Олег Клементьев: "Идеальных законов не бывает"

ИЗ ДОСЬЕ “ТИ”:
Клементьев Олег Петрович, депутат по единому избирательному округу от КПРФ. Заместитель председателя комитета по информационной политике, общественным объединениям и делам национальностей.
Родился в 1949 году в д.Гайтанкино Октябрьского района Татарской АССР. Окончил Московский институт связи по специальности “Инженер электросвязи”.
В 1968 году, по окончании Казанского авиационного техникума, направлен на работу в Томск. Работал старшим электромехаником, магистральным инженером связи в Томском управлении Обского речного пароходства. С 1969 по 1971 гг. — служба в рядах Советской армии. На Ямале — с 1972 года.
С июля 1972 г. по 1979 г. — военный руководитель ГПТУ-21 (г.Лабытнанги), с 1979 по 1985 гг. — инженер Лабытнангского участка Надымского ТУС “Стройсвязь”. С 1985 по 1990 гг. — электрослесарь УМ-6 треста “Ямалгазстрой”, механик производственного объединения “Жилкомхоз”. С 1990 по 2000 гг. — инженер, начальник Лабытнангского участка Лабытнангского ТУС “Тюменьгеолсвязь”.
В 1996 году избран секретарем городского комитета КПРФ г.Лабытнанги.
С марта 1999 г. — первый секретарь Ямало-Ненецкого окружного отделения политической партии “Коммунистическая партия Российской Федерации”.
С мая 1999 года — член ЦК КПРФ, с июля 2004 г. — кандидат в члены ЦК. В марте 2005 года избран депутатом Государственной Думы Ямало-Ненецкого автономного округа четвертого созыва. Ветеран Ямала. Награжден Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ. Ветеран труда.

Оппозиция по-ямальски — это, наверное, посильное участие в общей работе. Как пример тому — депутат-коммунист Олег Клементьев. Он преданный ленинец, сохранивший и аршинный портрет Сталина, и веру в идеи основоположников марксизма. При этом Клементьев был и остается рьяным поборником функциональности окружных законов и целевых программ.
При удобном случае подчеркивая свою принадлежность к оппозиции, голосуя, он часто поддерживает коллег-депутатов. А когда голосует против, то отнюдь не из верности заветам вождей. Объясняет свое решение кратко: закон нуждается в доработке...
Ничего, кроме “Правды”
— Олег Петрович, у вас интересная манера общения с прессой. Вы отвечаете с лету, не подбирая слова. Чем это объяснить?
— Убеждением. Верой в то, что лучший из ответов и возникает сразу. Когда человек начинает думать, как бы удобнее сказать, теряется искренность. Проходит порыв.
— Тогда как на духу: каков итог трех лет депутатской работы?
— Есть плюсы и минусы, как и в любом деле. Плюсы в том, что появилась возможность немножко поддерживать нашу партийную организацию за счет своей депутатской зарплаты. У нас такой порядок. Коммунистическая партия приняла партмаксимум, по которому те, кто прошел в органы власти по партийным спискам, должны выделять средства для партии. Это делают многие наши товарищи за рубежом.
Иногда приходится делиться своей зарплатой, чтобы решить какие-то насущные финансовые вопросы. Могу конкретно сказать, что я сегодня в округе получаю 200 экземпляров газеты “Правда”. Расходится она так — в Надым 50 экземпляров, в Ноябрьск 50, в Новый Уренгой 50, остальные распространяются в Салехарде и Лабытнангах.
Считаю, что иначе нельзя. Потому что избиратели проголосовали за коммуниста. Они приверженцы нашей идеологии. А раз так, то я должен до них доносить то, о чем сегодня говорит партия. Немногие же могут попасть в Интернет и прочитать газету на сайте в день выхода.
— В чем тогда минусы?
— Должен сказать, что порой избиратели начинают смотреть на депутата искоса. Судачить: вот, мол, ты туда попал, ты имеешь хорошую зарплату. Меньше появляешься в автобусах. Оторвался от народа...
— Вы вознеслись над беднейшими слоями?
— Ну, в каком плане... В том плане, что у меня есть автомобиль, на нем меня привозят на работу. Но это необходимость. Если я буду ходить пешком или ездить на автобусе, то не успею сделать того, что должен... А должен я для людей успеть что-то полезное совершить. Времени-то все же не хватает. Я занимаюсь и партийной работой, и депутатской деятельностью. Хотя вечерком стараюсь пройтись пешком. Морозы спадут, буду чаще передвигаться пешим ходом. А во время работы приходится ездить на служебном авто. Но и в автобусах я появляюсь, провожу акции. Раздаю газеты.
Мы проводим и акции на центральной площади Салехарда. Это тоже часть моей работы. Я кандидат в Центральный комитет нашей партии. То есть несу определенную ответственность и за Ямало-Ненецкий автономный округ.
Партия — это десятков плечи...
— Олег Петрович, идеи равенства и братства сегодня не в фаворе. Вам удается вести кадровую работу?
