Как Евгений Онегин стал… писателем

Особенно грустно педагогам-литераторам: преподаваемый ими предмет сведен почти до минимума. В 5-8 классах уроков литературы стало по два часа в неделю, в 9-11-х — по три. А тут впереди еще маячит неотвратимый ЕГЭ. Его вопросы вроде «Как звали лошадь Вронского?» и «Какого цвета глаза Татьяны Лариной?»
в свое время породили шквал негодования общественности.

Учителя русского языка и литературы сетуют: крайне мало времени отводится на изучение того или иного произведения, а надо «пройти» и «Бедную Лизу», и «Недоросля», и «Ночь перед Рождеством». Если же говорить о самостоятельной работе школьников, то, как заметила преподаватель одной из тюменских гимназий, у детей нет необходимого жизненного опыта, чтобы самим проанализировать и понять классику. Огорчает факт: юное поколение к занятию чтением и без того тяги не испытывает, а тут и вовсе книгу брать в руки разучится…

В департаменте образования и науки Тюменской области особой драмы в сокращении учебных часов не усматривают. В 10-11 классах введено дополнительное время для подготовки к экзаменам. Проблема в другом — школьники просто не хотят читать, и что добавляй уроки, что нет — желание сие от одного сидения за партой не возникнет. ЕГЭ, конечно, идеальным не назовешь, но вопросы насчет клички коня Вронского или цвета очей Лариной уже превратились в анекдоты.

Как приохотить мальчишек и девчонок к чтению? Этот вопрос пытаются решать в каждом учебном заведении. Например, в 22-й тюменской школе устраивают литературно-музыкальные композиции, в 25-й школе проводят презентации биографий Фонвизина и Державина, ставят театральные спектакли по басням Крылова, пишут киносценарии по сказкам Гоголя, обсуждают проблемы старого и нового поколения в лермонтовском «Бородино». Тем не менее никто не даст абсолютной гарантии, что школьники дома вместо компьютерной игры засядут, к примеру, за томик Некрасова или Чехова.

На Западе все решается своими методами. По рассказам тех, кто там побывал, ни в одной европейской школе не гонятся за количеством «освоенных» литературных произведений. Например, юные французы один роман могут изучать полгода.

Свой комментарий я попросила высказать профессора Тюменского государственного университета, доктора филологических наук Юрия Мешкова. Как полагает Юрий Анатольевич, сокращение часов — скорее отрицательный момент. Сторонники противоположного мнения в качестве аргумента ссылаются на перегрузку детского ума, но ведь она возникает из-за неумения правильно скорректировать день.

— По моим наблюдениям, — говорит ученый, — в школе сегодня занимаются не литературой, а литературоведением. Ребята «схватывают» новые ультрасовременные методики, а на чтение времени уже не остается. Вы посмотрите школьные программы — упор делается на умение анализировать. Но разве дети могут разобраться в сложных трудах Бахтина, да и не рано ли им это? На мой взгляд, гораздо лучше вернуть в программу курс российской словесности — так хотели сделать в 90-х годах
XX века. В XIX столетии преподавание современной литературы в гимназиях не поощрялось. Сейчас считается: мол, учащиеся не должны отставать от времени, поэтому они знакомы с творчеством Сорокина, Пелевина, наслышаны о Лимонове. И пусть конкретно эти одиозные авторы не значатся в списках для обязательного изучения, но есть тенденция проходить курс современной литературы. А современность подобна горячему обеду: сырым не бывает, к вечеру остывает, а назавтра уже нужен новый. Вчерашний отправляется в Лету… Воспитать художественный вкус, привить умение наслаждаться высоким искусством можно лишь на лучших образцах классики!

Второе, что значительно снижает эффект преподавания, по убеждению Юрия Мешкова, — ориентация на единый государственный экзамен.

