Детали и главное в жизни художника Александра Шаврина

Александр Шаврин мог бы стать строителем. Но... диплом, полученный в Тюменском машиностроительном техникуме, так и не пригодился в жизни. Александр Григорьевич исправил «ошибку молодости»: прислушавшись к совету Шаврина-старшего, выбрал другую профессию — художник.
— Если бы не отец, сейчас бы прорабом где-нибудь работал, — замечает собеседник. — Я маштехникум окончил, призвался в армию. После службы, вернувшись домой, понял: не смогу работать по специальности, не мое это. А в Тюмени к тому времени как раз училище искусств открыли. Я туда и поступил. Можно было продолжить обучение, меня направляли в институт. Но посчитал, что в таком возрасте, 28 лет, быть студентом поздновато. Так и не решился... Конечно, теперь очень об этом жалею.
После училища Александр Шаврин устроился в худфонд, где и проработал четверть века. Рисовал плакаты, занимался оформительством. В свободное время писал картины — натюрморты, сибирские пейзажи... Когда ушел на вольные хлеба, занялся живописью всерьез.
Этот шаг не стал неожиданностью для родных: запах краски и чудесные превращения на бумаге и холсте Александр знал с детства. Отец, известный в городе живописец, часто брал парнишку с собой на этюды.
— В пятом-шестом классе он отвел меня во Дворец пионеров, в студию изобразительного искусства, — вспоминал Александр Григорьевич. — «Учись рисовать, полезно, когда-нибудь пригодится», — посоветовал. Отцу умение рисовать в свое время спасло жизнь. Он приехал в Тюмень в 1947 году, сразу после освобождения из сталинских лагерей, где пробыл 12 лет... Студента Пермского художественного училища, его отправили в Воркуту. За какую провинность? В компании сказал пару слов против власти. Дальше — просто: донос куда следует, суд, ссылка на 10 лет. Так и попал отец со студенческой скамьи в барак, за колючую проволоку. Он пытался бежать — еще два года к сроку добавили. Тогда ведь не рассуждали... Ладно хоть не убили. А работать заставляли по двенадцать часов в сутки, толком не кормили. Выжить тогда удалось благодаря живописи. Комендант заказал ему, начинающему художнику, портрет самого Сталина. Если бы работа получилась неудачной, бог весть как все сложилось бы... К счастью, с непростым заданием отец справился, после чего его и кормить начали, сделав лагерным художником. Кому-то же надо было агитацией заниматься, плакаты рисовать.
Сегодня изображать на холсте вождя всех времен и народов приходится и Александру Шаврину. Нет-нет да и закажет кто-нибудь портрет Сталина. Портреты исторических личностей — излюбленная тема в творчестве художника.
— Вот одна из последних работ — Ермак Тимофеевич, — показывает еще не «одетую» в рамку картину Александр Григорьевич. — Он у меня не в одном варианте есть. С кого писал? Да с себя самого, — отшучивается. — А если серьезно, прежде чем взяться за кисти и краски, изучаю литературу, гравюры, фильмы исторические просматриваю. Затем пишу так, как мне представляется герой прошлого. Когда создаешь исторический портрет, особо не пофантазируешь. Личность должна быть узнаваемой.
Портреты кисти Александра Шаврина можно увидеть в библиотеке имени Пушкина, в Тюменском государственном университете. Двухметровые изображения полководцев (Жукова, Рокоссовского, Минина и Пожарского...) висели в конференц-зале бывшего Дома офицеров. Где сейчас эти работы, неизвестно.
Картины художника хранятся в основном в частных коллекциях в Германии, Австрии, Польше. Несколько работ Шаврин сделал для Тюменского музея изобразительных искусств. Множество произведений вывешено в тюменских ресторанах, галерее искусств...
— Приходится совмещать творчество и работу, писать картины не только по вдохновению, но и учитывать пожелания заказчика, — честно, без лукавства отвечает на мои провокационные вопросы собеседник. — Нынче в моде картины на исторические сюжеты, в которых персонажи не герои из прошлого, а наши современники, «переодетые» в костюмы рыцарей или дам из XVIII века (варианты — самые разные). Так появляются картины вроде «Переход Суворова через Альпы». Только вместо великого полководца — начальник фирмы, вместо солдат — коллектив.
— Конечно, пишу и для себя, для души, «подсмотрев» где-нибудь за городом интересный сюжет, — рассказывает. — Я на Мысу живу. Выйдешь из дома — лес кругом. Только подмечай красоту — и переноси на холст. Часто бываю на Туре или на озере: этюдник на плечо — и на поиски сюжетов. Такие работы тоже уходят к людям: не хочется, чтобы они пылились в мастерской или в квартире. Оставляю себе только фотографию картины. На память.
