Большая книга потерь и находок

Поставлен на полку очередной, третий том книги «Запрещенные солдаты» Рафаэля Гольдберга и Александра Петрушина. Презентация книги, украшенной традиционным грифом «Секретно», состоялась еще в начале мая и была приурочена к празднику Великой Победы.
Буду честной: возможно, впервые доводится писать о книге, не просто перелистав ее, но прочитав до последней страницы. Читала с необычным чувством: очерки («неизвестные страницы войны») — с захватывающим ощущением причастности к открытию, историческому и художественному. Составленные по районам и округам области списки «запрещенных», но вернувшихся солдат — с мурашками по шкуре и оторопью, какая бывает, когда стоишь перед обелиском — случайно выступившим из-за деревьев на лесной поляне, совсем не парадным.
Но особенно горько читать выписки из фильтрационных дел, короткие объяснительные измученных проверками-недоверками солдат. Лаконичные уточнения к фамилиям наших земляков, занесенных судьбой сначала в мясорубку войны, а потом в «разоблачительную канцелярию» Большой Политики.
«Село Мужи. Малограмотный. Рыбак. Призван... Попал в плен...»
«Образование 3 класса. Конюх Салехардского рыбкоопа... После фильтрации направлен в угольную промышленность...»
«Образование 1 класс. Участник войны с Финляндией (1939 - 1940). Работал в колхозе «Заря»... Освобожден из плена союзными войсками. Вернулся в колхоз «Заря». (Повезло).
«...21 августа я был ранен. Изнемогая от боли, полз в тыл, но был настигнут наступающими немцами, которые, видимо, подумав, что я убит, пробежали вперед. А я остался на занятой ими территории. День я лежал, не шевелясь, а ночью старался ползти к своим...»
«Капитан Муратов был убит, а мы увидели много немецких танков. Они открыли по нам огонь. Я хотел застрелиться, но боец Сало Тихон Анисимович из Омска выбил у меня пистолет. А потом нас взяли в плен».
Не помню, чья фраза: «Память — это единственный рай, из которого нет изгнания». Однако память может стать настоящим адом. У этих солдат был свой персональный ад, в котором они жили долгие, долгие годы...
Инструкция для читателя
Книга сконструирована почти как предыдущие тома. Непременное уведомление читателя о том, что это «книга о тюменцах-красноармейцах, которые оказались в самом пекле кровавых сражений Великой Отечественной войны. Они остались живы, но были в плену. И только каждый третий из пленных сумел выжить в концентрационных лагерях и возвратился домой».
(фото2)Далее следует «Инструкция для читателя». Эта инструкция сопровождает каждый том «Запрещенных солдат». И она необходима авторам. Для того, чтобы еще раз напомнить, что в этой книге «может быть, впервые названы имена наших земляков, участников Великой Отечественной войны. Это особый список. В нем должно быть около 11 тысяч фамилий. Список тех, кому выпало испытать горечь поражений и унижения плена... Они сумели выжить там, где, казалось, выжить невозможно. Правда, их долгие годы убеждали, что судьба попавших в плен — постыдная судьба. Их обходили добрым словом, обходили наградами...».
Инструкция необходима им для того, чтобы еще раз вступиться за опороченную солдатскую память, за взорванные семейные альбомы, в которые не каждый решился вложить снимок «постыдно» пришедшего с войны отца, брата... «Нельзя же считать виной солдата, что план операции оказался неудачным, что враг оказался сильнее, что сам он не погиб в бою!»
Как и первые тома, обложка книги сделана из множества фотографий, взятых из фильтрационных дел, — и как же они отличаются от «фотокарточек» довоенной поры. Где безмятежные овалы с голубками? Где вдохновенно-серьезное — советское! — выражение лиц? Саднящая горечь в глазах, неумение осмыслить несправедливость происходящего, у кого-то страх — и, кажется, готовность принять клеймо «неправильного» солдата...
(фото3)Еще до начала презентации Рафаэль Гольдберг подошел, наклонился к моему экземпляру книги и тихо, но настойчиво сказал: «Смотри, смотри на лица!.. В них — все». — «Вот хорошее лицо!» — «А это, знаешь, агроном, Пустовет Семен Никитович...».
Год за годом, день за днем журналист и историк извлекали из небытия эти лица, которые знают сейчас так же хорошо, как свой семейный альбом. Извлекали, чтобы поставить имя «запрещенного» солдата на его собственное, заслуженное место в хрониках страшной войны.
Не вырывать страниц!
Говорят, что это одна из немногих книг в нашем регионе, получившая коммерческий успех, — тиража практически не осталось.
Но это, очевидно, тот случай, когда понятие коммерческого успеха объясняется совсем другими вещами, не имеющими отношения к «конъюнктуре рынка».
