Способны творить чудо

Камерные концерты фестиваля искусств «Алябьевская осень» открыли тюменцам новые имена, а некоторые оставили и совершенно незабываемые музыкальные впечатления.
Блестяще (в буквальном смысле слова!) выступил ансамбль медных духовых инструментов «Сибирский брасс». Он был создан в 2000 году, в составе его — музыканты из академического симфонического оркестра Новосибирской филармонии. К слову, новосибирцы в Тюмени бывают редко, зато только с эксклюзивными идеями и проектами. Еще в конце прошлого столетия здесь выступал ансамбль «Insula magica» Аркадия Бурханова, объединивший приверженцев аутентичной манеры игры. Фортепианный дуэт Геннадия Пыстина — Евгения Цыганкова затмил все громкие имена «Алябьевской осени» в 2000 году. И вот нынче — «Сибирский брасс».
Мой вопрос перед концертом: «А что такое брасс, кстати?» — поверг близсидящих слушателей в легкое замешательство. Неуверенные предположения о том, что это «что-то связанное с дыханием», «с руками», а также весьма скромное число присутствующих в зале навели на не очень радостные размышления.
О том, например, что большую часть тюменской публики сложно подвигнуть на поиски новых музыкальных впечатлений. Речь не идет — Боже упаси! — о современном искусстве. В этом смысле наш город — уникальный заповедник, где вообще не исполняется (публично, во всяком случае) музыка современников, композиторов XX века, многие из которых давно уже пополнили ряды классиков.
Концертные организации, сделавшие шаг вправо или влево от эстрадного и классико-романтического «мэйнстрима» и наказанные за это рублем, в конце концов сдаются и ставят в «жесткую ротацию» одних и тех же исполнителей, композиторов, произведения... Варьируются только заголовки незатейливых антрепризных спектаклей — ходового товара еще с позапрошлого века. Неужто до сих пор «достает» нас добротное купеческое прошлое с его установкой на гарантированное удовольствие за потраченные денежки?
Но вернемся к «Сибирскому брассу», успешно интриговавшему тем временем публику. Сначала в библейской тьме (свет выключили и в зале, и на сцене) раздались фанфары из увертюры Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра», известные в России более как заставка к телеигре «Что? Где? Когда?» А когда дали свет, взорам зрителей предстала сугубо мужская компания из десяти музыкантов, стоявших полукругом на сцене и «вооруженных» сверкающими трубами, валторнами, тромбонами, тубой. Чуть поодаль, за литаврами и ударной установкой, — еще двое.
Большую часть первого отделения составили барочные опусы в мастерском переложении руководителя и участника ансамбля А.Султанова. Играли фрагменты концертов А.Вивальди, А.Корелли для камерного оркестра, органные сочинения Баха, вплоть до знаменитых Токкаты и фуги ре-минор! А в заключение «Сибирский брасс» исполнил фрагменты «Картинок с выставки» Мусоргского — «Прогулка», «Баба-яга» и «Богатырские ворота». Слушать все это было невероятно интересно, то сравнивая по памяти с авторским оригиналом, то сосредоточившись полностью на версиях ансамбля.
Причем игра «Брасса» захватывала не столько своей стильностью, слаженностью и виртуозностью, сколько живым, каким-то трепетным отношением к музыке, что, несомненно, передавалось и слушателям. Новосибирцы не скрывали своей радости от теплого приема, искреннего эмоционального отклика у публики на их замечательное выступление.
Во втором отделении «Брасс» демонстрировал свое ансамблевое мастерство в эстрадно-джазовом и романтическом стилях, а отдельные его участники, среди которых лауреаты конкурсов и заслуженные артисты России, — в сольных пьесах. Вот когда присутствующие окончательно утвердились в мысли, что медные духовые инструменты — настоящая красота и слава любого оркестра. Что им по плечу не только «Прощание славянки» и парадные дефиле, но и пианиссимо в полете Бабы-яги, и безыскусная мелодия хорала в баховской прелюдии, блеск и сокрушительная мощь в финале равелевского «Болеро». Но главное — праздник в душе, оставшийся после выступления ансамбля никому не известных музыкантов из Новосибирска с загадочным названием «Брасс».
