Крестьянский сын, хормейстер Зуев

К восьмидесяти годам он разгадал смысл жизни. Этот смысл заключается в самом желании жить. И пусть здоровье барахлит, глаза потеряли зоркость, память “куда-то улетучивается”, осознавать, что ты есть в этом мире, и чувствовать этот мир — счастье. Поэтому к тосту “Держись, старина!”, который он приготовил для себя шесть лет назад, ему нечего добавить.
Заслуженный работник культуры РСФСР, известный хормейстер Михаил Зуев держится. И держится молодцом! Все такой же подтянутый, как двадцатилетний паренек. Стройный — “это наследственность”! Открытый, доверчивый и не разочаровавшийся в людях.
Подумалось, что такие качества скорее присущи начинающим жить. У повидавших виды зачастую появляется холод в глазах. Михаил Зуев смотрит на мир добродушно. У него теплый взгляд. Правда, в последнее время с грустинкой.
Год назад он ушел из училища искусств на заслуженный давным-давно отдых. И оказался в четырех стенах с фортепиано, диваном и грудой иронических детективов. Дачу Михаил Степанович продал после того, как вывихнул руку (упал с крыши). Любимый баян убрал подальше по той же причине. Со свободным временем, которого у него теперь в избытке, примиряют клавиши. Без музыки Зуев не смог бы жить.
Его словно сама судьба вела. И против течения плыть не приходилось. Музыка завораживала Михаила с малых лет. В детстве, забравшись с братьями на полати, он прислушивался, как поет дед Андрей. Тот мастерил что-нибудь да напевал себе под нос. Старый крестьянин обладал красивым лирическим тенором — к такому выводу пришел внук уже будучи студентом музыкального училища. А тогда юный Миша решил выяснить, где его дедушка научился так петь?
Дед внимательно посмотрел на любознательного паренька и сознался: “Батюшка, я до сих пор не говорил никому, боялся. Я ведь в церковном хоре пел”. Эти слова Михаил Степанович вспомнил через много лет, когда создал свой первый хор, и подумал, что любовь к хоровой музыке унаследовал от дедушки.
...Михаил Зуев родился в деревне Городище Пинигинского сельсовета Сорокинского района Тюменской (бывшей Омской) области. Семья, в которой он рос, была большой и совсем не музыкальной. Его родители и бабушка с дедушкой — обычные крестьяне — приехали в Сибирь из Тульской губернии в поисках лучшей доли.
С чего началось его увлечение музыкой, Михаил Степанович точно не берется сказать. В маленькой деревне даже гармониста не было. Жил, правда, один дедушка-скрипач. Звали его Дмитрий Пироженко.
— Он сам мастерил скрипки. Сам и “пилил” на них, — вспоминает Зуев. — Я к нему постоянно бегал. Сидел до тех пор, пока мама не сгребет меня в охапку и домой не утащит.
В немузыкальной семье Зуевых все же был один инструмент — балалайка. Миша ее быстро освоил самоуком. Ходил по Городищу, “бренькал”. Девчонки бегали за ним: “Иди поиграй!” И волоком тащили за собой. Он подбирал на слух “Подгорную”, “Цыганочку”, “Краковяк”. И вот однажды отец, который с интересом следил за музыкальными успехами сына, принес домой гитару. А позже еще и “удивительно звонкий инструмент” купил — мандолину. Целыми днями Михаил “бряцал”, как говорит сам, то на одном, то на другом, то на третьем. Старший брат из зависти расстраивал “Мишкины струменты”, и деревенский музыкант от обиды плакал. В шестом классе он уже грезил о гармошке. На помощь пришел дедушка. Продав мясо (Зуевы держали много скотины), дед Андрей привез внуку из Ишима гармонь “Хромку”. Миша “набросился” на инструмент, как одержимый. Он даже брал гармошку с собой на уроки. Во время большой перемены играл вальс “На сопках Маньчжурии”. Девочки-одноклассницы танцевали.
