрать на память.
Владислав Петрович меняет профессию
Кем только не работал Крапивин на уральской земле. И журналистом, и руководителем отряда... А на земле тюменской у него появилась новая миссия — преподаватель. Переехав в Тюмень, Крапивин стал профессором Тюменского государственного университета. И тюменцы просто не могли не спросить, как она, эта новая жизнь, на новом посту? Оказалось, что тюменские студенты внушают больше оптимизма, чем ожидал Владислав Петрович.
— Когда я читал первую работу, у меня тихонько засосало под желудком, — признался писатель. — Потом встретился, посмотрел на ребят, послушал их рассуждения. Я понял, что народ в общем-то способный, а иногда даже талантливый. Но я внушаю им одно: 90 процентов таланта — это усидчивость и трудолюбие. Мало одних способностей, нужно уметь эти способности реализовать.
После этого писатель привел показательный пример из истории.
— Когда Виктор Гюго писал «Отверженных», чтобы не убегать из дому, он выбрил себе половину головы. Я, конечно, не призываю молодежь выбривать себе головы, но приклеивать себя к стулу клеем «Момент» настоятельно рекомендую.
Детские книги Крапивина
Какие книги читать детям, чтобы вырастить таланты? Этим вопросом нередко задаются родители. Владислав Петрович рассказал о книгах, с которыми прошло его детство.
— Первая книга, которая произвела на меня неизгладимое впечатление, — это «Настольный пушкинский календарь», изданный в 1937 году. Это была наша домашняя книга. Так я познакомился с великолепным пушкинским стихом, впервые узнал о дуэли Пушкина, а также каким нехорошим был царь Николай I... Второй книгой был роман «Остров сокровищ» Стивенсона. «Золотой ключик, или Приключения Буратино» я буквально выревел у соседей, чтобы мне дали ее прочитать. А роман Сергея Григорьева «Малахов курган» о первой обороне Севастополя в свое время я стащил у своего приятеля и не отдавал ему, пока не прочитаю. А он ломился в дверь и обещал мне такие ужасы...
Кто был литературным учителем?
Самыми любимыми книгами Крапивина, начиная со школьных лет, были книги Константина Паустовского.
— Я считаю его своим учителем, хотя ни разу не видел его при жизни. Я буквально впитывал его книги, учился построению фраз, языку, а главное — отношению к литературной работе — тому же трудолюбию и пониманию ответственности, которая должна быть у каждого писателя, когда он набирается нахальства с чем-то обратиться к читателям.
А первым читателем, критиком и другом Владислава Петровича была его мама.
— Мама была очень образованным человеком, начитанным, интеллигентным... Она всегда помогала мне, делала очень дельные замечания. И сейчас наверняка сказала бы мне, что «делала дельные» — это тавтология и говорить так нельзя, — смеялся писатель.
Крапивинским учителем можно назвать и Аркадия Стругацкого, который некогда оставил на память надпись: «Владиславу Крапивину — странному сказочнику и великому знатоку детей».
Плагиат Сергея Лукьяненко
Наверное, не случайно встреча с писателем состоялась в рамках книгообменника. У крапивинских читателей была возможность не только спросить, но и поделиться информацией, чем они и воспользовались.
Одна активная участница мероприятия рассказала, что в одной из московских газет вышла статья, в которой Сергей Лукьяненко, небезызвестный автор серии дозоров, обвинялся в плагиате. Столичная журналистка утверждала, что его повесть «Рыцари сорока островов» — плагиат: чувствовалось, что произведение пронизано светлой атмосферой крапивинских книг. Обиженный Лукьяненко признался, что при написании книги читал «Голубятню на желтой поляне». А Владислав Петрович подтвердил тот факт, что Сергей, может и любя, но «спер» у писателя замечательный образ — деревянный кинжал, чего он до сих пор простить не может.