— По сути, учителя стали натаскивать на этот ЕГЭ. Чтобы привлечь детское внимание, Мария Ивановна или Надежда Петровна, стоя с указкой возле доски, напоминает: «Эта тема вам пригодится при сдаче ЕГЭ!» И уже не требуется понять смысл произведения, уразуметь его содержание, поразмышлять над поступками героев — нужен чисто утилитарный подход. Образно выражаясь, можно развесить репродукции Рембрандта в туалете, но, согласитесь, для прекрасного лучше найти более подходящее пространство. Большинство школьных предметов легко свести к определенному алгоритму: делай так — получишь то-то! А вот к литературе так подходить нельзя. Разные писатели, разные эпохи, разные, наконец, читатели. Скромная девочка из далекого села и разбитная девица из столицы по-разному воспринимают Наташу Ростову. И одинаковую оценку тут не поставишь. Русские классики издавна задавали вопросы, но ответов на них не подсказывали. Процесс раздумья не может быть сведен к погоне за баллами на едином государственном экзамене.

С доводами коллеги солидарен кандидат филологических наук, доцент, заведующий кафедрой библиотечно-информационной деятельности Тюменской государственной академии культуры, искусств и социальных технологий Алексей Барыкин.

— Своеобразие русской литературы заключается в том, что она традиционно выполняла мировоззренческую функцию, обращаясь к общественности и поднимая философские, религиозные и социальные вопросы. Эстетическая сторона подчас оставалась вне поля зрения. Ставились «вечные вопросы» без готовых ответов. На Западе философия существует отдельно, литература — отдельно. У нас же писатель в XIX веке взял на себя роль философа, а литература стала восприниматься как учебник жизни, — объясняет Алексей Валентинович. — Сейчас же в нашей стране пропагандируется конкретное позитивное мировоззрение, в том числе и в сфере образования. Само тестирование воспитывает трафаретное мышление. Вот тебе три варианта ответа, четвертого не дано. Я столкнулся с составлением тестов — живое слово пытаются уместить в прокрустово ложе. Цель ЕГЭ по литературе — подавить индивидуальность. Интерпретировать того же Евгения Онегина можно стереотипно: любовный конфликт, энциклопедия русской жизни и т.д. и т.п. А кому-нибудь приходило в голову, что одна из главных мыслей Пушкина такая: лишним человеком в России делает дворянина европейское образование?! Нынешний подход к преподаванию литературы лишает детей чувства живого слова.

Дабы проверить, насколько наше юношество близко к литературе, автор этих строк провел опрос среди школьников на предмет, какие книги они читают помимо обязательной программы.
У пятиклассников успех имеет Стефани Майер со своими «Сумерками», Рик Риордан и его «Перси Джексон и море чудовищ», а также серия «Сталкер». Пользуются популярностью и художественные произведения более высокого уровня. «Меня поразила красотой и выражением сказка Бажова «Хозяйка Медной горы». Эта книга бесценна», — признается одиннадцатилетняя Виолетта. Ее однокласснику Юре нравится «Кортик» Рыбакова: «Потому что интересно!» Хвалят и «Остров сокровищ», и «Робин Гуда». Восьмиклассник Тлеген обожает Достоевского, прочел «Братьев Карамазовых», «Бедных людей»: «У Федора Михайловича прекрасный стиль!» Любимые писатели десятиклассников — Софи Кинселла, Сесили Ахерн, Януш Леон Вишневский, Борис Акунин.

Студентов технических вузов Тюмени я расспросила на тему о том, что они помнят из школьного курса литературы. Авторство романа «Отцы и дети» кому только не приписали: Толстому, Достоевскому, Грибоедову и… даже Евгению Онегину! Тургенева не назвал никто. На вопрос, кто герои «Войны и мира», один юноша долго морщил лоб: «Видимо, какой-то воин?» Другая девушка быстро сообразила: «Там Андрей любил какую-то Наташу». Персонажи «Евгения Онегина» более прочно закрепились в памяти молодежи. Назвали Татьяну. Припомнили, как звали «того парня, с которым Онегин стрелялся», — Ленского. Главным же героем сделали дядю, который «самых честных правил». Лермонтовского «Героя нашего времени» отнесли к какой-то сказке типа «Чиполлино».

Больше всех классиков повезло Гоголю. Все-таки юбилеи (в прошлом году отмечали 200-летие со дня рождения Николая Васильевича) дают некую пищу для умов. Студенты знакомы с сюжетом «Ревизора», который «про городничих», а также с «повестью, где помещик регистрирует крестьян». В гоголевские герои зачислили и Чацкого с Фамусовым.

Авторство романа «Отцы и дети» тюменские студенты кому только не приписали: Толстому, Достоевскому, Грибоедову и… даже Евгению Онегину! Тургенева не назвал никто.