Дважды отважный ефрейтор

Бери шинель, пошли домой...
Самым заветным словом в годы войны у каждого было — «победа». Его выдыхали с последним стоном. Его шептали обескровленными губами. С ним ходили в атаку. С ним шли на побитие трудовых рекордов. Ее, победу, звали и приближали как могли. И на фронте. И в тылу. И она откликнулась! Победа!!!
— Говорят, что на разных участках фронта были по этому великому поводу пляски-песни, ликование и бросание шапок, бесшабашная стрельба. Так говорят, а сам я этого не видел, — вспоминает полковник Василий Прокопьевич Малков. — Солдаты моего батальона провожали взглядами группы бредущих по улицам Берлина солдат «непобедимого» фюрера. Среди них были и старики, загнанные фашистами в окопы под страхом смерти, и совсем еще дети, плачущие от страха. И солдаты моего батальона откинули автоматы за спины. Наверное, в том и состоит величие солдата-победителя, что он не злорадствует, не стреляет в спину слабого. И та, и другая сторона смертельно устали от войны. Но огромное отличие между нами было в том, что мы-то делали свое дело — защищали свою Родину, свою землю.
И вот она — Победа!!!

 

— Я давно отвоевался, девонька, — такими словами встретил меня на пороге своей квартиры тюменец Сергей Александрович Соловьев. — В то, что Великой Отечественной пришел полный капут, окончательно поверил
24 июня 1945-го, когда шагал по Красной площади с оркестром. Голос моей трубы-тенора не солировал, он слился с общим «хором» инструментов, парадная маршевая мощь которых утверждала: «Все, ребята-победители, отвоевались». Вот этот день, 24 июня — самая памятная дата в моей жизни.

В стопке важных документов хранит Сергей Александрович копию командировочного удостоверения, точнее сказать, предписания: «Прибыть 14 июня 1945-го в Москву для участия на параде».

— До сих пор ума не приложу, — признается, — как умудрился наш капельмейстер Борис Григорьевич Манн «отксерокопировать» (в то время!) это предписание для каждого из 17 бойцов нашего музвзвода. И вручил каждому — на долгую память.

Документ сохранил список всех музыкантов Манна.

— Давай, — предложил Сергей Александрович, — познакомлю тебя с ними. Это будет справедливо. Правильно утверждают фронтовики: «Нет одного солдата-победителя, победа — дело общее». Так и здесь: я ж не один на параде выступал... К тому же большинство наших музыкантов — земляки-тюменцы. Очень хочу, чтобы дети, внуки, правнуки знали, что в составе парадного оркестра маршировали в тот день: Муратов, Сидельников, Никифоров, Владимир Желнин, Сергей Пантюхин, Вася Кивелев, Левчинский, Плотников, Козаков, Володя Зайцев, Саша Горин, Ника Шелковников. Ника... Так мы звали его между собой, а кем он был на самом деле — Никифором, Никанором, Никитой? В свое время почему-то не поинтересовался. И имена многих других своих товарищей уже не помню. И спросить не у кого... Валентин Вьюшков тоже с нами был. Я не забыл его назвать. Как можно? Мы же с ним были «половинками» одного целого: по одному минному полю ходили, когда спасали раненых.

Время, пролетевшее с 14-го по 24 июня, теперь кажется одним днем, наполненным строевой муштрой и репетициями. В три часа ночи музыкантов доставляли «на какой-то подмосковный аэродром», где они «до потери сознания ровняли шаг». По Красной площади им предстояло пройти всего-то триста метров. Но пройти так, чтобы не опозорить ни свою родную 368-ю дивизию, ни в целом — державу-победительницу, на которую смотрел весь мир. Не сбиться с шага... Не сбиться с ритма... Не сбиться с нот, что толком-то и не знали. Не секрет, что большинство из тех, кого отобрали служить на фронте музыкантами, до войны играли для себя и для барышень на танцах — подбирали «на слух». Нотную грамоту им пришлось постигать между боями.

