Владимир Конин: «Эра экологического беспредела в Югре заканчивается»

Поставлена задача активнее переходить на более жесткие экологические стандарты. О том, какие дыры есть в современном экологическом законодательстве, как в Югре мошенники научились зарабатывать на этом, и о том, что надо сделать, чтобы эффективно бороться с ними, мы беседуем с председателем правления «Межрегиональной общественной организации содействия развитию экологической и промышленной безопасности» Владимиром Кониным.

— Владимир Владимирович, ваша общественная организация ведет регулярный мониторинг экологических проблем во всех регионах России, в том числе и в Югре. С какими из проблем вы чаще всего сталкиваетесь?

— Сейчас наиболее серьезный вред окружающей среде Ханты-Мансийского автономного округа и живущим здесь людям наносят два основных фактора: выбросы в атмосферу от сжигания попутного нефтяного газа и отходы, образующиеся в процессе бурения скважин и добычи нефти, — шламы. Но если проблема утилизации ПНГ находится под контролем на самом высоком государственном уровне, то в сфере утилизации шламовых отходов вовсю орудуют так называемые «экологические мошенники». Так мы называем предприятия, которые только делают вид, что утилизируют, обезвреживают токсичные отходы, неизбежно появляющиеся в процессе бурения и нефтедобычи. На самом деле они без всякой переработки закапывают нефте- и буровые шламы в карьерах, сливают их в реки и озера или сваливают ядовитые вещества в тайге.

— Как такое возможно? Ведь природоохранное законодательство строго регламентирует условия хранения и переработки всех отходов нефтедобычи…

— Пробелов в природоохранном законодательстве еще очень много, отсюда и поручение Президента России внести усовершенствования в соответствующие законы.

Для того, чтобы понять, почему вообще стало возможно появление экомошенников, мне придется рассказать предысторию вопроса. Речь пойдёт о буровых и нефтешламах — веществах III-IV класса опасности. Это наиболее распространенный в Югре экологически опасный отход. В Ханты-Мансийском округе шламы появились, когда началось промышленное освоение территории, интенсивное бурение и добыча нефти. Раньше, в 60-80-е годы, шламы даже и не думали утилизировать. Задачи были другие — дать стране нефть. Поэтому смесь из глины, выбуренной породы, песка, ядовитых реагентов и нефти просто сливали в специально вырытые котлованы. Их называют амбары. С советского времени по всей Югре остались тысячи таких амбаров. Часть нанесена на карты экологов, а о многих других просто-напросто забыли.

В начале 90-х годов, когда в стране был образован и начал активно действовать Государственный комитет РСФСР по экологии и природопользованию (впоследствии «Госкомэкология»), специалисты-экологи стали пытаться решить вопрос «исторического наследия». Однако законы были сырыми. Это развязало руки бизнесменам, которые придумали, как заработать на желании государства избавиться от экологически опасных отходов. Тогда и появился вид деятельности, названный «рекультивация». Суть рекультивации — в том, что шламовые амбары просто заваливали песком. А для того чтобы песок не выдавливал шлам наверх, создавали опору в виде настила из автопокрышек, бревен и досок. Сверху укладывали слой торфа и сеяли травку, так что через год-другой, когда травка вырастала, поверхность амбара сливалась с окружающим пейзажем. Это называлось «рекультивация амбара». Так рекультивировали и буровые шламы, и даже нефтешламы. По сути, это захоронения, ничем не изолированные от грунтовых вод и от почвы. Изолировать шламы стали позже, а на том этапе просто прятали! Самое страшное, что такие могильники остались и в водоохранных зонах, и в районах речных пойм, а мы удивляемся: куда пропала рыба? Нам предстоит еще создать карту опасных захоронений, которые все еще представляют опасность и нуждаются в переработке.

— Как развивались события 90-х?