Камерную линию Алябьевского фестиваля продолжили солисты Большого театра России в программе «С любимым Чайковским». Заслуженные артисты России М.Лапина (сопрано), М.Шутова (меццо-сопрано), Р.Муравицкий (тенор), О.Кунчулия (баритон) исполнили фрагменты из опер «Пиковая дама», «Евгений Онегин» и «Иоланта». Прозвучали и два романса композитора — «Я ли в поле да не травушка была», «Нам звезды кроткие сияли». Скажу честно: ожидания не оправдались. Каждый из солистов, казалось, не «пел», не «исполнял» даже, а «работал» свои номера. На автопилоте: с заученными жестами, мимикой, чувствами, с плохо скрываемым равнодушием, ощущением не то усталости, не то «заезженности». Не хочется так думать, но создалось впечатление, что мы стали жертвами плохо организованного «чеса», участники которого друг с другом почти не знакомы и в общем результате не заинтересованы. Они даже одеты были подчеркнуто разностильно (впервые на концерте обратила на это внимание!): вечерний туалет — и будничный «немаркий» прикид, смокинг — и ладно сидящий деловой костюм с комплектом из ярко-розового галстука и «уголка» в нагрудном кармане...
Разумеется, талант, а в особенности вышколенность, не спрячешь. И отдельные выступления (арии Лизы, Гремина) были спеты артистично, взволнованно, чисто... Но их было мало. Пения на концерте вообще было немного, отделения строго дозированы: семь коротких «номеров» в первом и пять (!) — во втором отделениях.
Долгожданная встреча с «любимым Чайковским» оставила чувство недоумения, но Петр Ильич здесь совершенно ни при чем!
Камерные составы, такие как трио, квартеты, заранее обещают слушателю, по словам Генриха Нейгауза, «пир ума и оргию интеллекта» — музыку чрезвычайно насыщенную и для восприятия не простую. Таковы законы жанра. Но на концерте московского фортепианного трио заметную часть слушателей составили дети, что совсем неудивительно. Кому, как не им, интереснее всего посмотреть на подросших вундеркиндов?
А они, лауреаты международного конкурса им. П.И.Чайковского Екатерина Мечетина (фортепиано), Никита Борисоглебский (скрипка), Сергей Антонов (виолончель), и есть вчерашние вундеркинды.
Читаешь о них — все одинаково! Учиться музыке начали в раннем возрасте, ЦМШ — консерватория — ассистентура, череда конкурсов... Но вот они выходят с инструментами, начинают играть, и... замираешь, понимая, что это и есть чудо. Они серьезны и сосредоточенны, каждый вслушивается одновременно в свою партию и ансамблевое целое, вступая в диалоги и выразительно интонируя лирико-философские, страстные, патетические и скорбные монологи.
Играли Элегическое трио соль-минор С.Рахманинова, Трио №1 ре-минор в четырех частях А.Аренского, трио «Памяти великого художника» П.И.Чайковского.
Музыка русских композиторов, созданная для камерных составов, — испытание исполнителя на творческую зрелость. Да, здесь можно найти россыпь прекрасных задушевных мелодий. Но она, эта загадочная русская музыка, стесняет виртуозов своей самоуглубленностью, порой медитативностью, неяркостью контрастов, — так что за внешними проявлениями артистизма, техники не спрячешься! И наши гости провели концерт на одном дыхании, захватив ощущением внутренней жизни движения, при полном отсутствии внешних эффектов. И если кому нынче и присуждать почетное звание в номинации «Открытие «Алябьевской осени» — то только фортепианному трио «вундеркиндов», лишний раз доказавших миру, что труд, школа и дар от Бога способны сотворить чудо.
P.S. Чуть не забыла. Одно из многочисленных значений слова «брасс» в английском языке — «желтая медь». Другое, распространенное, подразумевает ансамбль или оркестр медных духовых инструментов.