Участие в лотерее необходимо выиграть

Актрисам нравится нравиться. Актрисы, особенно молодые, некрасивыми выглядеть не любят, и это понять легко. Да еще когда точеную фигурку обкладывают пышными формами рекордных степеней, да еще если персонаж подчинен сценическому амплуа ingenue-comique и по контрасту с подлинно добродетельными героинями ассоциируется с образом откровенной дурочки... Ну это по молодости. Вкус к таким ролям приходит быстро.

Сложно было Ольге Зотиной ввестись на роль Марьи Антоновны в гоголевский «Ревизор». Ведь спектакль уже был готов по форме, прошел около сотни раз, но как органично, в жанре сблизилась она с жизнью других гоголевских персонажей. Движенья угловатые, изломанные, смех несообразный, интонации далеко не стихотворные, мгновенья, которые другая бы поторопилась бегло обозначить и обойти, а она их длит, подчеркивает, фиксирует, ибо они позволяют очутиться по ту сторону лирики, и безоговорочно веришь, что Марья Антоновна — реально существовавшая в те времена барышня ее же среды.

Ольга столь резко обрисовывает сущность, характер, взаимные отношения дочки и матери, Марьи Антоновны и Хлестакова, что последующее уже нисколько не удивляет в ней вас... Нет, все-таки удивляет. Режиссер Александр Горбань предложил сцену после бегства Хлестакова, где чувствуется, что актриса на самом деле может быть и лиричной, и грациозной, а какое смятение в глазах... Актриса свой маленький шанс показать перепад напряжений от комизма до пленительной драматической меланхолии не упустила.

Как не прошла однажды мимо возможности, может быть, единственной, проявить нечто, не дававшее покоя где-то в тайниках души, что в литературе называют робкими мечтаниями, грезами... Когда вступительные заявления были уже поданы в два красноярских вуза, Ольга с мамой случайно оказались возле третьего — государственной академии музыки и театра. В папке волею случая залежались лишние копии нужных документов, сроки приемных экзаменов позволяли в случае провала продолжать атаковать другие учебные заведения, и мама сказала: «Попробуй. Ты ведь всегда любила выступать... Нет так нет». В школьной художественной самодеятельности Ольга, конечно, участвовала, возле ограды родного дома у себя в деревне представления с подружками устраивала, в КВН состояла, в гуманитарном классе училась... Но ведь этого мало. Хотя... Узнав подробно об условиях приема, Ольга вернулась в деревню и начала подготовку, но не суетливо, а вполне осознанно. Рука целенаправленно потянулась к книжной полке с любимыми томиками Цветаевой со стихами о быте любви тленной и о бытии любви вечной, Бунина с его бесстрашной и безоглядной правдивостью и искренностью во всем... Девочка была начитанной, что в наше время, согласитесь, факт почти ископаемый... Читала много, переживала за героинь, путешествовала с ними, радовалась, сокрушалась. Читать любила, потому и помышляла о филологическом факультете или инязе. Но предстояло не просто читать, а тонко прочувствовать, да еще и показать, насколько тонко. И много-много всяких «еще и еще». Во время творческих испытаний в числе прочего декламировала пушкинских «Бесов». Откровенно сознается, что такого страха напускала в строчке «страшно, страшно поневоле», а уж на словах «домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают» такой жути нагнала, что... рассмешила аудиторию. А между прочим, заставить публику, тем более приемную комиссию, слушать и живо реагировать, это то самое «еще», тот плюс в пользу абитуриента.

Самой значительной работой Ольги Зотиной в своем первом театральном сезоне стала роль Валентины в пьесе Александра Вампилова «Прошлым летом в Чулимске», обладающей неповторимым обаянием... Надо сказать, что режиссер спектакля Владимир Орел всегда следует за драматургом и потому никогда не проигрывает. Когда театры пытаются договорить то, что у автора дано лишь намеком, порываются обострить внешний драматизм, вампиловские произведения теряют свою прелесть и аромат, свою поэтику.

...Обычно в финальной сцене, когда отец допрашивает Валю, с кем она была, исполнительницы предпочитают ничем не выдавать волнения своей героини и с нарочитым безразличием произносят: «Не беспокойся... Я была с Мечеткиным... И пусть они больше ко мне не вяжутся». Тихие, но твердые слова звучат жестоким приговором в ушах несостоявшихся женихов. Еще бы! Когда свысока, когда с презрением... Ольга Зотина в этой сцене рыдает. С набухшими от слез глазами, со сдавленным голосом актриса не боится быть непривлекательной. Только что была миловидная девушка-куколка и вдруг: искаженное горем лицо... Юная, прекрасная Валя горько и безутешно рыдает над своей потерянной чистотой, над тем, что счастье было так близко, и тогда особенно остро ощущаешь весь трагизм совершенной ею ошибки... Знаешь, что внутри у девчонки израненная, истерзанная, но любовь. Любовь — загнанная в такие дебри, где ей душно и муторно. И еще боль. За весь Чулимск, за всю тайгу, которая держит — не убежишь. Актрисе естественнее было разрыдаться. Проще. Значит, убедительнее. Наверное, она знает, чувствует Валентину намного больше, чем просто толкователи драматургии.

Ольга Зотина родилась и выросла в селе Подсопки труднопроизносимого и не запоминаемого района Красноярского края. «О, Боже! Как мне это знакомо», — среагировала она, услышав на читке вампиловской пьесы «кур загони, телка накорми, да про баню не забудь». Полной общеобразовательной школы не было, пришлось уже в четырнадцать лет перебраться в интернат соседнего городка, закрытого по соображениям военной секретности. Ранняя самостоятельность выручала и в студенческом общежитии. Воспитанная вдали от урбанистических соблазнов и проблем, открытая, где-то наивная, неприхотливая, она постепенно обрела нужное для большого города качество — люди перестали ее пугать своими проявлениями. Прежде всего в быту. Нет, удивляться и обнаруживать она по-прежнему готова. И особенно в театре. Ольга признается, что в годы учебы приходилось подрабатывать, обживаться в различных коллективах, знакомиться с разным персоналом, но только сейчас она почувствовала себя среди своих, той же породы людей, понимающих, бедовых, одинаково увлеченных, близких по духу...

Профессиональным дебютом для Оли Зотиной стала роль девки Машки в «Потехе про Левшу» в постановке Александра Цодикова, на которую она была назначена с подстраховкой, то бишь в паре с более опытной актрисой. А что поделаешь — таков закон театра. Молодая, неопытная, только что со студенческой скамьи, мало ли что... Да и действительно были и слезы, и растерянность. В непритязательных комедиях от исполнителя порой требуется только обаяние молодости да точное выполнение мизансцен, но режиссер без всяких скидок начал погружать во все новые и новые задачи, эмоции, наделять характерными черточками... И Ольга Зотина, одарив героиню своим индивидуальным своеобразием, сумела стать и капризной, и застенчивой, и озорной, и встревоженной, в напряженном финале спектакля трогательной и беззащитной, а в результате — бесконечно влюбленной в своего Левшу простой русской девкой Машкой.

Поэтому, когда решался вопрос, кому поручить в русской народной сказке «Морозко» роль Любаши из бесконечной портретной галереи сказочных Настенек, Машенек, Василисушек, больших сомнений уже не было...

Окончен только первый сезон. Театр с его радушием и тайнами только начинается. Вытянет ли она еще один «счастливый» билет?