— В конце 90-х, когда природоохранное законодательство начало ужесточаться, устраивать амбары в водоохранных зонах запретили. В Югре начали практиковать безамбарное бурение, то есть на обычной буровой, там, где применяют амбарное бурение, из-под бурового станка ядовитая жижа стекает через лоток прямо в амбар. При безамбарном бурении применяются системы трёхступенчатой очистки, включающей вибросита, блоки флоакуляции, коагуляции. Шлам очищают, отделяют жидкую фракцию. И буровой раствор, насыщенный специальными дорого-стоящими реагентами, пригоден для повторного использования. Дальше согласно технологии шлам вывозится за пределы водоохранных зон на специализированной технике. Пробелы в законодательстве опять развязали руки мошенникам. Контроль за утилизацией шлама не велся — или велся плохо, — и поэтому фирмы, которым платили за утилизацию, просто вывозили шлам в амбары, которые находятся не в водоохранной зоне. Либо высыпали токсичный продукт где-нибудь в овраге. Поскольку такой шлам был обезвоженный и выглядел как влажный песок, то обнаружить такие свалки очень трудно.

— Но сейчас в России действует система платежей за негативное воздействие на окружающую среду, которая гораздо строже ранее существовавших законов….

— Действительно, с момента принятия в 1998 году Федерального закона «Об отходах производства и потребления» появились нормирование, государственный учёт и отчётность в области обращения опасных отходов. Все промышленные предприятия, в том числе и нефтяные компании, обязали планировать образование опасных отходов. Государство лимитировало этот процесс. «Лимит» — это термин, обозначающий разрешение, выдаваемое уполномоченным государственным органом разместить предельно допустимое количество отхода в определенном объекте (полигоне, хранилище) на установленный срок.

Статья 21 Федерального закона «Об отходах производства и потребления» определила основные принципы экономического регулирования в области обращения с отходами, а именно: уменьшение количества отходов и вовлечение их в хозяйственный оборот; платность размещения отходов. То есть если образовал отходы — утилизируй их или плати государству. Всё, что связано с отходами, обязательно подлежит государственной экологической экспертизе. Для того, чтобы получить лимиты даже на маленький полигон, надо сначала разработать его проект, пройти экологическую экспертизу, внести объект в реестр объектов размещения отходов. Если компания разместила отходы, не имея лимитов, то ей выставляется сверхлимитный платеж с коэффициентом 5. Значит, придётся заплатить в 5 раз больше, чем платили бы в рамках лимита. Плюс руководителя компании привлекут к административной ответственности. А еще такую экологически вредную деятельность могут приостановить либо даже запретить в судебном порядке.

В процессе бурения и нефтедобычи появляется столько отходов, что даже нефтехолдинги начали задумываться о последствиях. Были случаи, когда выставлялись штрафы в несколько миллиардов рублей. Это существенные суммы даже для крупных нефтяных компаний.

Такова нынешняя система платежей за негативное воздействие на окружающую среду. Она заставила нефтяников думать, что лучше: платить государству за лимиты, нарыть амбары, построить полигоны и размещать отходы там и ломать голову, как их в будущем утилизировать, или найти подрядчиков и платить им, чтобы те взяли на себя все проблемы с получением лимитов и утилизацией отходов.

И вот на этом этапе всплыло еще одно несовершенство закона. Контролировать крупные нефтяные компании гораздо проще, чем мелких подрядчиков. Так и появились современные экологические мошенники. Их еще называют активными закапывальщиками.

— Хороший термин…

— Слабое место современной системы контроля — получение разрешительных документов. Дело в том, что утилизация опасных отходов должна проводиться по специальной технологии, на которую нужно получить разрешение. Техрегламенты создаются в научно-исследовательских институтах. И многие из них сделаны по заказу экомошенников. На первый взгляд, в таких техрегламентах все без обмана. Например, есть технологии, где буровой шлам смешивается с песком и торфом, или песком и цементом, или песком и детоксикантами. На бумаге все может выглядеть весьма достойно. Если на каждую тонну шлама добавить несколько тонн песка, цемента или торфа и нужных реактивов, то действительно получится относительно безвредный, хотя и бесполезный продукт. При этом никого не волнует, что такой техрегламент экономически не обоснован. Если фирма действительно будет смешивать отходы с цементом, торфом, дорогостоящими реактивами в таких пропорциях, то она просто прогорит. Но у экомошенников другие задачи! Выполнять техрегламент они не собираются. Им главное — получить разрешительные документы и лицензию.

— Как же можно обойти техрегламент?