— Да, с некоторыми товарищами разговариваем. Приглашаем вступить в партию. Но это не значит, что мы настаиваем. У нас нет такого. И к нам особенно тоже не бегут. Боятся! Считают, что если придут к коммунистам, то получат нарекания от начальства.
Кстати, сами окружные власти к нам абсолютно лояльно относятся. Я не могу сказать ничего плохого ни относительно губернатора, ни про его заместителей. Они считают, что есть закон о политических партиях, партия работает — и слава Богу. Лишь бы не было экстремистских побуждений.
А вот среднее звено руководителей, будто в угоду кому-то, начинает на коллектив давить — ах, ты принадлежишь к Коммунистической партии, значит, против власти, и — принимается закручивать гайки.
Недавно был случай. Я не буду указывать, где и с кем. Просто один из руководителей сказал своему работнику — раз ты идешь на избирательный участок членом избирательной комиссии с правом решающего голоса от КПРФ, значит, я тебя, наверное, уволю...
И такое отношение нам не дает возможности увеличивать количество членов партии, чтобы мы могли опять полноценно заработать на территории Ямало-Ненецкого автономного округа.
— Сколько было коммунистов на Ямале три года назад?
— Примерно столько же, как сейчас. Я принимал партийную организацию после того, как мы в марте 1999 года провели восстановительную конференцию. То есть собрали все местные отделения.
Тогда я провел анализ. Нас набралось 147 человек. Но когда проехал по местным отделениям, посмотрел, сколько человек реально платят взносы, сколько просто партбилет носят, не выполняя уставных требований, цифра сократилась. Мы провели партийные собрания. Много интересного я тогда услышал. Спрашиваю одного товарища: “У тебя партийный билет где?” — “Дома”. — “А взносы когда платил?” — “В прошлом году”. И когда начались эти требования предъявляться, многие отсеялись. Нас осталось около 100.
Но это проблема опять-таки не только моя, а нашей организации. Я почему на этом заостряю внимание? Если мы сегодня не восстановим численность, то на следующих выборах у нас будут проблемы с кандидатами в депутаты. Мы сейчас, с 1 января, относимся к Ханты-Мансийскому региональному отделению.
Президиум Центрального комитета принял решение присоединить нас к югорским товарищам. Мы стали членами Ханты-Мансийского регионального отделения партии.
— Получается, 100 коммунистов сейчас на Ямале?
— Меньше даже.
— А ведь были тысячи...
— Это вопрос, наверное, не ко мне. Это вопрос к обществу в целом. Почему люди стремились в Коммунистическую партию, что они хотели там иметь, когда она была у власти? Почему люди сейчас идут в партию власти, что они там хотят иметь? Хотя я честно скажу: через нас можно большего добиться тем, кто хочет иметь, грубо говоря, карьерный рост.
Сегодня в партии власти, в “Единой России”, на Ямале состоит более 1000 человек. Все перспективные места в ее структуре заняты. А у нас они свободны. То есть нам нужно как минимум 206 человек на избирательные участки округа. Еще 580 — в качестве кандидатов в органы местного самоуправления. Это уже 790 человек надо.
— А их нет...
— Их нет! Грубо говоря, если б было в партии человек 800, они все бы имели возможность себя проявлять.
— Вот вам и ответ на вопрос жизнеспособности идей марксизма-ленинизма.
— Э-э, нет. Я думаю, народ поворачивается к нам лицом. Когда голосовали за депутатов Тюменской областной Думы, в сельских районах — Красноселькупском, Пуровском, Тазовском, в Новом Уренгое, они мне дали от 12 до 14 процентов голосов.
Значит, все-таки не менее 10 процентов населения исповедует нашу идеологию. На выборах они это подтверждают. Но на митинги ходить не любят. У нас только на празднование 1 Мая пришло 200 человек. А так приходят по 30-40. Опасаются неприятностей... Так что сокращение наших рядов — проблема не партии, а общества в целом.
Идеальных законов не бывает
— Среди коллег-журналистов вы слывете дотошным экспертом по части окружного законодательства. А каким должна быть главная характеристика каждого нового закона?
— Действенность. За последние три года принято много новых законов. Мы не только утверждаем те, которые являются дополнением к окружному законодательству в связи с изменениями в законодательстве федеральном, но и новые законы разрабатываем. Через наш комитет прошли такие законы, как “О поддержке коренных малочисленных народов”, “О поддержке культурных автономий”, “О факториях”. Я вам скажу, что, будучи замом председателя комитета, заворачивал эти законы разработчикам. И они на меня не обиделись. Я говорил: давайте сделаем их максимально приближенными к жизни. Насколько это возможно, конечно. Идеальных законов не бывает. И никогда не будет.
— Как же тогда Закон Божий?
— Да Закон Божий тоже не идеален! Если его претворять в жизнь, все должно быть по справедливости. А если нет ее — значит, закон не работает.
— Скорее, это мы, грешные, его не в силах исполнить. Закон-то здесь при чем...
— Правильно! Я с вами согласен. Но закон-то окружной мы принимаем. И порой не все можем увидеть. Преамбула Устава, Основного закона ЯНАО, мне показалась неправильной. Я предложил другую ее концепцию. Потому что там первым абзацем идет постулат о том, что мы находимся в арктической зоне.
