Сербский дневник

По благословению архиепископа Тобольского и Тюменского Димитрия и при поддержке правительства Тюменской области в июле этого года группа паломников посетила православные монастыри Сербии. В составе группы — наши земляки, иеромонах Сретенского монастыря, ансамбль казачьей песни из Ельца. Предлагаем вашему вниманию фрагмент дневниковых записей Татьяны Топорковой. Полная версия дневника будет опубликована в октябрьском номере журнала “Сибирское богатство”.
День пятый. Монастырь Грачаница расположен на окраине Приштины. Минуем КПП с безучастным часовым и попадаем в другой мир. Идеальный порядок, гармония живых цветов и камня. Ровные ряды фруктовых деревьев в монастырском саду. Покой. Здесь спасались от погромов беженцы, сначала албанцы, потом сербы. Высокая монахиня вводит нас в полумрак Успенского собора. Отчетливо видны сколы на фресках святых: у одних выколоты глаза, у других — лики. Говорят, турецкие маги подмешивали эти сколы в колдовское зелье. Вспоминаю такие же лики в тюменском Троицком соборе. Прости их, Господи, ибо не ведают, что творят. Сейчас здесь находится резиденция владыки Рашко-Призренской епархии, проходят важные политические встречи, православные выставки. Это важный объединяющий фактор, особенно для тех, кто живет в анклавах.
(фото2)Наш гид Ирина предупреждает, что в следующий монастырь — Высокие Дечаны — мы поедем через город Печ. Это довольно рискованное дело, албанская территория, и нам надо быть начеку. Как начеку? Не высовываться, не фотографировать. Едем мимо странных автомобильных кладбищ, они здесь на каждом шагу. Нагромождение битых машин и штабеля запчастей: дверцы, капоты, бамперы. Неужели этот хлам востребован? Начинаю считать, где-то после сорока сбиваюсь. Проезжаем руины сербской церкви, уцелевший купол лежит на развалинах. Впереди видим огромного мраморного орла — очередной албанский памятник. Вскидываем фотоаппараты. Не снимать! — кричит Ирина.
В Пече напряжение нарастает. Пробираемся по узким улочкам, запруженным народом. Нас обгоняют свадебные кортежи, много машин без номеров. Шумно, пыльно, неуютно. На выезде из города нашу машину останавливают полицейские. Наши сталкеры — Ирина и водитель Мичо — говорят с ними по-албански, у нас забирают паспорта. Полицейский заглядывает в окно. Сидим с каменными лицами. Пропустили. Ирина хмуро улыбается, на наши вопросы отвечает уклончиво.
(фото3)У ворот монастыря Высокие Дечаны снова проверяют паспорта. В прошлом году его обстреляли с гор. Это место уже не считается анклавом, сербов в окрестностях почти не осталось. Тем не менее Дечаны сохранили свой статус самого крупного и влиятельного монастыря. В Вознесенском храме прикладываемся к мощам святого короля Стефана Дечанского, к чудотворной иконе Дечанской Божьей Матери. Здесь хранятся реликвии сербской церкви: крест, который спас от чумы, трон игумена и резная гробница короля Стефана.
Во дворе монастыря много военных. Это не инспекция, скорее, туристы. Нас знакомят с итальянцем Фортунато. Он служил здесь в составе миротворческих войск, а сейчас вернулся сюда паломником вместе со своей семьей. Помогает послушникам в трапезной. В старинном фонтане охлаждаются огромные арбузы. У монастыря свой сад, огород, пасека. В трапезной вкушаем удивительные блюда: козий сыр, овощную пасту с брынзой, легкое виноградное вино. Идем в новые корпуса. В иконописной мастерской светло и празднично, в керамических чашечках — яркая палитра сухих красок. В дуборезной — резьба по дереву — статный рыжий монах сверяет с эскизом орнамент киота. Пахнет лаком и ладаном.
На прощание наши артисты поют казачью “Величальную”. Потом романс, рекрутские песни. Среди слушателей много военных миротворцев, туристы, послушники. Редкое ощущение единства, необыкновенного душевного подъема. Молоденький итальянец положил на траву свой автомат и записывает на камеру мобильного телефона этот миг неповторимый...
Ночуем в Митровицах, в студенческом общежитии. Все новенькое, комнаты на двоих, компьютерные столики. Но нет воды, здесь ее дают по часам. На городских улицах — потеки желтой глины. Впечатление такое, что люди здесь стараются жить на уровне человеческого достоинства вопреки обстоятельствам. Пьют кофе в кафе-времянках, гуляют с детьми на пятачке около школы...
День шестой. Престольный праздник в монастыре Девина вода. Новостройка. Обустроена только небольшая церковь во имя Богородицы Троеручицы, подсобные помещения еще не закончены. Удивительно, что строят монастырь не на руинах, а на святом, почитаемом месте. Так захотели прихожане. Их много. На обочине дороги — несколько десятков стареньких автомобилей. Церковь не вмещает всех желающих, служба идет во дворе. Завершается незнакомым нам обрядом славы — окроплением и разрезанием хлебов. Позднее на трапезе нам приносят ломтики этой “славы”.
