Гвардии казак Яковлев

Его боевой путь отмечен наградами — есть орден Славы III степени, орден Отечественной войны и медали, для которых едва хватает места на парадном пиджаке. Другим подтверждением ратной службы солдата служат благодарности Верховного главнокомандующего: в сентябре 1943-го — за освобождение Мариуполя и Волноваха, в феврале 1944-го — за освобождение города Корсунь-Шевченковский, летом — за освобождение румынского города Роман, 20 и 22 октября — за освобождение венгерских городов Веспрем и Ньекладхазе, 13 февраля 1945-го — за овладение городом Будапешт, за месяц до Победы — за овладение венгерским городом Надьканиже.

О войне у Ивана Яковлевича остались короткие, но очень яркие воспоминания. Они похожи на блики фотовспышки: миг — и в памяти высветился бой под деревней Комаровка; еще вспышка — он верхом на коне конвоирует пленных...

— Вечером нам сказали окопаться, — рассказывает Яковлев о событиях февраля 1944 года, — разведка донесла, что в этом месте противник готовится к прорыву. Ну, наше дело солдатское — выполнять приказы. Во взводе было шесть противотанковых орудий, два ручных пулемета, автоматы, карабины, гранаты. Окопались мы, осмотрелись, отдельные дома в деревне разглядели, стали ждать утра.

Утром просыпаемся, что такое — впереди деревья и ни одного дома не видно. Лес вырос, как в сказке, за одну ночь, деревья густо так стоят. Весь взвод напряг зрение. А тут еще метель началась, видимость — очень скверная. Мы за тем лесом наблюдаем, и оказалось, что это немцы на нас идут, как на демонстрации. Мы уже готовы стрелять, боимся, что нас сомнут, а командир взвода старший сержант Криволапов приказывает: «Без моей команды огонь не открывать!»

Бой длился целый день, но немцы через наши позиции не прошли. Я в противотанковом расчете был. Первым номером — Василий Лагутин, крепкий такой мужик, вторым номером — я, а патроны подносил Ваня Лацов, маленький, тихий мальчик из Ивановской области. Он и в бою-то ни разу не был, все с лошадьми возился, а тут попал в мясорубку и погиб. А как раз перед боем успел новые сапоги 38-го размера получить... Я так думаю, кто тогда погиб, им всем Героя нужно было давать...

После войны Иван Яковлевич написал в Комаровскую школу, спросил у местных следопытов, значится ли в списках погибших фамилия коновода Лацова. И получил ответ: в братской могиле похоронено более 1200 солдат, но такой фамилии нет... Тогда Яковлев стал искать остальных боевых товарищей, и со временем нашел 12 человек, в том числе командира расчета Василия Тимофеевича Лагутина. Через сорок лет после прорыва Корсунь-Шевченковской группировки состоялась встреча найденных им однополчан по 5-му гвардейскому Донскому казачьему Краснознаменному Будапештскому кавалерийскому корпусу.

...На фронт Яковлев ушел добровольцем летом 1943 года, несмотря на наличие заводской брони.

— А что мне было терять? Есть нечего, угла своего нет, постели нет, из одежды — одни брюки да рубаха, запачканные маслом, — вздыхает Иван Яковлевич. — Работали по 12 часов, а потом еще военная подготовка, 110 часов. Военная подготовка закончилась — началась химическая подготовка. А в уме только «Есть, есть, есть...» Мы с парнями так рассуждали: надо идти в армию, хоть один раз досыта наесться, а потом и в атаку можно... Один у нас шибко мечтал: вот бы, говорит, приготовили каши на сто человек, а половина солдат в бою погибла или ранена, так, значит, другой половине двойная пайка достанется... Вот ведь голод до чего заставлял так думать! Его, правда, не знаю почему, на заводе оставили, а других понемногу забрали в армию. Из кино идешь — навстречу патруль, документы спрашивает. Нет документов — забирают. Утром с завода приходит человек и обратно своих в цеха забирает.

Пошел я как-то на вокзал ребят деревенских в армию провожать, ко мне военный подошел и спрашивает: «Ты кто такой, почему небритый?» Я ему объясняю, что заводской, удостоверение ему показываю. А он не отстает, гнет свою линию: «А ты хочешь в солдаты? Мы тебя возьмем, сходи только в парикмахерскую». Ну и сходил, подстригся за свои деньги...