— По довоенному «расписанию», — вводит в курс дела Сергей Александрович, — каждому полку положено было иметь свой оркестр. Вот и наш музвзвод под командованием Бориса Григорьевича Манна позднее был приписан к 1224-му стрелковому полку. А сформирован музвзвод был еще в Тюмени. Вошли в него ребята, которые играли в духовых оркестрах, на гармошке, баяне, балалайке. Скорее всего, благодаря вот этой первоначальной подготовке я и был зачислен в состав 368-й стрелковой дивизии. Ведь в сентябре 1941-го мне еще и семнадцати лет не исполнилось.

О фокстротах-кадрилях на какое-то время пришлось забыть. Не до них было. 13 ноября 1941-го эшелон с воинами 368-й стрелковой дивизии прибыл на станцию Няндома Архангельской области. Там бойцы-сибиряки, включенные в состав 58-й армии, совершили 340-километровый марш-бросок до Вытегры.

— Путь этот, — вспоминает С.Соловьев, — преодолевали 10 суток. У каждого из музыкантов за плечами — карабин, под мышкой — инструмент, в вещмешке — гранаты, противогаз, 120 патронов. А снегу... Нет, не по колено — по пояс. Сколько времени воевал на Карельском фронте, так и не понял: бывает ли там бес-снежное время года?

Неподалеку от Вытегры, в районе Ошты, «враг создал целую сеть опорных пунктов с лесными завалами, минными полями, проволочными заграждениями в несколько рядов». В этих местах 368-й дивизии предстояло держать оборону — ценой своей жизни оттянуть силы врага от важного стратегического пункта Мурманска, который немцы планировали захватить в течение недели.

И вспоминать порою неохота, Как в сорок первом

шли спиной вперед.

Шли молча, мы уже не пели:

«Своей земли вершка не отдадим».

Как закидать их шапками хотели, Но... шапок не хватало в эти дни.

 

Это строчки С.Соловьева, вошедшие в его сборник «Стихи, пропитанные кровью». Действительно — пропитанные...

— Музыкой мы занимались, когда не было боев, — продолжает свой рассказ Сергей Александрович. — А во время боя у каждого из музыкантов были свои обязанности. Меня и Валентина Вьюшкова определили в санитары. Выдали сумки с бинтами и жгутами — вперед! Навыков — никаких! Помню первого нашего раненого. У него осколок в ноге застрял. «Валька, — кричу, — может, ты вытащишь этот осколок?» А он мне: «Может, еще больше навредим парню?» Сообразили — затянули ногу раненого жгутом. Потащили... После иных налетов раненых было море. Все ждут помощи. Как разорваться? Если есть во фляжке спирт, подползешь — плеснешь в горло бойцу горячительного, чтоб не замерз, скажешь: «Потерпи, родимый!», а сам к тем, у кого уже и стонать-то нет сил. Тащишь таких на себе, волочешь на плащ-палатке или шинели и думаешь: «Да хоть бы мы с тобой, браток, на веки вечные здесь рядышком лежать не остались!»

Однажды взрывной волной артиста-санитара Соловьева отбросило к дереву. Пришел в себя — увидел на ноге обрывок веревки, которая связывала Сергея с раненым, когда он его тащил с поля боя. Посчастливилось уцелеть, но до сих пор этот случай он вспоминает с грустью: «Не уберег парня...»

Уже после войны, во время прогулки по Петрозаводску, Соловьева окликнул один из прохожих: «Ты помнишь меня, Серега?» — «Нет», — ответил. «Да как же? — удивился ветеран. — Ты ж мне жизнь спас...» Не помнил... И скольких удалось спасти — не считал. Командование посчитало. И ефрейтор Соловьев дважды был награжден медалью «За отвагу».

...Уцелевшие за день артисты вечером собирались на репетиции или устраивали концерт. Сергей Александрович не припомнит случая, чтобы бойцы отказались прийти на их выступление.

— Все концерты на ура проходили. Ваня Новиков играл на баяне. Борис Бессчастных читал стихи. Саша Горин, Саша Костромкин и Валентин Вьюшков плясали. Из меня танцора не получилось. Борис Григорьевич приказал мне оправдывать свою фамилию — заливаться соловьем.

