У самого синего моря

Южный берег Крыма. Эти слова звучат как название волшебной страны, сложившейся в пестрой мозаике подсознания вашего детства. Только там по-настоящему понимаешь, чего жаждал один из героев фильма “Джентльмены удачи”, восклицая: “Куплю пиджак с отливом — и в Ялту!”
Перрон Симферополя встречает выходящих из поезда людей пеклом, сплавляющим небо с землей, как сыр с верхом пиццы. Не сразу соображаешь, что отвечать десяткам таксистов, наперед знающим, что тебе надо именно в Ялту, и наперебой же расхваливающим свои микроавтобусы и легковушки. Не поддавшись на уговоры, успеваем дошлепать до троллейбуса и выясняем, что на нем ехать дешевле. А то, что этот муниципальный челнок курсирует между Симферополем и Ялтой не слишком быстро, даже радует — по пути успеешь налюбоваться местными красотами.
(фото2)Вокзальное пекло обманчиво. Чем ближе море, тем легче дышать. Как выясняется чуть позже из рассказов экскурсоводов, местный климат за полтора часа поездки меняется несколько раз, выходя из субтропических рамок то в одну, то в другую сторону. На небольшом пятачке между гор и морем есть и отроги со склонами, покрытыми густыми лесами, и глубокие ущелья с водопадами, и долины горных речек, и необъятные просторы виноградников.
Интересно, что днем ветры дуют с моря, насыщая воздух морскими солями, а ночью — с гор, донося приятный запах хвои. Благодаря этому воздух в каменной чаше, где раскинулась Ялта, всегда чист и ароматен. Ялта — это и сам город, и прибрежное пространство с многочисленными поселками вокруг, которое чаще называется Большой Ялтой.
Со стороны суши Ялта окружена амфитеатром гор. С северо-запада над ее крышами туманится Ай-Петри — самая высокая гора в Крыму (менее полутора километров над уровнем моря). На вершине трехзубчатой скалы, доступной только альпинистам, красуются крест и флаг. Их отлично видно с туристической тропы, ведущей на соседнюю вершину. На этой тропе наша группа встретила и тысячелетнее дерево с двумя сквозными дуплами, и юркую ящерку, и змею, которой никто не испугался, ибо размером она... с дождевого червя! Некоторые повязали то, что было под рукой, на растущие здесь кусты, сплошь усеянные ленточками — автографами других туристов. А самые отважные, чуть дыша, слазили за перегородку и сфотографировались на самом краю пропасти.
На плато, где начинается и заканчивается туристическая тропа, непрерывно идет торговля. Бесчисленные продавцы расхваливают свои шляпки-платочки-бусы-ракушки. Повяжут какой-нибудь даме расшитый бисером платочек особым крымско-татарским способом — и та не посмеет отказаться от покупки. Рядом — тьма разномастных закусочных. И несколько верблюдов, неизвестно как попавших на вершину.
Добирались мы до этого плато микроавтобусом, так вертевшимся по серпантину, что одна пассажирка на полдороги вышла унять подступившую к горлу тошноту. Водитель, снисходительно улыбаясь, изрек: “Обычное дело — мне еще ни разу не дали до места без остановки доехать!” А спускались с Ай-Петри по канатной дороге. При посадке и высадке на сей транспорт соблюдали строгую дисциплину. То ли ради этой дисциплины, то ли вправду экскурсовод запугал туристов намеками на хрупкость канатов и подвесных вагончиков. И перемещения внутри вагона не приветствовал. Да кто же его послушает, когда надо успевать поймать в объектив встречный вагон на фоне отвесной скалы?
К северо-востоку отсюда с другой горы стекает речка Учан-Су (Водопадная). Настоящий водопад, по словам гида, мы увидеть опоздали — когда паводок кончается, водопад превращается в водокап. Нам удалось постоять под тонюсенькими струйками этого водокапа, который по высоте, однако, не уступает знаменитому Ниагарскому.
Место впадения речки Учан-су в море служит восточной границей самой людной достопримечательности Ялты — набережной имени Ленина. С запада ее очерчивает другая речка — Дерекойка (Быстрая). Свое название она, видимо, как и водопад, оправдывает лишь весной. К лету обе ялтинские речки даже в устье выглядят ручьями, поросшими кувшинками и ивняком. В каменном обрамлении их и заметить-то непросто. Северяне, повидавшие обь-иртышские разливы, иронизируют по этому поводу и... рискуют получить в отместку оплеуху от морской волны. Это я уже о личном опыте. Вместе с немногими смельчаками полез в море в ветреную погоду, несмотря на “громкоговорительные” предупреждения. Отработал на практике ныряние под набегающие волны. Окрылился, стал играть с гребнями у самого берега. И выяснил, что море не отвечает за равномерность своих пенных полчищ — более сильная волна так шандарахнула темечком о щебеночное дно, что на секунду-другую потерял всякую ориентацию.
