Уральский разговор российского масштаба

После поездки по Уральскому федеральному округу первый вице-премьер Дмитрий Медведев встретился в Челябинске с руководителями ряда газет и телерадиокомпаний. Состоялся интересный откровенный разговор по широкому кругу вопросов.
О квартирном вопросе
— Жилищный проект, который реализуется в Тюмени, меня обрадовал. Есть реальное движение, причем не в сегменте дорогого жилья, а жилья для обычных людей, для молодежи. Дом, который мы посещали, произвел хорошее впечатление, прежде всего потому, что в нем маленькие квартиры... Я вспомнил свою молодость. Если бы мне в возрасте 23—25 лет кто-нибудь такую квартиру предложил по сносным, приемлемым условиям, я был бы, конечно, просто счастлив.
А условия достаточно разумные, плюс специальная программа льготирования, которой занимается администрация Тюменской области. Мы смотрели этот вопрос по Уральскому федеральному округу. По Уралу очень достойные цифры — с опережением процентов на 15-20. В каждом регионе своя специфика. Где-то строится больше, где-то меньше, где-то был хороший задел в прежние годы, когда национальный проект еще не начал работать. Но, что важно, есть набор инструментов: стандартная ипотека, социальная ипотека, жилищно-накопительные программы. Бессмысленно создавать инструменты без строек, как и бессмысленно строить, если не дать людям возможности за разумные деньги приобретать жилье.
У нас по прошлому году был зафиксирован высокий уровень роста стоимости жилья. Это означает, что, несмотря на успехи — эти 66 млн. кв. м, — строим все равно мало. Должны строить больше, о чем говорил президент: один квадратный метр жилья в расчете на каждого россиянина в год.
По итогам совещания в Тюмени будут даны необходимые поручения. Выявились нюансы, о которых, например, я не слышал. Это тоже важно, обмен опытом продуктивен, полезен, а зачастую из Москвы очень многие вещи видятся иначе.
Об экологии
Мы сознательно выбрали Челябинскую область, этот промышленно развитый, сильный субъект нашей страны, в котором накопилось много экологических проблем. Состоялся обмен мнениями с экологами, со специалистами, с юристами.
И какие выводы? Во-первых, мы не уделяем этой теме должного внимания. И накануне Совета Безопасности, посвященного экологическим проблемам, этот разговор был весьма полезен. Во-вторых, есть ракурсы, которые нам в голову не приходят. Мы все время говорим об экологической ответственности компаний и государства, но не говорим об экологической ответственности самого гражданина. Ведь каждый из нас, посещая лес или плавая в воде, должен думать о том, как он ведет себя на природе. Только тогда можно добиться полноценного эффекта в сфере природопользования, заставить каждого думать о том, что будет с нашей природой. А всем очевидно, что от состояния окружающей среды зависит не только наше будущее, но и будущее наших детей.
О гражданском обществе
Гражданское общество не может быть ни хуже, ни лучше самого государства, как и государство, как правило, соответствует уровню развития гражданского общества. Поэтому, когда я слышу рассуждения: государство у нас сильное, а гражданское общество хилое или, наоборот, сильное гражданское общество, а государство слабенькое, это все лукавство.
Это две стороны медали. Механизм управления, состоящий из людей, — это государство, гражданское общество — это люди, которые в государстве живут. Считаю, что наше гражданское общество абсолютно готово к национальным проектам, иначе бы у нас ничего не вышло. Когда мы начинали, я думал, что надо дать поручения губернаторам, муниципальным образованиям, но прекрасно понимал, что если на национальные проекты не откликнутся врачи, учителя, если не будет бизнес-активности в жилищной сфере, если, наконец, деревня не почувствует интерес к национальным проектам, ничего не получится, сколько бы умных решений ни принимали на совещаниях в Москве.
Наше гражданское общество не просто готово к национальным проектам — оно их выстрадало. Оно 10 или 15 лет ждало, пока государство, экономика созреют для того, чтобы осуществлять такие проекты. Результат, может быть, скромный, но он все-таки есть. Это результат комплексных усилий и государства, и гражданского общества, то есть всех нас, по сути.