Сначала Яковлев попал в запасной кавалерийский полк, в марте 1943-го — в действующую армию. Войну закончил в Австрии. Самые крепкие воспоминания от чужбины: асфальтированные дороги, красивые горы и... нечаянная встреча с донскими казаками, плененными англичанами, целый эшелон. Казаки те воевали на стороне немцев и почему-то думали, что их везут в американскую зону. А их в Австрии передали советским войскам. Бравые мужики в спешном порядке стали срывать с себя погоны и награды. Яковлев своими глазами видел гору трофейного оружия — шашек со специально стертыми на эфесе звездами...

Ему за тех казаков обидно, так опозорили славу войска Донского.

— А нас хоть и называли тогда казаками, а мы кто были? У нас во взводе было шестнадцать национальностей: украинцы, удмурты, казахи, грузины, марийцы, один узбек был, один каракалпак... Но в документах у меня написано «Гвардии казак Яковлев», значит, так оно и есть.

...После войны Иван Яковлевич закончил военно-инженерное училище и стал техником-строителем. Он строил Московскую кольцевую дорогу, работал в Абхазии, Башкирии, в Пермском крае. Однажды, сам себе признавшись, что устал мотаться по стране и жить в вагончиках, решил... махнуть в Сибирь, помогать нефтяникам и газовикам. Это было в 1965 году.

Первый памятный объект в Тюмени для строителя Яковлева — аэродром в Рощино. Между прочим, его сдали в эксплуатацию в рекордно короткие сроки, никто прежде в Советском Союзе за одно лето взлетную полосу не строил. Это при том, что песок для отсыпки «подушки» пришлось возить из Пермского края, а взлетно-посадочную полосу, на ходу внося поправки в проект, удлинять на 200 метров.

Потом он побывал в командировках на строительстве аэродромов в Урае, Нижневартовске, Сургуте, Салехарде, но всегда спешил вернуться домой, где его ждала жена Нина Николаевна, урожденная Монокина.

Судьба у Нины Николаевны тоже очень интересная. Она коренная тюменка, уехала из дома в 1937 году в Ленинград. Поступила сначала в текстильный институт, через два года переехала в Пушкин и стала студенткой сельхозинститута.

Услышав первое объявление о войне, они с подружками не раздумывая побежали в ближайший военкомат и всю ночь простояли в очереди на прием к военкому. Утром 23 июня ее уже прикрепили к воинской части 1171, это был эвакогоспиталь, «расквартированный» в кирпичном особняке на Суворовском проспекте. В этих стенах она пережила бомбежки, голод, все лишения блокады. Весной 1943 года вместе с ранеными ей предстояло выдержать трехмесячный переезд на Алтай. Туда же был эвакуирован ее институт, и Нина Николаевна воспользовалась этим шансом получить диплом агронома.

После войны она вернулась в Пушкин вместе с институтом, но уже в качестве преподавателя. Училась в аспирантуре, со временем защитила кандидатскую диссертацию, работала в Свердловском научно-исследовательском институте. Но в конце концов она вернулась в Тюмень, определилась в управление сельского хозяйства. Коллеги по работе удивлялись ее характеру и завидовали: Нина Николаевна сама управляла автомобилем, была охотником и заядлым путешественником, играла на пианино, самостоятельно изучала иностранные языки, занималась спортом. Они и встретились-то случайно, на лыжной прогулке: бывший гвардии казак Яковлев оказался под стать красавице Нине Монокиной: эрудированный, любознательный, весельчак...

Иван Яковлевич и сейчас такой же: много читает, ведет обширную переписку, занимается генеалогией, а с наступлением лета переключается на сад, который они разрабатывали вместе.

Нине Николаевне сейчас без малого 90 лет, Николаю Яковлевичу — 86. Они живут в малогабаритной трехкомнатной квартире, в окружении книжных шкафов (у каждого свои книги!) и рамочек со старинными черно-белыми фотографиями (современные цветные фото хранятся в толстых альбомах). Они по очереди садятся работать за большой основательный письменный стол, который украшает очень старый чернильный прибор; на двоих у них десять очков и четыре лупы с разными линзами — Нину Николаевну в последнее время сильно подводит зрение. Они вместе уже сорок три года, живут на зависть всем душа в душу, ни на что не жалуются. Да и грех печалиться, если в доме есть настоящий мужчина...