Но купания не бросил. Что может быть лучше волнующегося моря? Это же нечто вроде слияния со Вселенной, когда ты лежишь во впадине меж волн, и не видно ничего, кроме неба и нависающих над тобой водяных тонн. А потом вдруг взлетаешь над морем, над пляжем, над снующими по нему малюсенькими фигурками людей... Жаль, что в последующие дни больше не штормило!
Крупным щебнем ялтинский берег засыпали несколько десятилетий назад. С тех пор так и шуршит под ногами. А у кромки моря камни так ровненько округлило, что никаким наждаком так не обточишь. Особо красивыми “изумрудами” стали бывшие осколки бутылок. Ну как тут не вспомнить поговорку про каплю и камень?
Ездить же в Ялту, похоже, лучше в мае, когда у моря еще есть свободные места. И в экономическом плане лучше. Хозяйка нашего совсем недорогого временного жилья говорила, что в июне цены удваиваются, а в июле — учетверяются. Мы, пятеро снимавших ее двухкомнатное чудо, уплатили ей по 170 гривен с носа за 5 суток проживания (1000 рублей можно обменять примерно на 190 гривен).
Ялта — курортный город, и его население никогда не ставило трудовых рекордов в заводских или фабричных цехах. Всяк здесь живущий приспособился к туристической индустрии. Одни сдают жилье внаем, другие предлагают всевозможные кушанья, третьи торгуют сувенирами, четвертые концертируют... Одних столовых в Ялте не пересчитать. Они тоже совсем недорогие (пообедать вдвоем можно всего за 15-17 гривен). Но есть тут, конечно, и рестораны, и отели, питаться и жить в которых может себе позволить только состоятельный народ.
Самое ценное — бесплатно. Эта истина ниспадает на тебя с блестящих листьев магнолий, пирамидальных соцветий каштанов, мохнатых пальмовых стволов, бутонов красных и белых роз. От всего этого разноцветного чуда в воздухе витает такой аромат, что и описать невозможно. А ступенчатые ялтинские улочки напоминают нечто дорогое сердцу. Наверное, это нечто тянется из старинных фильмов, когда-то снятых здесь Ялтинской киностудией. Вот и шхуна “Hispaniola”, ныне превращенная в ресторан, когда-то плавала по местной бухте перед кинокамерами, снимавшими “Робинзона Крузо”. Да и вообще все вокруг знакомое, ведь и открыток с крымскими видами каждый за свою жизнь успел насмотреться. По этой причине открывающееся за скалой “Ласточкино гнездо” хочется приветствовать с теплоходной палубы, как старого приятеля.
Вот уж не подумал бы, что посадка-высадка пассажиров у подножия “Ласточкиного гнезда” представляет собой нечто вроде аттракциона. Никакого трапа, между теплоходом и пристанью — постоянно меняющаяся в размерах дыра (максимум в полметра). По бокам выхода — два члена команды судна. Они берут поочередно каждого пассажира “под белы ручки” и либо выталкивают, либо втягивают на борт. “Раз-два-три” не командуют, но если не угадаешь их мысленного приказа и рванешься раньше (или замешкаешься), то получишь от этих бравых моряков... реплику неудовольствия.
Еще один аттракцион случается на узком мостике вокруг миниатюрного замка, прозванного гнездом. Почти не ощущаемый внизу ветер свищет здесь так, что только держись за перила. Даже фотоаппарат рвется из рук вслед за чайками, которые висят над тобой практически на одном месте.
...Что остается в памяти? Стократно выданная из громкоговорителя на набережной фраза “...комфортабельный теплоход ”Маргейт" совершит экскурсию..." Мохнатые пальмы. Разномарочное вино, увезенное с собой в качестве сувениров родным и знакомым. Причудливость ялтинских улочек, домиков, двориков, вечно выходящая из волн на берег Медведь-гора. И, конечно, море, сверкающее на солнце. Доброе и теплое, как гостеприимство крымчан. Знаю, что тянуть меня туда будет всю жизнь...