О детстве и семье
У меня были хорошее детство и хорошая семья. Отец преподавал в технологическом институте, а мама была преподавателем русского языка и литературы. Поэтому это наложило отпечаток на мое детство.
Я считаю, что это нормально, гармонично. Я, с одной стороны, имел возможность читать книжки, которые были в библиотеке моего папы, с другой стороны, я активно занимался спортом. И это предопределило набор моих наклонностей. Считаю, что так должно быть в каждой семье.
Семейные традиции могут быть разные. Хорошо, если они есть, и чем больше семья, тем, как правило, в ней глубже и мощнее традиции. Не секрет, что мы за последние десятилетия растеряли представления о том, как должна выглядеть семья, забыли о предках, о предшественниках, и в большинстве семей знания о предках заканчиваются вторым-третьим поколением. Очень редко кто может похвастаться тем, что скажет: а мои предки — крестьяне, которые жили в восемнадцатом веке в этой губернии. Хотя это очень важно.
В Европе любой человек, от университетского профессора до обычного фермера, знает, кем были его предки на 5-7 колен. Поэтому идеалом является большая семья, которая хранит свои традиции.
Год семьи — добрый символ. Мы привлекаем внимание людей к этим вопросам, просто меняем атмосферу. Вспомните, в 90-е годы мы и в средствах массовой информации, и на кухнях стеснялись говорить о семейных проблемах. Потому что страна жила в экстремальном режиме, все просто выживали. И мы с удивлением смотрели на иностранцев, как они культивируют семью, детей.
Мы должны пропагандировать семейные ценности, здоровый образ жизни, вопросы воспитания детей. И чем больше, честнее будем об этом говорить, тем лучше для общества.
Но есть и прикладное — материальное, правовое значение Года семьи. Мы сейчас приняли массу нормативных актов, которые направлены на укрепление семьи, семейных ценностей, на помощь женщинам, которые ждут детей, женщинам, которые родили детей. Материнский капитал, пособия стали объемными по размеру, и шире стал их спектр. Все это укладывается в мероприятия, которые идут в рамках Года семьи. Есть и правовые моменты. Нам нужно совершенствовать законодательство о семье, об опеке и попечительстве, об алиментных обязательствах, еще раз проанализировать Семейный кодекс. В общем, хорошо, что у нас сегодня до этого, что называется, доходят руки, но самое главное — есть социально-экономические возможности. Хорошо, что в рамках национальных проектов появились дополнительные деньги, которые направляются в важнейшие социальные сферы — в образование, здравоохранение.
Совокупные расходы на образование в нашей стране за последние два года составляют более двух триллионов. Это деньги Федерации, территорий, муниципалитетов, бизнеса, это, наконец, наши с вами личные деньги. Но они крутятся в образовательной сфере.
Растет роль мужчины в обществе и в семье. Применительно к семейным традициям последних десятилетий роль отца, как правило, сводилась к зарабатыванию денег или к уплате алиментов. Это, конечно, неправильно. Ни один мужчина не имеет права уклоняться от выполнения семейных обязательств, я имею в виду юридические обязательства по воспитанию детей. Но в конечном счете это зависит от каждого. Если мужчина хочет занять подобающее ему в семье положение и воспитывать детей, он их будет воспитывать, кем бы он ни был, даже большим-большим начальником. А если мужчина не хочет заниматься этими вопросами, всегда можно найти повод сказать, что “я поздно приезжаю домой”, “я очень устал, и неплохо бы полежать, посмотреть телевизор”.
О целевом капитале
Целевой капитал — хороший метод сбора денег. Мы делаем большие государственные инвестиции в образование, в здравоохранение и вообще в социальную сферу. В то же время во всем мире такая работа идет и за счет так называемых внебюджетных источников. Какие они? И в сфере образования, и в сфере здравоохранения есть возможность заработать деньги. Во-первых, далеко не всегда платное образование и здравоохранение — это лучше. Во-вторых, у нас не все способны за это платить. И, в-третьих, есть другие возможности.
И эта другая возможность — целевой капитал, то есть фонд добровольных пожертвований, которые приносят доход. Это деньги, которые идут в рост для того, чтобы зарабатывать для образования, для здравоохранения и иных социальных вопросов.