Среди множества снимков картин в альбоме замечаю несколько морских пейзажей: одинокий корабль то прорывается сквозь шторм, то плывет среди бескрайних водных просторов.... «Откуда у вас, коренного тюменца, восхищение морем?» — невольно удивляюсь.
— После армии, — говорит Александр Шаврин. — Я служил на Дальнем Востоке, был связистом на подводной лодке. Информация эта раньше засекречивалась. Мы давали подписку о неразглашении, где служили, чем занимались... Двадцать лет прошло с тех пор, теперь можно об этом говорить спокойно. Прежде чем взять меня на службу, в военкомате старательно изучили биографию. Отец, какие мог, документы уничтожил, чтобы на меня компромата не было. Напрасная предосторожность: в брежневские времена никого уже не интересовало, сын ли я «врага народа»...
Три года, проведенные на море, художник вспоминает с теплотой. Благодаря службе повидал Камчатку, Владивосток. «Сейчас уже не потянуть такую поездку, не побывать в тех местах, — вздыхает. — Знаете, в армии, когда узнали о том, что закончил художественную студию, на две недели освободили от всех вахт, выделили отдельную каюту, достали карандаши, краски, бумагу. Для кают-компании рисовал портреты адмиралов Нахимова, Ушакова, Макарова... За что родителям отправили в Тюмень благодарственное письмо, а меня — снова на службу».
...Еще одно увлечение детства, с которым не расстается художник, — судомоделирование. Основы увлекательного занятия, признается Александр Шаврин, изучал пятиклассником в кружке в бывшем Дворце пионеров. Затем, через много лет, снова стал собирать уменьшенные копии кораблей. Знания, полученные в машиностроительном техникуме, оказались весьма кстати: художнику не составляет труда разбираться в замысловатых чертежах.
В коллекции Александра Григорьевича — только те корабли, которые вошли в историю: знаменитый парусник времен Великих географических открытий, на котором Христофор Колумб открыл Америку («Санта-Мария»), «Золотая лань» мореплавателя и пирата Френсиса Дрейка... Всех моделей и не перечислишь. Каждая из них — точная копия судна.
— Самая сложная модель — стопушечный корабль Черноморского флота «Двенадцать апостолов» (эскадра адмирала Нахимова), — рассказывает мастер. — Ее восстанавливал по ксерокопиям чертежей середины XIX века. За такую работу не каждый возьмется. Подобную копию можно увидеть разве что только в Центральном военно-морском музее Санкт-Петербурга. Над парусником корпел больше шести месяцев. Второй раз такое мне вряд ли удастся сделать! Каждая деталь любой модели, от киля до клотика (плоский набалдашник на флагштоке), выполняется вручную, точно по чертежу. Это не китайский ширпотреб, заполонивший магазины.
Чтобы полюбоваться копией парохода «Святитель Николай» (тоже работа Шаврина), достаточно заглянуть в музей-усадьбу Колокольниковых, точнее, просто подойти к витрине у входа. Там, за стеклом, среди других макетов разместился крошечный пароход. Чем интересен для города «Святитель Николай»? Он был построен в 1886 году в Тюмени по заказу промышленника и судовладельца Александра Сибирякова.
Пароход в свое время был самым быстроходным судном на Енисее (мощность машины — 500 л.с.). На нем
1 июля 1891 года в Красноярск прибыл цесаревич, будущий российский император Нико-
лай II. А в 1897-м на пароходе плыл Ленин из Красноярска в Минусинск, преодолевая часть пути в ссылку в Шушенское. В 1927 году пароход был переоборудован в несамоходную нефтеналивную баржу. В 1970-м судно восстановили. Сегодня это Красноярский музей на плаву, где представлена экспозиция, рассказывающая о жизни вождя революции.
— Прежде чем выставить модель парохода в музее, работу оценивала комиссия из 12 человек. Сверяли каждую деталь с чертежами, замечаний не было. У меня сохранились чертежи. Если понадобится такой же мини-пароход, смогу сделать модель снова, — уверяет Александр Шаврин. Его сыновья тоже окончили художественную школу. Но по стопам отца не пошли, увлеклись архитектурой.
— Старший уже работает, младший в строительной академии учится, в Италии стажируется, туда его за отличную учебу направили, — замечает Александр Григорьевич. — Мои сыновья — моя надежда. Думаю, получатся из них толковые специалисты... А то, что не стали профессиональными живописцами, нисколько не огорчает: архитектор и художник — профессии родственные.
Судомоделирование имеет давнюю историю. Еще 4000 лет до нашей эры люди делали из золота и серебра модели судов. Они значительно уступали современным по техническому исполнению, чему есть простое объяснение: в те времена не были развиты ни мореходные пути, ни сами корабли. Первые парусники появились только в начале XV века, первые модели — два века спустя.