Самым первым учителем в нашей родне был мой дедушка — Шабуров Николай Тимофеевич. Он, заслуженный учитель БССР, проработал в белорусской деревне в школе 62 года — вел младшие классы. Был строг, добр и справедлив. Для селян посадил с детьми вдоль Днепра яблоневый сад, и долго все село наслаждалось этими яблонями. А яблони были не простыми — дедушка дружил и переписывался с Мичуриным, и тот присылал ему редкие саженцы. Дочь дедушки, моя тетя Шабурова Мария Николаевна, ее муж и сын также работали учителями.

Немцы практически уничтожили Белоруссию, в том числе и нашу деревню Новую Тухинь. Стреляли по мирным жителям. Тётя Соня бежала, прижимая к груди дочку Леночку. Немецкая пуля попала девочке в голову… Дедушка увел селян в лес. Под корнями деревьев люди рыли норы и там жили. Затем их взял к себе партизанский отряд Константина Заслонова. Ушел в отряд Заслонова и мой папа, Федор Шабуров, приехавший перед самой войной в Белоруссию проведать родителей; в отряде он стал политруком. Позже его выдали карательному отряду эсэсовцев. Папу замучили, и нет у него могилы, только в музее города Орши висит его фотография.

Моя тетя Маня (заслуженный учитель БССР, как и дедушка) проводила в такой школе уроки в младших классах. На эти уроки к ней приезжали из роно — учиться, как надо работать. Особенно мне запомнился ее рассказ о том, как она провела занятие на тему «Ванька Жуков» — о письме «на деревню дедушке». В полутемном классе за столом, который освещался свечкой, маленький мальчик писал письмо дедушке, плача и всхлипывая: «Дорогой дедушка, забери меня отсюда…». И вместе со всем классом плакали представители роно.

Шабуровы были в своей деревне просветителями. После войны у нас в доме собирались сельчане, задавали вопросы по текущей политике и др. И на эти вопросы очень доходчиво отвечали наши учителя — тетя Маня, тетя Соня, муж тети Мани Илларион. Часто были серьезные споры, которые, однако, заканчивались общим миром и пониманием.

Когда был построен деревянный клуб, Коля (сын тети Мани, тоже учитель и художник) красочно оформил его. И семья Шабуровых, и многие селяне принимали участие в постановке спектаклей — как классических, так и современных, на темы военной и послевоенной жизни.

Перед войной мы с мамой вернулись в Ленинград. А когда война вплотную подступила к городу, я, мама и бабушка с последним эшелоном (дорогой его бомбили, но все мы, слава Богу, остались живы) эвакуировались в Чкаловскую (теперь Оренбургскую) область в село Воронцовка, где мама преподавала географию и арифметику. А я пошла в первый класс.

Мы ничего не смогли взять с собой из вещей, и первые годы, чтобы не умереть с голоду, ели жмых (из хлопка и семечек), так как месячной зарплаты мамы хватало только на мешок картошки. Лишь по временам бабушка (она была первоклассной портнихой) брала в аренду у жителей швейную машинку и, бесплатно обшивая хозяев машинки, успевала что-то шить другим. Платили картошкой, просом. Один раз (за особо хороший пошив) ей в качестве премии дали кусочек сливочного масла. Его положили на стол, а я осторожно, ногтем с краю, попробовала его и не поняла, что это такое. Лишь к концу войны учителям выделили землю, где мы стали выращивать картошку и просо. И даже в голодное время они не были жадными, делились с беженцами то головкой лука, то жмыхом, то кружкой барды. Барда — это отходы спиртогонного завода, пахнущая хлебом вязкая жижа, которая шла на корм скоту. Ее возили на быках в огромных чанах, и мы, детвора 8-9 лет, залезали на чан, черпали барду бидоном и с радостью несли домой на обед.

Мама была очень честным и справедливым человеком. Уходила на работу в восемь утра и возвращалась в восемь вечера с дикой головной болью. Ее очень любили учителя и ученики, уважал директор, но с ним были и споры: он не разрешал ставить школьникам плохие оценки, а мама не могла и не хотела этого делать. Не могло быть и речи о том, чтобы я, её дочь, получила завышенную оценку. За свою работу она получила знак «Заслуженный учитель СССР».

В Тюменском речном порту нам дали должности инженеров-механиков и сначала поселили в «красном уголке», а потом дали квартиру. С речным портом связана вся наша жизнь. Я работала старшим технологом, Виктор — главным инженером. Мы обучали крановщиков и приемосдатчиков основам их мастерства (технология погрузки судов, устройство крана, электротехника).