Он верит, что погибшие его слышат...

Знаю, что Паша — далеко не единственный боец из отряда тюменских поисковиков, что вот так же «совмещают» свой отпуск с работой в экспедиции. Знаю, что все бойцы достойны места на газетной полосе. И все же расскажу о Павле. Потому что в путь его заставил собраться материал «Как Берлин городом-героем стал», опубликованный в «ТИ» 13 марта.

— Такое впечатление, — говорит Павел, — что многие просто заучили наизусть слова благодарности фронтовикам. При этом не знают имен своих героев, многие из которых до сих пор продолжают лежать на полях сражений. Защемило что-то внутри: я ведь тоже не поднял, не вывел из безвестности ни одного солдата.

Впервые он принял участие в поисковой экспедиции лет пятнадцать назад, когда был комиссаром педотряда «Неугомонные». Теперь отец двух детей осознает, что во время той экспедиции «пацан просто хотел проверить себя на прочность, самоутвердиться».

— Быть может, поэтому, — предполагает, — погибшие и не захотели тогда со мной поговорить — открыться.

Он верит, что они его слышат... Прикуривая одну сигарету для себя, вторую оставляет для того, кто не докурил, не долюбил. Бережно освобождая каждую красноармейскую косточку, что с корнями травы вросла в землю, он уговаривает: «Потерпи еще чуть-чуть, братишка!» И просит прощения у останков. За что? За то, что, возможно, причиняет им боль, за то, что потревожил. И в то же время у него есть уверенность в том, что поступает правильно: косточки победителя должны быть похоронены в торжественной обстановке. Об этом и говорил им на правах повидавшего жизнь. Они опять молчали в ответ. И на рассказ о том, что на нашу землю, ценою жизни и вот этих бойцов, что полегли в Мясном бору 65 лет назад, пришел мир, не реагируют. Может, обиделись на то, что про них так долго не вспоминали?

— А там, — говорит Павел, — работы для поисковиков хватит еще не на одно десятилетие. Во всяком случае, судя по данным, которые нашел в Интернете, всего сорока тысячам бойцов из стотысячной армии удалось выйти отсюда из вражеского окружения. Остальные полегли там, где догнала их пуля.

Во время нынешней экспедиции основная часть поискового отряда под командованием Артура Ольховского трудилась на высоте, именуемой 43,1, которая была открыта во время прошлой вахты памяти. Здесь ребята проверяли буквально каждую пядь земли «на наличие останков». Производили зачистку. А разведка тем временем шла вперед: ей предстояло обеспечить задел работ на будущее. Павла определили в разведчики.

— От места нашей стоянки, — рассказывает он, — пошли по северной дороге. Шли где по щиколотку, а где и по колено в воде, пропиливая на своем пути бурелом. Куда выйдем — не знали. Для нас ведь важно было выбрать не ту площадку, что посуше, а ту, где нашего прихода ждут погибшие.

— Ты сказал: «ЖДУТ»?!

— А есть такое ощущение: они ждут и надеются. И ты спешишь к ним на подмогу. В первый день разведки мы позволили себе привал только после двух с половиной часов пути. Остановились у двух поваленных деревьев с кружками. Такие трофеи обычно не интересуют падких на оружие мародеров, и они оставляют их рядом с местом своих черных поисков. «Запрягли» миноискатель. Первый «зацеп» прозвучал буквально через пять минут, потом последовал второй, третий. Стало ясно: нашли новое нетронутое место.

— Ты подарил мне кружку с двумя дырками — навылет. Могу представить: держал ее боец в правой руке, пил воду... Судя по траектории пули, «из кружки» она должна была попасть в область сердца этого бойца...

— Многое мы можем только предполагать. Обнаружив останки красноармейцев, лежащих двумя «цепочками», и насобирав неподалеку от них целое ведро гильз от немецких пулеметов, предположили например, что «набрели» на спецгруппу, которая была направлена на помощь оказавшимся в окружении. Достоверно известно, что такая подмога действительно посылалась. В ее составе были десантники, танкисты...

За время вахты памяти П.Тихонову удалось поднять двух бойцов.

С каждым из них он разговаривал по три дня. Примерно столько времени уходит на то, чтобы поднять останки, которые находятся на приличной глубине, густо поросли травой, собрать их по косточкам, отмыть... Кого поднял — не знает. Не было при них медальонов. А третью его находку бойцы поднимали сообща. И назвали ее Тамарой. Помните: «Мы с Тамарой ходим парой, санитары мы с Тамарой...»

— Похоже, мы нашли санитарку. — Приложил ее берцовую кость к своей — маленькая... И размер ботинок — 35-36. И лежал боец как-то не по-мужски. Такое впечатление, что обхватил себя — прикрылся руками от смерти. Девчушка совсем! Жалко — до слез...