Как это сделать? Во-первых, надо выращивать хороших выпускников, которые смогут стать успешными людьми и не забудут о своей альма-матер. Или пациенты, которые благодарны и способны принести в больницу, в клинику дополнительные деньги.
Второе. Необходимо развивать виды деятельности, связанные с фондами целевого капитала. Думаю, в ближайшие годы произойдет бурный расцвет этого явления.
Третье. Я уже этот пример приводил. За границей не считается унизительным перечислить родному университету один доллар. Ну нет у меня больше денег или не хочу перечислять по каким-то причинам! Но небольшую сумму способен перечислить. И это делают многие выпускники.
О бизнес-школах
Могу рассказать о двух новых бизнес-школах. Одна из них в Подмосковье — “Сколково”, там я — председатель попечительского совета. Вторая — в Санкт-Петербурге, на базе Санкт-Петербургского университета. Там председателем попечительского совета является мой коллега Сергей Борисович Иванов (первый вице-премьер Правительства России).
Две школы пока в стадии развития. В чем смысл? Многие заканчивали классические университеты и институты, и у нас они очень неплохие. А бизнес-образование в советский период вообще не развивалось, а это отдельная ветвь образования. Она, может быть, не такая широкая, как классический университет, но она направлена на практические цели: правильно выстроить бизнес, заработать и вложить деньги.
Такого образования не было даже несмотря на то, что у нас существовали и существуют хорошие экономические факультеты и экономические институты. Но там все-таки другой срез. Бизнес-образование в мире сейчас переживает особенный расцвет.
Кстати, ряд очень крупных школ существует в Китае. И в Китай приезжают учиться люди из Европы. Потому что качество бизнес-образования очень высокое. Там преподают люди, которые реально знают, как строить свое дело, люди, добившиеся жизненных успехов.
Один из основных принципов такого образования — мобильность преподавателей. Сегодня преподаватель прочитал лекцию в Лондоне, завтра перелетел в Париж, а после, например, в Москву. И это известная фигура, которая знает, о чем говорит. Это очень интересное направление, но недешевое. Поэтому затраты на создание школ высокие. В значительной мере они осуществляются за счет бизнеса.
В “Сколково” государство вообще не вкладывает ни рубля, даже земельный участок был найден предпринимателями. Надеюсь, что за несколько лет подобные школы возникнут еще. Они, кстати, и сейчас уже выпускают, готовят специалистов по бизнес-образованию, но пока очень узенький фрагмент, потом будет гораздо больше. Неплохо, на мой взгляд, было бы помимо подготовки бизнесменов готовить еще менеджеров для государственного управления. У нас раньше это воспринималось следующим образом: государственное управление с одной стороны, а бизнес — с другой стороны, их смешивать нельзя, это плохо, это коррупция.
На самом деле принципы управления очень близкие. Человек, который был успешен в бизнесе, очень часто становится успешным и в госуправлении. Есть и другие примеры, когда люди из госуправления становятся неплохими бизнесменами. Кстати, во многих странах существует традиция: люди, которые добились ощутимых успехов в политике, занимали высокие государственные должности, потом переходили в советы директоров. Это делается красиво и корректно, с соблюдением ряда принципов, прозрачно и на пользу компании. Они превращаются в легальных лоббистов деятельности, знающих ходы и выходы, помогающих развиваться предпринимательству.
Считаю, что это направление очень перспективное. Школ пока две. Мы, конечно, будем развивать это направление. Это должны быть школы, в которых будут учиться граждане из других стран, школы, которые получат мировой рейтинг.
О “Газпроме” и газификации регионов
“Газпром”, как ни банально это звучит, стержень российской экономики, уникальная компания. Такой нет в мире. И, с другой стороны, страны такого размера, в какой мы с вами живем, тоже нет. Если бы государство пошло на раздробление “Газпрома” (я сейчас не говорю даже о внешнеэкономических издержках, политике цен, нашем присутствии на международных рынках), если бы мы “Газпром” разрезали на кусочки, не видать нам с вами газа как своих ушей. Или мы бы с вами его получали по ценам, которые складываются в наиболее отдаленных странах Европы, у которых ни кубометра своего газа нет. А наличие такого единого игрока, как “Газпром”, при понимании интересов частных компаний, занимающихся газом, помогает нам обогревать нашу северную и необъятную страну.