Выступавший на встрече представитель городской библиотечной сети подтвердила: экземпляры книги, переданные авторами безвозмездно в местные библиотеки (500 экземпляров), пользуются невиданным спросом. Люди, узнав о существовании «Запрещенных солдат», приезжают в библиотеку из районов, сел, городов области. Приезжают в надежде найти в книге родное имя, пусть коротенькое, но так остро необходимое семье солдата объяснение, оправдание... Что не трус, не предатель, просто солдатская удача отвернулась...
Многие, приходя за книгой и заполучив ее в руки, старались выдрать страницу, чтобы увезти с собой домой хотя бы этот — да почему «хотя бы»! — этот подлинный, на бумаге отпечатанный документ, подтверждающий наличие в твоей жизни родного человека. Что он не вычеркнут из жизни насовсем... Пришлось поставить копировальную технику. Теперь страниц не вырывают.
А сколько вычеркнуто!
В очерке «...и три неизвестных солдата» пишется: «Художественный символ армейского учета — перекличка войскового строя. Как в кино. Как это было на самом деле — под бомбежкой, в атаке или в отступлении, — знают уже немногие. Однако документы позволяют обнаружить качество учета. Выясняется, что считали, как бы это помягче сказать, «на глазок». Что «списывали в убитые» всех, кого не обнаруживали в строю, в окопе, в походной колонне.
Весьма вероятно, что это связано с суровой эпохой, когда не считали не только людей с ружьями и одетых в солдатские шинели, но и всех остальных граждан советской страны. Известный скандал с переписью населения 1937 года, когда «потерялись» миллионы людей, говорит о многом...».
На встрече вновь прозвучали цифры наших потерь в Великой Отечественной, менявшиеся с годами. Великий Сталин в интервью газете «Правда» назвал цифру в 7 миллионов погибших советских людей.
В ноябре 1961 года Хрущев поднял планку до двух десятков миллионов.
Брежнев заявил, что больше.
Горбачев остановился на 27 миллионах...
Вот что происходило, когда честные историки стали поднимать, как сказал Гольдберг, крышку военного котла. На поверхность из этого котла истории стали выходить люди — люди из «стада военнопленных, привидений всех возрастов».
Привидений больше нет.
Есть люди — разные. Как сказал в тот день Александр Петрушин, зная военную историю, он так и не сумел выявить систему, алгоритм этой войны. Почему простой татарский учитель из глубинки «пер на себе из последних сил тяжелейшую гаубицу, а потом утопил ее в болоте, чтобы не досталась врагу, а кадровый военный бежал с поля боя, бросив 700 орудий?!»
В самом деле — почему? Чем меньше белых пятен будет в этой самой военной истории — тем быстрее узнаем.
Ждем следующего тома
Разумеется, авторов поздравляли. От души, но без особого пафоса — все знают, что ни Гольберг, ни Петрушин этого не любят. Интересно, что в прессе соавторов называют «разными, но дополняющими друг друга литературными началами». Не знаю — на страницах этой книги они похожи. У них один взгляд в прошлое — бескомпромиссный и жесткий. Они с одинаковой силой болеют за людей, у которых «идеология» отняла доброе имя.
Директор ялуторовского музейного комплекса, подвижник, фанатик своего дела Павел Белоглазов, поздравляя коллег, с чувством передал им «мнение провинции», где взгляд на историю никогда не был особо «лакированным». «Спасибо, — сказал он, — ваша книга — это перелом в военной истории, это «ответ на общественное ожидание».
Нация, нашедшая в себе смелость говорить не только о победах, но и поражениях, становится сильнее.
Эта сила — не в лозунгах и призывах, какими бы «политико-моральными и твердоустойчивыми» они ни были (выражение командира 3-й роты старшины Кутырина из книжки). А в том, что с каждым годом меняется отношение молодых россиян к войне и тем людям, что делали черный труд на войне. Оно становится уважительнее, бережнее, пристальнее. И это замечают все.
...Стоит отметить, что презентация книги совпала с еще одним замечательным событием — юбилеем Рафаэля Гольдберга. Поэтому одному из авторов пришлось выслушать много добрых слов и в свой лично адрес — от заместителя губернатора Тюменской области Сергея Сарычева, директора департамента информационной политики Александра Новопашина, которые, к слову, с самого начала принимали живейшее участие в судьбе книги и даже стояли у истоков рождения этого уникального проекта. Авторы, в свою очередь, поблагодарили Региональное управление ФСБ и Государственный архив социально-политической истории Тюменской области.
А от нас спасибо — авторам, журналисту и историку, двум писателям правды.
Ждем следующего тома. Еще не все имена названы.
«Понимаешь, это моя война, это только моя война...» (Макс ФРАЙ).