«В последний раз я сообщаю о себе...»

Письмо написано карандашом на кусочке чистого немецкого бланка. Со временем слова начали отцветать, и кто-то из его детей старательно химическим карандашом обвел каждую букву.

«Письмо от известного вашего мужа Евгения Степановича. Здравствуйте, дорогая жена Марина Ивановна и дети — Витя, Галя, Лида, Юля и Евгений Евгеньевич. Дорогая жена Марина! Я вам послал 810 рублей переводом. Поминай, как меня звали, дорогая жена Марина.

Прости, моя милая! Может, пишу последний раз, потому что положение у меня усложняется, но еще, может быть, увидимся с вами, и я вас тогда расцелую.

Милая моя, мы сегодня должны пойти в бой! Не знаю, как сложится, уже четвертый раз иду. Милая моя жена, молись за меня, родная. Пока я еще живой и бью немца-паразита.

Писал ваш муж (роспись). 12.10.43 г.»

Я записал воспоминание бабушки Марины:

— Это было тяжелое время, но оно и закаляло нас. Ведь остались без мужской рабочей силы. Трудились и за себя, и за них. Выполняли любую работу в летний зной и зимнюю стужу, в осеннюю слякоть и весеннюю распутицу. Болеть было некогда. Нужно было всем вместе как-то выживать.

А что будет завтра? Никто не знал. Прожили день — и слава Богу!

Почтальона все ждали со страхом. Что он тебе принесет? Тре-угольник — весточку от родного тебе человека — или похоронку — от командования фронта. Вот тогда и поняла я значение слова «война». Это когда воют в горе о погибших вдовы и матери, плачут дети, проклиная врага, и от обиды за свою беспомощность.

Всегда надеешься, что твой дом беда обойдет стороной. А внутренне... ждешь ее. И когда она нагрянет, кажется, нет силы ее преодолеть. Не хотелось верить, что погиб мой муж. Думала: может быть, ошиблись? Ведь пропадали же люди без вести. И бывало, что приходило извещение о гибели, а через некоторое время «погибший» объявлялся. И я не поверила в черную весточку.

Решила сходить к деревенской гадалке. Раскинула она карты. Говорит: «Марина, ничего утешительного не могу сказать. Погиб твой муж». Я — в слезы, она — утешать. А через несколько дней пришло последнее письмо с фронта. Я обрадовалась. С этим письмом в надежде на чудо пошла к председателю сельского совета. Объясняю ему: так, мол, и так, получила письмо от мужа после похоронки. Может быть, он жив?! Председатель недавно вернулся инвалидом с фронта, взял он письмо, прочитал и сказал: «Не рви себе сердце... Живи, Марина, ради детей. У тебя их пятеро. Не вернется к тебе Евгений Степанович. Погиб он».

Померк у меня белый свет в глазах. Как пришла домой — не помню. А дети обступили меня. Младшие есть просят. Старшие утешают: «Мама! Как-нибудь переживем. Мир не без добрых людей. Мы тебе помогать будем».

Помню: ночью воешь в подушку, чтоб не разбудить детей. А утром встанешь, вытрешь слезы — и на работу. Трудишься бок о бок с такими же одинокими, войной обделенными женщинами.

Когда пришел День Победы, каждый радовался по-своему. Одни ликовали: наконец-то закончилось это тяжелое время и теперь заживем по-другому. А многие плакали от обиды за то, что никогда не вернутся с полей сражений их погибшие близкие.

В этом году мне исполнилось 95 лет. 65 лет как закончилась Великая Отечественная война. Но мне кажется, что это было вчера. Помнится каждый день и месяц этой проклятой войны. Не забываются годы лихолетья...

Рассказ бабушки записал Анатолий Вострых — внук Евгения Степановича

Ишим