“Газпром” долго готовился к программе газификации — и морально, и материально. И только несколько лет назад почувствовал силы, чтобы заняться программой газификации. В прежние годы это осуществлялось в централизованном порядке, за счет государственных капитальных вложений, за счет перераспределения прибыли из всех источников.
Сейчас “Газпром” — открытое акционерное общество, но самое крупное акционерное общество в стране и одна из ведущих компаний мира. И сегодня такие возможности появились. За последнее время было израсходовано более 40 млрд. руб. Практически более 13 млн. человек получили газ в своих квартирах, в своих домах. Что такое 13 млн. человек? Это десятая часть нашей страны.
Еще одну цифру приведу. После исчезновения Советского Союза с карты мира наша страна, бывшая РСФСР, оказалась, как ни странно, в самом тяжелом положении по отношению к другим союзным республикам. Хотя все газовые месторождения здесь, в том числе в Уральском федеральном округе, тем не менее процент газификации Российской Федерации был самым низким, хотя многие республики были газифицированы на 90-100 процентов. Вот это, конечно, совсем обидно.
Да, есть объективные причины. Российская Федерация — все-таки самая крупная республика. Все равно этим можно было заниматься и раньше. Поэтому считаю эту программу важнейшей. Перспективы ее вижу в том, чтобы завершить газификацию страны в целом. И в этом году “Газпром” уже двинулся на Дальний Восток, где, несмотря на наличие газоносных провинций, разведанных и даже уже эксплуатируемых газовых месторождений, практически вообще не были газифицированы населенные пункты.
О сельском хозяйстве
Россия не только может, но и обязана стать ведущей продовольственной державой мира. У нас для этого есть все условия. В том числе — опыт, вещь очень важная. Но есть еще 11 процентов мировых запасов пашни. Именно это определяет сельскохозяйственную мощь державы.
Аграрный национальный проект развивается достаточно успешно. Он способствовал пробуждению деревни, куда десятилетиями не приходили серьезные деньги. Помню, с каким воодушевлением наши селяне, люди, которые этим ни разу не занимались, брали кредиты и потом показывали выращенную продукцию.
Сложнее со сбытом и потреблением. Мы должны обеспечивать условия для полноценного сбыта и кормить всех, в том числе город. В прошлом году создалась ситуация, когда ввиду продовольственного кризиса в мире подорожал ряд продовольственных товаров. Мы обязаны обеспечить и город, и деревню доступным продовольствием. Но если бы мы не начали аграрный проект, то у нас ситуация в условиях мирового продовольственного кризиса была бы существенно хуже.
Нужно развивать сеть сбытоснабженческих кооперативов и заниматься переработкой. Ведь наше мясо лучше, оно свежее! И наша задача — доставить его до прилавков потребителю. А конечно, когда оно доходит в виде костей или замороженных брикетов по самым высоким ценам, никого этим не прельстить.
О государственных корпорациях
Желание государства все “затянуть” на себя, как правило, заканчивается развалом отрасли. Но по приоритетным для государства направлениям мы пошли на создание государственных корпораций. Это не означает изменений экономического курса, как иногда пытаются интерпретировать: отказ от рыночной модели хозяйствования, переход к государственному капитализму — ни в коем случае. Это тупиковый путь. Но это возможность сконцентрироваться по этим направлениям.
Почему? Потому что авиастроение, судостроение, атомная энергетика всегда были очень перспективными, приоритетными направлениями, в которых мы добивались выдающихся успехов. И самолеты наши были очень хорошо представлены в мире, и суда плавали, и атомная энергетика развивалась по очень хорошему сценарию. Мы начали утрачивать позиции, и для того, чтобы сконцентрировать усилия, были созданы государственные корпорации. Чтобы вдохнуть жизнь, собрать пакеты этих акций, которые были раздроблены, и начать работу.