В 1942 году Степана Зуева забрали на фронт. В 1943-м пришла похоронка. Вчерашний семиклассник Миша, оставшийся без отца, работал в колхозе: боронил, возил волокуши, пахал на тракторе. Когда ему исполнилось 15 лет, председатель сельсовета предложил парню работу налогового агента. Он был обязан не только собирать налоги (военный, сельскохозяйственный, земельный и т.д.), но и следить за правильностью начисления денег. В участок Зуева входило пять сельских советов, в каждом из которых было по пять- шесть деревень.
— Закрепили за мной лошадку, ходок, кошеву (зимой), — говорит Михаил Степанович, — и ездил я под лозунгом “Все для фронта! Все для Победы!” по территории района, помогая сельским агентам собирать налоги.
А по вечерам бегал в местный Дом культуры слушать баяниста — участника войны с финнами. Мечтал, что и он когда-нибудь вот так же. Даже рванул в Омское музыкальное училище. Но вернулся домой ни с чем. Не приняли самородка из сельской глубинки, потому что не было у него своего баяна.
В 1947 году родственники позвали Мишу в Ишим. Муж тетушки работал в вагоноремонтном депо. Устроил племянника учеником токаря. Овладел крестьянский сын рабочей профессией. Мог бы и настоящим мастером стать. Но не угасала тяга к музыке. Отработав смену, бежал Зуев в красный уголок, чтобы взять в руки баян. Играл, пока дежурная не начнет выгонять: “Ну, Мишка, хватит! Уже головенка падает!”
И “доигрался” — о токаре-музыканте прослышал заведующий отделом культуры Ишимского района В.Антонов. Пригласил “на разговор”. Из его кабинета Михаил прямиком отправился паковать чемодан, чтобы ехать в село Мизоново массовиком-затейником.
Через два года Зуев уже был директором районного Дома культуры, успел создать хор, поступить на заочное отделение в Московский дом народного творчества им. Крупской и жениться на красавице Кате, заведующей библиотекой. Жизнь складывалась незатейливая... И тут снова раздался судьбоносный голос Антонова: “Поезжай, Михаил, в Тюмень, на курсы руководителей сельской хоровой самодеятельности”. Тот и рад. Когда еще выпадет возможность поучиться у таких корифеев, как Авенир Проскуряков, тогдашний директор областной филармонии, Виктор Погудин, директор областного Дома народного творчества, Лев Либерман, один из самых известных хормейстеров области?
В село вернулся подкованный — с тетрадкой разученных песен. И так крепко взялся за свой хор, что на ближайшем же районном конкурсе коллектив занял первое место. Но Михаил Степанович не ликовал. Знал: победа была нетрудной, хотя бы потому, что ни в одном колхозе не было толковых исполнителей. Он и на счет себя не обольщался. Да — музыкант! Но — самоучка...
Зуев хотел добиться настоящего успеха. И для этого, считал, ему необходимо получить образование. Ничего не зная об этих его мыслях, Погудин как раз обратился к Михаилу с предложением поучиться. Вместо положенных четырех лет сельский хормейстер освоил программу музыкальной школы за два года. Окончил с отличием.
А ровно через год узнал, что в Тюмени открылось музыкальное училище. Он как раз в то время гостил у родни в деревне. И радостная новость буквально сбросила его со стога сена. “Что делать?” — кинулся он к деду. “Батюшка, — сказал тот, — если тебя музыка прельщает, то поезжай, учись. А баян я тебе куплю. Продам корову”. Дед Андрей свое обещание сдержал...
В училище Михаил Зуев поступил в 28 (!) лет. Вместе с ним на дирижерско-хоровое отделение были зачислены такие же, как он, “старички” — Новокаускас, Велижанин, Цыбульский. Фамилии, ставшие известными. Годы учебы Михаилу Степановичу вспоминать приятно. Золотое время! Учился на повышенную стипендию, работал с хором областного МВД. Его мечта обретала все более четкие контуры...
