Человек при исполнении

Утром 10 сентября пожилому мужчине стало плохо в салоне дачного автобуса N120. Когда он стал шумно дышать и что-то мычать, его грудная клетка заходила ходуном под синей курткой, а лоб покрылся испариной. Сидевшие напротив смекнули, что дело пахнет... растворителем. В том смысле, что ближний может испустить последний вздох и душа его растворится в спертом воздухе бездушной жестянки.
Тот, которому явно было плохо, сидел лицом к остальным. Ошибиться в картине происходящего было невозможно: гражданин терял сознание.
— Аптечку! Аптечку давайте! — раздались требовательные голоса попутчиков.
Кондуктор, в который раз промерившая шагами салон, деловито «пипикнула» своим «миноискателем» о чье-то ветеранское удостоверение и подошла наконец к ослабевшему соплеменнику.
— Неужели таблетки не найдется? — все больше оживлялся контингент с редкими вкраплениями собственно дачников. Попасть поутру с ММС в центр города — задачка не из простеньких. Автобусы в районе остановок «Микрорайон «Югра» и «Школа №39» нередко берут штурмом. Но именно в этом автобусе с номером В 561 Т на корме народу было немного. А кондуктор, тем не менее, безуспешно пытаясь отцепить с верхотуры над передней дверью злополучную аптечку, привернутую к чему-то там проволокой, очень быстро бросила это занятие и сказала с явным неудовольствием:
— Мне обилечивать людей вообще-то положено. От дела отрывают!
Народ возмутился:
— Да вы что, в самом деле? Окончательно про инструктаж на рабочем месте забыли? Человек умрет — вы бровью не поведете?!
— Ой, вот только про это не надо. С вами, такими умными, я вперед умру!
На очередной остановке водитель вышел из своего закутка, тоже подергал неподдающуюся аптечку и сел на место. 120-й снова тронулся и стал набирать не ахти какую скорость.
Кондуктор, уверенная в своей непогрешимости, снова расхаживала по салону, закатывая в асфальт самых умных.
— Давайте с маршрута еще сойдем! В больницу товарища повезем! Вас это устроит?
— Устроило бы! — не выдержав, рявкнула в ответ, испытав одновременно чувство радости от того, что моя рука нашарила на дне сумки маленький пенальчик с нитроглицерином. С таблетками, без которых не выходила из дому моя мама. Мамы нет с прошедшей весны, а таблетки, оставшиеся после нее, еще могут кого-то спасти...
Мысленно пройдясь по своей забывчивости, я смотрела, какой эффект вызывала эта маленькая белая блямбочка, не отвергнутая промычавшим что-то страдальцем. Мужчина смахнул ладонью пот со лба и переносицы, медленно подтянул за ремень упавшую к ногам сумку, обвел окружающих малоосмысленным взглядом и виновато произнес:
— Хана приходит...
Ну, значит будет жить!
Что такое «хана», в нашем обществе знают все. Возможно, не знают только кондукторы в общественном транспорте, обремененные с недавних пор переносными «пипикалками» и зачерствевшие душой, как давно завезенный хлеб.
Народного гнева кондуктор автобуса не испугалась. Гордо встала перед теми, кто пытался «качать права», и ткнула пальчиком в зафиксированный на груди файл. Смотрите, вот она я, работница ПАТП-1 Фетисова Людмила Владиленовна. Жалуйтесь, если хотите.
Ни любить, ни жаловать таких мне не хотелось бы.