Пока живы потомки

Телеканал «Культура» недавно показал спектакль «Крутой маршрут». На сцене столичного театра «Современник» он шел много лет, его хорошо принимали и за границей. Однако сейчас в нашем обществе мало кто знает это произведение, наглядно демонстрирующее все ужасы политического террора в СССР. С ним соприкоснулась едва ли не каждая советская семья. Сегодня мы не в силах вернуть что-либо назад, но и забывать то, что было, тоже не вправе. Хотя бы из уважения к памяти убиенных. Тем более что рядом живут и трудятся те, кто помогает восстанавливать справедливость и доброе имя незаслуженно репрессированных. Речь, в частности, о Тюменской общественной организации жертв политических репрессий.

В 1996 году в нее пришла Эмилия Долгополова, которая с 1998-го по апрель 2009 года была бессменным председателем правления организации. (На этом посту ее сменила Ксения Серякова, которая достойно продолжает лучшие традиции в отстаивании интересов безвинно пострадавших). В свое время Эмилия Николаевна добилась восстановления прав своих репрессированных родителей, дедушки и бабушки, хотя сделать это было непросто.

— В 1991-м вышел подписанный Борисом Ельциным Закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» (позже к нему неоднократно принимался ряд дополнений). В этой связи в 1996 году в Тюмени была открыта общественная приемная, где я начала консультировать тюменцев по вопросам реабилитации репрессированных. Посетителей было столько, что приходилось работать даже в субботу. Мы не только разъясняли букву закона, но и помогали заполнять необходимые документы для запросов в архивы и прочие инстанции, а также писали исковые заявления в судебные органы. Как итог — люди получали справки о реабилитации, а нередко — денежные возмещения за утраченное имущество в годы террора. Победы в судах не были редкостью.

— Остановитесь на самых важных моментах закона.

— С удовольствием, тем более что информации об этом мало. Подлежащими реабилитации признаются дети, находившиеся вместе с репрессированными родителями в местах лишения свободы, в ссылке или высылке на поселение, а также те, кто остался без попечения репрессированных пап и мам. К сожалению, у нас еще очень много таких людей и далеко не все защитили свои права. Кто-то в силу болезни или возраста не хочет ворошить тяжелое прошлое, кто-то не верит в успех, а кто-то просто не знает, что он может быть признан пострадавшим от необоснованного применения репрессий по политическим мотивам. Поэтому уже практически тринадцать лет мы продолжаем проводить консультационно-просветительскую работу, а также нравственно-воспитательную — с молодежью.

— Какие формы используете в работе с новым поколением?

— В основном непосредственное общение. В школьных учебниках действиям советской власти сталинской поры не дается объективной оценки. Ребята приходят к нам в организацию на уроки живой истории. Они разглядывают экспонаты музея, просматривают книги со списками расстрелянных, изучают карту расположения лагерей, мест ссылок, внимают воспоминаниям потерпевших. Валентины Уткиной (ее отца расстреляли в 1937-м), Раисы Дорожуковой (ее родителей раскулачили, вынеся из дома все до последнего зернышка), Анны Поппинен (ее отца, деревенского кузнеца, обвинили по ст.58 п.10 — за агитацию против советской власти).

Дети слушают затаив дыхание, и нет среди них привычной возни. Вслушиваются опустив головы, понимая: это святые мгновения страшной истории нашей Родины. С той поры много воды утекло, но для Анастасии Муртазиной, Лидии Вешкурцевой, Федора Семухина и многих других важно, чтобы такое с нами и нашей страной больше не повторилось.

К беседе присоединяется Полина Таркова, в прошлом педагог, отдавший организации двенадцать лет своей жизни: «Помню, во время наших уроков, просматривая один из томов «Книги расстрелянных», мальчик из д.Утешево отыскал фамилию своего деда. Кстати, и взрослые очень часто находят в траурных списках своих родных... Среди учащихся и студентов мы проводили конкурсы творческих работ, посвященных памяти жертв. Ребята проявили неподдельный интерес к судьбам предков. Ежегодно в День памяти, 30 октября, возлагаем венки к мемориальным знакам — возле Текутьевского кладбища, на улицах Семакова, 18 и Полевая, 109.

В своей работе общественный союз жертв репрессий не замыкается только на нашем регионе. Ведет активную переписку по розыску родственников с Пермью, Омском, Астраханью, Москвой, Томском, Хакасией. В музее им. Андрея Сахарова как образцы выставлены копии архивных документов и фотоснимки из тюменской организации. Материалы о ее работе есть в Российской ассоциации жертв политических репрессий и правозащитном обществе «Мемориал» (г. Москва), с которым тюменцы сотрудничают давно.

В тюменской организации есть фотостенды, фотоальбомы с материалами о годах большого террора и даже свой маленький музей, где представлены предметы быта, натурального хозяйства, одежда и обувь, которыми пользовались ссыльные... Вот кирпич из разрушенного в 1996 году здания по ул.Семакова в Тюмени. В подвале этого дома, как известно, проводились массовые расстрелы. Далее — макет лагеря для узников, выполненный бывшей узницей ГУЛАГа 1941-1947 годов Анной Глазуновой. Два ряда колючей проволоки, собаки, сторожевые вышки, бараки, ворота... Все в миниатюре, но служит напоминанием и предостережением. Как ток, пропущенный по колючей проволоке.

Из-за того что власти, несмотря на обещания, не могут подобрать большего помещения, уникальный макет лагеря, представляющий, по оценке специалистов, историческую ценность, сдан на бессрочное хранение в Государственный архив социально-политической истории Тюменской области. Его заменила копия — размером поменьше. Она нашла достойное место в комнате, где ютится Тюменская общественная организация жертв политических репрессий.