У нас есть условия для того, чтобы возродить три фундаментальных и очень успешных прежде направления: авиастроение, судостроение, атомную промышленность. И в большинстве случаев в этих проектах, я считаю, очень существенное место должно быть отведено частному бизнесу. Есть, конечно, оборонные направления, связанные с ядерным оружием, где должен сохраниться полный государственный контроль. Ядерные технологии двойного назначения и оборонные технологии также должны быть под прямым контролем государства, а во все остальное можно инвестировать деньги.
О демографической политике
Если мы сумеем правильно выстроить работу, то мне кажется, что у нас по демографическому направлению все будет неплохо. Во-первых, уже немало сделано, но далеко не все. Сегодня готовимся к тому, чтобы начать работать по материнскому капиталу. Потому что это большая программа. Красиво выглядит: 250 тысяч рублей плюс индексация — каждой женщине, родившей второго и последующего ребенка. Нужно подготовиться к тому, чтобы эти деньги осваивать. Это деньги, которые женщина потратит не как ей заблагорассудится, а на социально и семейно полезные цели.
На образование. Значит, образование должно быть готово к приему этих денег. На то, чтобы проинвестировать в дополнительную пенсию — значит, пенсионная система должна быть под это подстроена. И, наконец, — в жилище. Мы приняли нормативные акты, и сегодня уже по этим нормативным актам женщина может инвестировать средства материнского капитала по любому жилищному направлению: и в ипотеку, и для того, чтобы рассчитаться за ранее приобретенное жилье, и для того, чтобы вступить в какую-то другую кредитную программу. Мы понимаем, что далеко не во всех регионах за 250 тысяч можно купить жилье. В деревне можно, в Тюмени — нет. Выравнять все эти условия будет невозможно. Так во всем мире: в крупных городах жилье всегда дороже, в деревне оно дешевле, но тем не менее механизм должен быть отлажен. В том числе и задача государства — создать механизм, за который граждане как минимум не будут нас ругать. А это уже похвала.
О музыкальной культуре
Я уже говорил, что если хочется делать, то найдется время и детей воспитывать, и музыку слушать. А все остальное — от лени. Всегда можно спрятаться за собственную лень и сказать, что я не успеваю. Мне удается до сих пор слушать рок-музыку. Я ее начал слушать, когда мне было лет 13-14. Тогда уже помимо увлечения иностранной рок-музыкой у нас в стране, в Советском Союзе, развивалась отечественная рок-музыка. И было три центра: Москва, Питер и Екатеринбург. Московская рок-лаборатория, Ленинградский рок-клуб и Свердловский рок-клуб. Вот три центра, которые, по сути, создали советско-российский рок.
И по своему уровню он был и остается очень даже неплохим. Более того, это типично российское музыкальное явление, потому что, несмотря на использование мировых музыкальных принципов и приемов, инструментов, аранжировок, наш рок, наша рок- музыка всегда базировалась еще и на текстах, в отличие от англоязычного рока, который всегда был более примитивным. А наши песни — это были песни протеста, социальные песни, просто музыка, которая была посвящена нашей жизни, очень разной.
Песни, кстати, были очень откровенные, композиции — самые разные. И я до сих пор периодически слушаю наши рок-группы. У меня есть коллекция виниловых пластинок, выпущенных в то время. Сейчас они, к сожалению, не переиздаются, в отличие от других стран, где выдающихся исполнителей переиздают и на CD, и на виниловом носителе.
У меня в коллекции есть и ленинградские, и московские, и свердловские группы, которые я с удовольствием слушаю. Причем все зависит от состояния души. Иногда захочешь поставить — ставишь и слушаешь. Считаю, что это хорошо, во всяком случае это помогает мне вспомнить былое, немножко отвлечься. Но нужно слушать не только рок-музыку. Нужно слушать, во-первых, классическую музыку, тем более что я всегда придерживался позиции, что рок-музыка и классическая музыка очень близко стоят друг к другу. Рок-музыка, джаз и классика — это элементы одного музыкального процесса. И нужно книжки хорошие читать — тогда точно отдыхаешь, тогда все получается.