По-моему, это не главное. Важнее то, что мы основываемся на Конституции РФ. А этот тезис помещен в конце. Хотя я считаю — он должен быть первым.
— Что нужно, чтобы закон был работающим?
— Чтобы закон работал на определенные категории северян, например, на малочисленные народы, надо чтобы он затрагивал все стороны их жизни. Например, закон о факториях. Нужно понимание — что такое фактория? Для чего мы их создаем? Что, в конце концов, должно иметь тундровое население от того населенного пункта, который будет называться факторией? Как мы будем обеспечивать ее жизнедеятельность? Какие принять законы, чтобы они соприкасались с законом о факториях? Какие товары первой необходимости там будут? То есть не все так просто. Если не субсидировать, не компенсировать стоимость многих товаров, сельчане их не смогут купить.
И чтобы вместе они давали возможность выживать в этих условиях, рыночных условиях, именно тундровому населению. Потому что вы прекрасно знаете, что у нас, в России, как и во всем мире, существует диспаритет цен на сельскохозяйственную продукцию и на промышленную. Его должно покрывать государство. Через закон о фактории мы должны сделать так, чтобы нивелировать эту разницу. Может быть, до конца не дойдем, но в рамках возможности, в масштабе имеющихся денег, удар смягчим. Сделаем так, чтобы они могли выживать.
Закон о факториях давно принят. Приложили все усилия не только наш комитет, но и департамент по делам коренных малочисленных народов Севера, и экспертно-правовое управление.
— На заседаниях окружного парламента вы иногда голосуете против или воздерживаетесь. Один! Почему?
— Дело в том, что на основном заседании лишний раз поднимать вопрос и высказывать свое отношение к закону большого смысла нет. Есть процедура, когда я вношу свои предложения или высказываю отношение к тому или иному закону на “депутатском часе”.
И после этого я очень редко включаю микрофон и говорю, что не согласен. Просто голосую против. Потому, что я считаю, что либо закон недостаточно доработан, либо он вообще не того действия, что нужно нашему населению.
— Получается: один из двадцати двух это видит, остальные — не замечают?
— Каждый видит ситуацию со своей колокольни, отражая собственное видение мира, и свое отношение к своему благополучию, и к тому, что он хотел бы сделать для трудящихся.
Могу честно сказать: я частенько не голосую за увеличение зарплаты государственных служащих. Хотя сам чиновник. Но я считаю, что именно, как говорит Жорес Алферов, верхняя часть бокала уже наполнена, а нижнюю часть бы надо поддержать больше.
— Ваши коллеги в Думе, по большей части, владельцы заводов, газет, пароходов. Форменные капиталисты. Есть ли у вас друзья среди них?
— Есть, конечно. Ко мне все депутаты относятся ровно. Никогда никакой враждебности я не чувствовал. Мы все коллеги. Мы принимаем законы. У каждого своя жизненная позиция, мы ее отстаиваем, помня о своих принципах и чаяниях наших избирателей...
Искомые пять процентов
— Какие перспективы в законотворческой работе?
— Дело в том, что у нас имеется большая проблема. Она с каждым годом увеличивается. И я порадовался тому, что недавно по телевизору увидел.
Была передача, где Юрий Неёлов — это я не леща бросаю в адрес губернатора, это действительно было — в Москве заявил, что нужно увеличить федеральное финансирование на программу ветхого и аварийного жилья. Это проблема, которая нас сегодня может взять за горло.
Мы сейчас находимся в условиях, когда, не дай боже, что-то случится. У нас, к примеру, может выйти из строя весь город. Надым начал строиться в 70-е годы. С начала строительства прошло уже 38 лет. То есть коммуникации отслужили положенный 35-летний период. Следующим будет Новый Уренгой. Не говоря уже о сельских районах. Один Ямал только за свой счет эту работу не потянет.
Вот наша главная проблема. Плюс, наверное, еще вопрос о зарплате, которая должна быть достойной, начиная с нижних размеров.
Мы переходим на отраслевую систему оплаты труда. Есть желание повысить социальный статус той категории жителей, которая у черты бедности.
В общей массе денег, которые зарабатывает Ямал, в регионе остается лишь 18 процентов. Остальное уходит. И если бы нам дали хотя бы еще пять процентов, их можно было бы пустить на снос ветхого и аварийного жилья. Нужен уже капитальный ремонт капитальных домов в том же Надыме.
— Что для получения искомых пяти процентов прибавки к бюджету нужно сделать?
— Обращаться в Государственную Думу Российской Федерации. Инициативу проявить, поддержать губернатора. Надо поддерживать реализацию проекта “Урал промышленный — Урал Полярный”. У нас еще две нераспакованные кладовые. Восточная Сибирь и Дальний Восток. Для каждого гражданина это должно стать задачей — оставить в наследство своим детям природные богатства, чтобы их не растащили. Чтобы наши потомки говорили: да, были люди, прожили свой век и о нас не забыли...