Наши казаки поют на трапезе. Они преобразились — надели костюмы. Обмен тостами, приветственные речи. Часто говорят “хвала”, по-сербски это означает “спасибо”. За соседним столом сидят две пожилые крестьянки, степенные, неулыбчивые. В темных юбках, самовязаных жакетах и чистых фартуках. Ломтики “славы” заворачивают в платочки. Они пришли пешком из дальней деревни. Я видела, как они плакали во время службы.
Обратная дорога преподносит сюрприз за сюрпризом. Ломается наш микроавтобус, меняется погода. В Белград возвращаемся под проливным дождем. Без малого пять часов экстрима на горной дороге. В гостиницу приезжаем за полночь. Здесь, слава богу, есть и вода, и электричество...
День седьмой. Едем и поем. Погода разгулялась. Пейзажи умиротворяют. В этой части Сербии деревенские домики опрятны и благоустроены, веранды увиты цветами, на крышах гнездятся аисты. Переезжаем Дунай — “Дунай, Дунай, а ну, узнай...” — не так уж он и широк. У ворот монастыря Ковиль идет бойкая торговля сувенирами, пряниками, арбузами. На престольный праздник святого Архангела Гавриила прихожане приезжают семьями. Знакомимся с иконописцем из Москвы. Он женат на сербке. В этом храме его сына крестили сербский епископ и священник из Тюмени. Встречаем сибиряков — супруги Казанцевы приехали с детьми из Черногории, где проводят отпуск.
В празднично убранном храме продолжается служба. Здешний хор славится особой манерой распева — афонской. Возглавляют службу два епископа. Светлые ризы священников, пестрые наряды прихожанок — все не так, как на вчерашнем празднике. Ярче, веселее, беззаботнее. По окончании службы у ворот расставляют на столах угощение: вино, бутерброды, печенье. Многие располагаются на травке, ведут неспешные беседы.
Нас приглашают в покои епископа. Владыка Ириней расспрашивает о наших впечатлениях, о сибирских монастырях, о русской традиции крещения в проруби. Просит исполнить казачью песню. Казаки при полном параде, в белоснежных гимнастерках. Солистка Наталья заводит песню про Дон. Потом слушаем сербские распевы — их исполняет группа местных энтузиастов из монастыря и причта. Просим благословения на обратный путь. Владыка говорит по-русски о несении Креста и о трудной миссии сербской церкви. О той изоляции, в какой трудятся сегодня монастыри, и посланных им испытаниях. О славянской нашей судьбе. И о надежде, которую дарует нам Господь.
В центре Белграда — скопление полицейских. Экипированы не на шутку: шлемы, щиты, пластиковые панцири. На площади идет митинг против выдачи Караджича Гаагскому суду. Много людей, портретов, плакатов. Спустя полчаса на площади никого нет. Уборщики торопливо заметают мусор. Полицейские начинают разъезжаться. На пешеходном бульваре праздная субботняя толчея. Похоже, что сразу после митинга его участники пошли пить кофе.
Гуляем по Белграду. Двадцать лет назад это была моя первая заграница. Тогда город буквально потряс меня своим уютным величием. Сегодня замечаю признаки неустроенности, запущения, вроде заросших газонов или неказистых продуктовых ларьков. На набережной низкорослый полицейский пытается воспрепятствовать съемкам. Похоже, он и сам не понимает суть запрета. То и дело встречаем наших паломников. В конце концов все собираются в кафе под зонтиками. Пытаемся подвести какие-то итоги, высказать собственное мнение об увиденном.
— Я иначе себе представлял Сербию. Думал, тут военное положение, все начеку. А, смотрите, люди гуляют, в кафе нет свободных мест.
— Они привыкли. Балканский вопрос веками не решается. Стык империй и цивилизаций...
— Почему так страшно было в Пече? Помните, в машине? Там тоже люди гуляли и в кафе сидели...
— Мы выслушали только одну сторону, у них ведь тоже есть какие-то резоны.
— Ну такой возможности у нас нет и вряд ли теперь представится. А вы заметили, что новостроек мало?
— Монастырь Девина Вода...
— Вот именно, монастырь. Здесь монастыри — пример стабильности. Оплот культуры и цивилизации. Заставы. Строятся, восстанавливаются, процветают...
— Ну уж, процветают!
— По крайней мере, духовенству сегодня верят больше, чем правительству. История повторяется? Без малого тысячу лет назад святой Савва вразумил строптивых братьев...
— Я спросила у игумена про тех албанцев, что в монастыре спасались. Они хоть спасибо сказали? А он ответил: православная церковь не ждет благодарности. И не жаждет мести...
Начинается дождь, потом ливень. Все гуляющие бегут под крышу, бульвар пустеет. Из окна гостиницы видны черепичные крыши, по ним барабанит дождь. Засыпаю с надеждой, что завтра погода будет летной. Домой хочется...