О спортивной форме
Я на тренажерах стараюсь заниматься. Штангой занимался в университете, но не очень глубоко. В детстве больше увлекался греблей на байдарке, это был для меня более интересный вид спорта. А сейчас — тренажеры, плавание, пешие прогулки.
О государстве и бюрократии
Вся история российского общества — это история усиления и ослабления государства. Эти тенденции постоянно присутствовали в нашей стране, в нашем обществе, при этом зачастую приводя к крайним проявлениям. Когда государство чрезмерно усиливалось, переставала развиваться общественная жизнь, переставала развиваться деловая инициатива и наступала очень тяжелая жизнь граждан. Это правда.
В то же время соблюдались какие-то элементарные вещи, связанные с социальными стандартами, с защитой тех же самых прав человека и так далее. С другой стороны, когда государство чрезмерно ослаблялось, наша страна стояла на грани развала. И это всегда тяжело и плохо заканчивалось. Поэтому государство должно быть разумное и соответствовать уровню развития общества, уровню развития экономики. Если это рыночная экономика — государство должно быть адекватно этой экономике, не командовать экономикой, а создавать разумные правила регулирования экономической структуры, заниматься правами человека, контролировать их соблюдение, давать возможность развиваться общественным структурам. Вот такое государство является оптимальным. Есть ли оно у нас? Конечно, пока нет.
К сожалению, многовековых бюрократических традиций у нас больше, чем в некоторых других странах. Коррумпированная бюрократия — родимое пятно, которое возникло не 10-15 лет назад, а, по сути, с возникновением самого государства. Это не повод для паники, истерики, отрицания государства. Анархические взгляды также к добру не приводят. Это просто повод для разумного анализа ситуации и для того, чтобы стремиться к оптимальной модели.
Когда государство разумное, когда государство правовое, это не просто фигура речи, это явление, которое в большинстве стран является залогом процветания, развития системы, процветания общества. Нашему современному государству всего 16-17 лет. И нас упрекают, что мы пока не такие взрослые, цивилизованные... Но российской демократии не так много лет. За последние годы мы сделали колоссальный скачок от митинговой демократии к полноценной парламентской демократии, к развитию исполнительной власти, когда все элементы государственного механизма работают как часы, работают в согласованном режиме.
У нас единая структура исполнительной власти. Во главе государства — президент как гарант Конституции. Есть правительство как высшая исполнительная власть. Есть губернаторы, которые встроены в исполнительную власть. Есть муниципальный уровень. Уверен: если не прервем, как это бывало в истории российской, череду спокойного развития, оно будет идти несколько десятилетий. И мы просто не узнаем наше государство, наше общество, нашу экономику и социальную сферу.
Здесь не надо ничего изобретать, здесь нужно двигаться путем, который мы выбрали. И этот путь, с одной стороны, российский, с другой стороны, он находится в русле мирового развития. Мы же не предлагаем того, что не существует в других странах. Да, мы должны учитывать нашу специфику, нашу историю, многонациональный, многоконфессиональный характер российского общества, но в то же время инструменты, которые мы применяем, — это универсальные инструменты. И в этом залог успеха.
О московском Доме актера
Считаю, что в провинции возникло театральное искусство России. И приток кадров — актеров, режиссеров, который был в XIX веке, — создал наш легендарный русский театр, оперу, балет.
Театральное искусство в провинции ничуть не слабее, чем московское или питерское. Нам обязательно нужно укреплять провинциальные театры.
О ситуации с московским Домом актера. Насколько я понимаю, возник конфликт из-за неуклюжей позиции, которую заняло несколько государственных ведомств. Конечно, мы не допустим, чтобы Дом актера исчез. Все, что было сделано позитивного, останется. Материальные ресурсы, помещения, которыми располагает Дом актера, естественно, останутся и будут им использоваться. За счет внутренних ресурсов и внешних источников в деятельности Дома актера была и остается очень сильная социальная составляющая.
За счет средств, которые собирались там, поддерживались малоимущие, престарелые актеры. А ведь это тяжелый труд, и далеко не у каждого даже из известных артистов к очень зрелому возрасту хватает денег для того, чтобы просто поддерживать себя. Поэтому благородная миссия тоже должна сохраниться. Уверен: этот конфликт разрешится — и все будет нормально.