— А что пели?

— Что надо. Примерно в сорок втором через политотдел к нам начали поступать песенные сборники — с текстами, нотным сопровождением. Помню, я пел про город детства, про Машеньку родную. Пел про любовь, хотя в то время понятия не имел, что это такое.

На баяне Сергей нередко репетировал в первом окопе у нейтральной полосы. В присутствии финского капитана. Он перебежал на нашу сторону. В обязанности ему вменили агитацию финнов за капитуляцию. Ну, он что-то поблюмкает на своем языке, а потом наступает пауза. Обычно я заполнял ее фокстротом, вальсом «Амурские волны». Финны слушают — обдумывают предложение. Однажды решил сменить свой репертуар — заиграл «Катюшу». От последовавшего минометного огня сам успел укрыться. А вот от трофейного баяна даже кнопочек не осталось.

Символично, что бойцы Карельского фронта во время победного парада на Красной площади шли первыми. В их рядах чеканили шаг воины прославленной 368-й Краснознаменной Печенгской стрелковой дивизии, прошедшей путь от Тюмени до Киркенеса. А завершали парад музыканты, в числе которых были наши земляки под руководством капельмейстера Бориса Манна.

Позади тысячи километров боевого пути. Впереди — 300 метров по Красной площади.

В параде на Красной площади, посвященном 65-летию Победы в Великой Отечественной войне,
примут участие тюменские фронтовики Василий Прокопьевич Малков и Юрий Маркович Луковский.

 

Семейный альбом на параде

8 мая 2007 года «ТИ» опубликовали заметку нашего внештатного корреспондента Геннадия Иванова «Семейный альбом на параде», в которой он предлагал во время праздничного шествия в День Победы нести в колоннах увеличенные фотографии своих родственников — участников Великой Отечественной. Надеяться на то, что за сутки до парада кто-то откликнется на призыв, было наивно, и всё же несколько человек пришли с портретами фронтовиков. На следующий год это были уже десятки тюменцев.
С 2009 года Геннадий Кириллович пошёл дальше: накануне Дня Победы он с помощью электронной почты поделился своей идеей с руководителями регионов России, направил свой призыв в общественные приёмные председателя партии «Единая Россия» Владимира Путина. В большинстве ответов идею «Парада победителей» поддержали, выразили готовность провести акцию у себя в регионах.
Сегодня мы публикуем обращение нашего автора к читателям газеты:
9 Мая по всей стране пройдут парады и праздничные демонстрации, прославляющие народ-победитель. К сожалению, ряды ветеранов неуклонно редеют, а без них праздничные шествия в День Победы всё больше напоминают первомайские демонстрации: те же разноцветные шары, искусственные цветы, реклама продукции заводов, фабрик, ЗАО, ООО...
Главным атрибутом Дня Победы должны стать лица воинов-победителей! Остальное вторично.
Предложенная мной акция «Парад победителей» в этом году в Тюмени будет проходить уже в четвёртый раз. Суть её заключается в том, что во время праздничного шествия благодарные родственники несут увеличенные фотографии своих отцов и дедов — участников войны.
Пройдя в колоннах с портретами своих героев, мы отдадим дань уважения и памяти погибшим в боях за Родину или не доживших до наших дней. А живые фронтовики убедятся, что и они не будут забыты. Поспешим отблагодарить их и пожелаем как можно дольше участвовать в парадах Победы.
Нельзя допустить, чтобы потомки неофашистов на своих манифестациях высоко несли портреты нацистских пособников, а мы, в святой для нас день, беспечно шагали с воздушными шариками в руках.
Надеюсь, вы близко к сердцу примете акцию «Парад победителей». Увеличить старую фотографию и прикрепить её к древку не составит труда. Можно меньшую фотографию прикрепить к лацкану пиджака или куртки, рядом — георгиевскую ленточку. Не надо особых изысков, главное — память.
Призываю земляков поддержать акцию «Парад победителей»!