— Некоторые жулики поступали просто. Чем они прикрывались? Например, заключением лаборатории о том, что вещества, полученные из отходов механическими методами (капсулизацией, перемешиванием), безвредны. Например, брали чистый песок и приносили в лабораторию в качестве грунта, который они якобы изготовили. Им давали соответствующее заключение. Конечно, у лабораторий есть определенный регламент работы, еще советские ГОСТы, определяющие общие правила отбора проб и методов испытаний для различных веществ и продукции по всем отраслям промышленности. Лаборатория, которая несет за это ответственность, имеет соответствующую аккредитацию. Лаборант лично обязан выехать на место производства, на его глазах продукт должны изготовить, и он обязан убедиться, что именно этот состав заявляется в пробе. Но эти тесты никто не делал. Так и получались липовые документы. А на основании этих липовых бумаг из лаборатории вполне уважаемые институты разрабатывали сомнительные технологии, которые впоследствии получали положительные заключения государственной экологической экспертизы. Можно получать лицензию и участвовать в тендерах!

Есть мошенники, которые привозят, устанавливают и демонстрируют красивое оборудование. Правда, есть одно «но» — оно имеет мизерную производительность и стоит для вида. Почему-то никто не утруждает себя усилием просто посмотреть паспорта и технические характеристики этой техники. И если сопоставить заявленную производительность оборудования и количество отходов, которое «переработали» эти дельцы от экологии, то разница может достигать сотни раз.

Нормальным предприятиям, которые действительно перерабатывают шламы, можно конкурировать с экомошенниками? Нет. Те выигрывают тендеры, так как готовы демпинговать, готовы давать миллионные взятки тем, от кого зависит выбор подрядчика, — словом, готовы на все. Им есть за что бороться, ведь утилизация стандартного шламового амбара в среднем стоит
30 млн рублей. Даже если мошенники отдадут половину этой суммы на «подмазывание» нужных людей, то деньги им достанутся немалые. Им остается делов-то: найти место, где захоронить шлам, или даже просто сымитировать работу и подтвердить все липовыми справками.

— Наверняка о сомнительных фирмах, имитирующих переработку и обезвреживание отходов, знаете не только вы, но и следователи, и прокуроры. Неужели никто не хочет вывести их на чистую воду?

— Силовики в Югре работают на износ. Ведь чтобы вывести экомошенников на чистую воду, нужно собрать большую доказательную базу. Кстати, общественные экологические организации часто помогают им в этом. Однако как только закапывальщики чувствуют повышенное внимание со стороны прокуратуры и других контролирующих органов, они просто ликвидируют одну фирму и создают другую. Надо отдать должное нашим следователям: даже в этих условиях они умудряются ловить за руку преступников.

Например, в рамках проведения специальной оперативно-профилактической операции «Энергия» по декриминализации объектов топливно-энергетического комплекса в 2007 году правоохранительными органами на территории ХМАО выявлен ряд существенных нарушений, связанных с незаконной фиктивной деятельностью предприятий по переработке опасных отходов бурения на нефтяных месторождениях с причинением значительного ущерба естественным экосистемам. По результатам проверок в отношении руководителей предприятий возбуждены уголовные дела:

по ч. 1 ст. 247 УК РФ — по факту нарушения правил обращения экологически опасных веществ и отходов предприятием ЗАО «Экос», которое осуществляло работы по переработке бурового шлама с целью получения буролитовой смеси. После переработки полученная смесь, сохраняющая свойства IV класса опасности, размещалась в откосах внутри промысловых дорог Приобского нефтяного месторождения, расположенных в водоохранной зоне реки Обь. В соответствии с приговором Ханты-Мансийского районного суда руководитель ЗАО «Экос» И.Завгородний признан виновным и ему назначено наказание в виде штрафа;

по ч. 4 ст. 159 УК РФ — по факту осуществления предпринимательской деятельности предприятием ООО «Сургутский центр Экология» по утилизации отходов нефтяной промышленности (бурового шлама) без специального разрешения (приговором Сургутского городского суда директор ООО «Сургутский центр Экология» Фиткулин А.А. признан виновным и ему назначено наказание в виде штрафа);

по ч. 1 ст. 247 УК РФ и ч. 2 ст. 171 УК РФ — в отношении генерального директора ЗАО НПС «Элита-Комплекс «Экология» Никитина С.Б., осуществлявшего предпринимательскую деятельность без специального разрешения (лицензии), а также нарушившего правила обращения экологически опасных веществ и отходов (приговором Октябрьского районного суда директор Никитин С.Б. признан виновным и ему назначено наказание в виде штрафа).