Выучившись, Михаил с красным дипломом поехал по распределению в Ишим. Получил должность директора новой детской музыкальной школы. Нагрузка у него была — не дай Бог! Но Зуева не зря называли шустрым. Всюду успевал. Был директором не только ДМШ, но и вечерней музыкальной школы, руководил двумя хорами, являлся членом совета по культуре горисполкома да еще преподавал сольфеджио. Помимо этого участвовал во всех местных и выездных концертах, работал в жюри различных конкурсов. Так вместо трех обязательных лет проработал все восемь. И (невероятно!) успел заочно окончить Ленинградский институт искусств и культуры.
В Тюмень он приехал в 1968 году. Теперь уже насовсем. Его пригласили возглавить музыкальную школу “для организации педагогической практики студентов училища искусств”. Но не мог и не желал Михаил Степанович только лишь директорствовать. Ему хотелось живой работы с хором. Тогда он создал академическую хоровую капеллу при Дворце культуры Боровской птицефабрики. И вместе с этим коллективом объездил почти весь Советский Союз: побывал в Болгарии, Румынии, Чехословакии, Венгрии. Вот это действительно был настоящий успех! И кульминацией его стало выступление хора на Всесоюзном фестивале самодеятельного художественного творчества в 1977 году. Коллектив Зуева получил самую высокую оценку жюри и стал дважды лауреатом — России и Союза.
— Никогда не забуду слова председателя жюри народного артиста СССР, хормейстера Большого оперного театра Анатолия Хазанова, — чуточку торжественно произносит Михаил Степанович, — он сказал, что выступление хоровой капеллы Дворца культуры Боровской птицефабрики стало для него настоящим откровением...
Зуев брался за любую хлопотную работу, которую предлагала ему жизнь. Но когда в 1981-м его решили назначить директором училища искусств, схватился за голову. Забот и без того хватало: музыкальная школа, хоровая капелла, к тому же он еще на общественных началах в парторгах “ходил”. Но куда деваться — согласился. Михаила Степановича “освободили” от школы и парторганизации. Вроде можно было вздохнуть с облегчением. Ан нет! Тут же загрузили его еще больше — назначили председателем хорового общества и выбрали депутатом горсовета. Вертись, Михаил! Шустрый же!
И он вертелся. Вплоть до торжественных проводов на пенсию. Да и потом тоже не мог сидеть без дела. Преподавал, “жюрил” на конкурсах и фестивалях. Вот только первый год дома.
— Долго я страдал из-за больной руки, — признается Михаил Степанович. — Хорошо, что хором теперь дирижировать не надо...
— Хорошо? — удивляюсь.
— Нет, конечно, ничего хорошего. Все равно к работе тянет...
— А вы со своими бывшими хористами общаетесь? — интересуюсь у юбиляра.
— Общаемся. Но сколько их уже ушло в мир иной. У меня вот и список есть... Хор-то у нас большой был — шестьдесят человек!
— Каких людей вы могли бы назвать главными в своей жизни?
— Вот моих хоровиков и назвал бы. Я ведь работу с ними ставил выше преподавания в училище. Выше директорства. К хору у меня душа лежала...
P.S.Сегодня Михаилу Зуеву исполняется 80 лет. Вспоминает “аксакал” тюменской культуры Владимир Волчек: “С Зуевым судьба свела меня давно. Я был директором областного Дома народного творчества, он руководил самодеятельностью в Ишиме. В 60-е годы нам с большим трудом удалось перевести его в Тюмень. Ишим не хотел отпускать ценного работника. Однажды Михаил Степанович меня здорово выручил. Когда в перестроечные времена начались разброд и шатание, он не побоялся возглавить училище искусств. А я в те годы был начальником отдела искусства и учебных заведений управления культуры облисполкома. Стало быть, напрямую отвечал за это дело. Зуев и училище спас, и меня не подвел. Хотя мог бы отказаться от должности...”