С бандонеоном по улице Танго

...Слушали, затаив дыхание, бешено аплодировали, кричали «браво» (и таких — большинство), а кто-то в это время, недоуменно пожимая плечами, спешил в гардероб...
На сцене Тюменской филармонии выступали никому не известные Карел Краайенхоф и ансамбль «Кандженьё» с программой под названием «Улица Танго» (из произведений Пьяццоллы, Пуглиезе, самого Краайенхофа и еще каких-то совершенно неведомых русскому уху заморских кудесников танго).
Что ждали слушатели (прилично заполнившие 1200-местный зал имени Ю.Гуляева) от концерта — «уравнения с шестью неизвестными»?
Кто-то, оказывается, ...ждал танцев. Что ж, вполне объяснимое желание: танго уже на заре XX века буквально гипнотизировало европейцев, склонных приписывать ему даже магические свойства... Но танцев не было. Вернее, они звучали, и не только танго, но и вальсы, и какие-то изумительно трепетные лирические зарисовки. И все это вместе было пронизано узнаваемыми аллюзиями из Баха, Шопена, Малера. Всех тех, кто когда-то не гнушался звуковыми идеями и жанрами, рожденными в самой гуще жизни, неважно где: на ярмарках, в трактирах, на сельских просторах или в великосветских салонах. И силой своего творческого гения переплавлял это интонационное «сырье» в высочайшие творения человеческого духа. Так появились танцевальные сюиты Генделя и Баха, галопы Прокофьева, мазурки Шопена, пресловутые банальности Малера и Шостаковича... Но, безусловно, и вальсы из симфоний Чайковского, и менуэты из симфоний Моцарта и Гайдна, и, добавим, танго Пьяццоллы отдалились и от своих бытовых прообразов, и от утилитарного назначения в целом. Под них не танцуют — их слушают!
А кого-то в зале зацепил «невиданный зверь» — инструмент под названием «бандонеон» (который, к слову, не упомянут даже в новейшей толстенной энциклопедии «Музыкальные инструменты мира»).
Пришли, увидели, услышали и... поняли, что он незаменим: ни аккордеон, ни баян не зазвучат, как бандеон, с его одиноким, то пронзительным, то теплым, волнующим, голосом, — другая музыка получится.
А кто-то, может быть, как и я, пришел на концерт «Кандженьё» в ожидании другого танго. Смутно догадываясь, что поистине шекспировский размах драматизма и надрыв, которые вкладывали в сочинения Пьяццоллы прекрасные отечественные исполнители, не имеют к творчеству популярного композитора отношения.
И, действительно, нидерландцы раскрыли перед слушателями богатейшую гамму чувств, настроений, переживаний обычного человека. Они не стремились своей игрой обнаружить «подтекст»: вот, дескать, за нарядным фасадом чувственных, прекрасных мелодий льются невидимые миру слезы одинокого маленького человека, затерянного в неоновых джунглях современного мегаполиса! Бандонеонисты — с безмятежными открытыми лицами, в простоватых рубашках-апаш, погруженные в музыку, строго академичная «выправка» пианиста, экспрессивная, декадентская манера игры струнной группы да еще идеально выстроенный баланс звучания: все шесть инструментов не мешают друг другу, слышны, составляют прекрасный ансамбль. А это дорогого стоит, судя по неудачным опытам российских музыкантов на тюменской сцене. Вычитывайте скрытый смысл, если хотите!
Музыканты не настаивали: они с головой окунули нас в уличный саунд (не важно, Парижа, Нью-Йорка ли, Буэнос-Айреса, Рио-де-Жанейро), услышанный талантливым ухом Пьяццолы и его соотечественниками-последователями.
Феномен «аргентинского европейца» Астора Пьяццоллы, на наш взгляд, состоит в том, что в отличие от многих своих «высоколобых» современников он продолжал говорить обо всем на языке бытового танца — танго.
Помните у Мандельштама: «И Шуберт на воде, и Моцарт в птичьем гаме... считали пульс толпы и верили толпе»?
Уроженец Южной Америки, он в молодости пересек океан. Стал учиться композиции у знаменитой Нади Буланже в Париже. Ей-то и удалось разглядеть поистине божий дар своего ученика — видеть мир сквозь призму танго. Среди более чем 300 сочинений Пьяццоллы есть танго в форме фуги (!), танго-импровизации и танго-посвящения (одно из них увековечило любимую собачку автора).
Некоторым сочинениям Пьяццоллы вольно дышится в разреженной атмосфере элитарных музыкальных направлений (free-jazz, например), другим — в миазмах городского дна. Хотел того или нет композитор, но его танго «сшивают» верх и низ современного саунда, и, наверное, поэтому они одинаково близки эстетам и маргиналам европейской культуры.
P.S. Но что стало с музыкой? Пресловутая «легкая» все увереннее чувствует себя на филармонических сценах мира, теснит ее величество классику, а та, в свою очередь, лидирует в рейтингах стопудовых хитов, рвется из мобильников... Кстати, на концерте нидерландцев «мобильным» сопровождением к танго звучало... что бы вы думали? Нет, не «Гоп-стоп» и не «Стаканчики граненые», а... Прелюдия до-мажор Баха из первого тома «Хорошо темперированного клавира». Отрадно, что ничто прекрасное тюменским меломанам не чуждо.