Неоднократно возбуждались уголовные дела по ч.1 ст. 247 УК РФ и ч. 2 ст. 171 УК РФ в отношении самой одиозной фигуры в данной сфере — владельца и генерального директора ЗАО «Рос-экопром» и ЗАО «Росэкопромпереработка» Шакирова С.А. К сожалению, в силу разных причин ни одно из этих дел до суда не дошло… В этом году Сургутским межрайонным следственным отделом следственного управления СКП РФ по Ханты-Мансийскому автономному округу — Югре возбуждено уголовное дело по факту нарушения правил обращения экологически опасных веществ и отходов работниками ЗАО «Бюро экологических проблем «Тибет». Следствием установлено, что с 1 ноября 2008 по февраль 2009 года ими было переработано 14,486 куб. метра бурового шлама. На выходе они получили продукт, не соответствующий требованиям экологической безопасности. Применялась та самая схема, о которой я вам рассказывал.

...И это только верхушка айсберга. На данном этапе за всеми активными закапывальщиками уследить невозможно. Это приняло массовый характер, так что меры нужны глобальные, а не точечные. Надо менять сам подход, для чего полностью запретить сомнительные методы утилизации шламов.

— Тогда как быть с переработкой ядовитых отходов? Ведь с каждым годом тех же нефтяных и буровых шламов производится в Югре все больше и больше?

— Есть эффективные технологии переработки шламов, на них и надо ориентироваться. А чтобы было проще контролировать предприятия, которые занимаются экологически небезопасным производством, надо законодательно вывести из игры мелкие фирмы-однодневки. Уверен, что будущее — за высококачественными, легко проверяемыми, большими полигонами по утилизации шлама.

Федеральный закон «Об отходах производства и потребления» определяет основные принципы государственной политики в области обращения с отходами, в том числе использование новейших научно-технических достижений в целях реализации малоотходных и безотходных технологий и комплексную переработку материально-сырьевых ресурсов в целях уменьшения количества отходов.

То есть при существовании нескольких технологий нужно применять наиболее безопасную и эффективную из них.

Если ориентироваться на мнение специалистов, то для утилизации отходов бурения и нефтедобычи надо применять современные методы, которые позволяют уменьшать объемы отходов, а не увеличивать их. Сложилась странная ситуация: чтобы дезактивировать ядовитые отходы, предприятиям предлагают смешивать их с песком, цементом, торфом, то есть увеличивать объем небезупречного в экологическом плане сырья. Между тем в мире складывается другая практика: уменьшать объем отходов путем высокотемпературной обработки. Именно высокотемпературной, а не обычной тепловой. В результате современной термической обработки образуется песок, щебень, гравий, даже керамзит. При термическом методе кратно уменьшается объем отходов: с кубометра шлама получается 0,3 кубометра полезной продукции — инертных материалов, которые можно применять в строительстве.

Впрочем, как распорядиться технологиями, — вопрос второй. В первую очередь надо совместными усилиями общественных организаций, контролирующих и правоохранительных органов победить экологических мошенников, губящих нашу природу и здоровье.

досье «ти»

Конин Владимир Владимирович, родился 22.04.1969 в Белгородской области.
В 1991 году окончил Рижское высшее военное авиационное инженерное училище по специальности «Летательные аппараты и силовые установки». В 2002 году получил диплом Российской экономической академии имени Плеханова с присуждением квалификации «Экономист» по специальности «Бухгалтерский учет и аудит». Одновременно с этим окончил в 2002 году Московскую Высшую школу бизнеса с присуждением квалификации «Экономист» по специальности «Финансы и кредит». Занимается вопросами промышленной и экологической безопасности более 10 лет.
С 2008 года избран председателем  правления «Межрегиональной общественной организации содействия развитию экологической и промышленной безопасности». Активный защитник природы.