Образование требует жертв. От кого?

Ни для кого не секрет, что российская система образования далеко не безупречна: сейчас ее отличает как большое количество огрехов, так и смелые попытки их исправить всевозможными нововведениями и правилами. Если же посмотреть на проблему более объективно, даже опуская то, что еще недоработано, то станет очевиден весь «корень зла» — система образования буквально оккупирована различными приоритетами в государственной политике.
Страна должна развиваться наравне с Западом. Сказано — сделано. Именно отсюда, из западных стран и Соединённых Штатов Америки, к нам пришло тестирование по окончании школы, которое уже давно носит величественное название — Единый государственный экзамен. С одной стороны, тест предоставляет школьнику грандиозную возможность угадать правильный ответ и тем самым заработать дополнительный балл. Но с другой стороны, лишает умения логически мыслить. И сегодня об этом умении ученик начинает забывать уже в начальной школе, поскольку пособия, созданные по подобию контрольно-измерительных материалов (по ним выпускники готовятся к ЕГЭ), существуют уже и для 4 класса. Проще говоря, детей медленно, но верно учат давать ответы «согласен» или «не согласен», в которых, увы, нет места живому детскому уму и свободному мышлению. В целом желание поравняться с Западом и его материальное воплощение, именуемое ЕГЭ, изменяет и саму систему преподавания школьного материала. Если раньше экзамены подстраивали под школьную программу, то теперь, наоборот, — о мире дети узнают только то, о чем их могут спросить на ЕГЭ. А это похоже на абсурд. И здесь уже речь идет далеко не о расширении кругозора школьника, а о некой «дрессуре», которую порой хочется назвать настоящим зомбированием. Вот оно, стремление быть таким, как Запад.
Стране нужны рабочие руки. Именно об этом те же школьники слышат особенно часто в выпускных классах и тут же понимают, что к «рабочим рукам мы относиться не хотим», «рабочие руки у нас не в почете». Это обстоятельство заставляет их жить одной-единственной целью — как можно лучше сдать «суровые» ЕГЭ, поскольку именно экзаменационные результаты являются пропуском в мир высшего образования. Безусловно, хорошо придумано: выпускнику не нужно беспокоиться о других барьерах при поступлении, кроме как о тех единственных экзаменах в конце школы. Казалось бы, достойной подготовки должно хватить. Но какие силы нужны хотя бы для того, чтобы смириться с чрезмерно строгой шкалой оценки, а затем с неожиданно взлетевшим проходным баллом. Именно благодаря последнему довольно способные абитуриенты, имеющие килограммовые портфолио и медаль за отличную учебу, оказываются за бортом корабля, называемого «бюджет». И как раз о нем у нас в стране заботятся особенно сильно. Изначально бюджетные места в университете предназначены для абитуриентов, имеющих наивысший суммарный балл среди всех поданных заявлений либо являющихся победителями всероссийских олимпиад, а также для тех абитуриентов, которые относятся ко льготным категориям. И первая прореха этой системы в отсутствии повсеместного контроля над процессом распределения бюджетных мест: бюджетные места должны делиться поровну между категориями особыми и абитуриентами, поступающими на общих основаниях. Такое правило соблюдается далеко не везде. Более того, в 2010 году абитуриентов, сдавших ЕГЭ, намного меньше, чем в прошлом году (877246 человек в этом году против 994669 тысяч в 2009-м), но льготников и «гениев» стало на целых 30% больше! И всем им государство обеспечивает бюджетные места. А вот абитуриентам, имеющим высокий балл по ЕГЭ, деваться некуда: большинству из них придется поставить своих родителей перед фактом — надо платить. И потекут деньги рекой из родительского кармана по причине резко урезанного количества бюджетных мест по сравнению с прошлым годом (на 10%) и банального несоблюдения принципа пропорциональности. А есть еще и вторая прореха — коррумпированность. 2010 год уже отличился несколькими фактами «продажи» и так существенно измельчавших бюджетных мест. И, наконец, еще один существенный минус — ценность бюджетного места порой совершенно не соответствует ценности специальности. Все просто, и примером тому может быть даже Тюменский государственный нефтегазовый университет: профессия «Портной» может похвастаться запасом из 25 бюджетных мест, специальность «Парикмахерское искусство» имеет 10 бюджетных мест, в то время как специальность «Коммерция (торговое дело)» — только 2. Глядя на такую статистику, хочется узнать, либо наше государство так сильно нуждается в портных и парикмахерах и совсем не нуждается в специалистах торгового дела, либо это просто «случайность», которая в скором времени непременно войдет в систему. Так и происходит процесс отсеивания на современный лад: если ты образован, но не захотел быть человеком рабочего класса, пытайся получить высшее образование. Вот только получить его — уже высшее мастерство. И если ничего не изменится, то о бесплатном образовании для абитуриентов «обыкновенных» скоро можно будет слагать легенды.
Правовое государство — государство честное и справедливое. Красивый лозунг, подтверждение которому находится пока что с трудом. Именно о справедливости и честности недавно задумались чиновники из Министерства образования и решили, что если сократилось количество абитуриентов на 1,2 млн человек, то и сократить бюджетные места тоже необходимо. Посчитали — вышел результат в 10%. Но никто не подумал о том, какую пользу обществу можно было бы принести, оставив эти бюджетные места: вариантов их использования существует множество. О справедливости и честности думали и тогда, когда подписывали решение о прекращении финансирования мест, например, в Оренбургском педагогическом университете по специальностям «Лингвистика и межкультурная коммуникация», «Адаптивная физическая культура», «Журналистика» и «Менеджмент». О высоком чиновники размышляли даже тогда, когда принимали решение о закрытии специальности «Сестринское дело» в Оренбургской государственной медицинской академии (ОГМА) или, к примеру, когда подписывали приказ о сокращении набора на 105 мест по другим специальностям. Такие действия властей вызвали большое удивление даже у ректора: в области острая нехватка врачей. И подобные случаи — вовсе не единственные.
В российской системе образования нет и эффективных инструментов борьбы с быстрорастущими ценами. Мы уже привыкли к такому процессу, когда общий уровень инфляции отражается и на ценнике образовательных услуг, но не все знают, что повышение цен зачастую связано не только с общим уровнем «удорожания жизни», но и с инициативой самого образовательного учреждения. Отсюда и заоблачные цены за год обучения — особенно ярко это проявляется в ситуации со столичными вузами. Увы, не исправляет система образования и большую долю субъективизма со стороны преподавателей и студентов: одни вполне обоснованно используют плагиат при написании курсовых и дипломных работ, для других порой личное отношение к студенту играет гораздо большую роль, нежели его знания. Вот только эту проблему у нас в стране считают нормой.
Подведём итоги. Современная система образования в России ориентирована не на функциональную единицу, ученика и студента, а на министерское сообщество, государство. И если такой подход не изменить, то рано или поздно произойдет коллапс. А пока нам, бывшим ученикам, нынешним абитуриентам и будущим студентам, остается лишь один выход — прислушаться к словам выдающегося советского поэта и барда Владимира Высоцкого: «Повышай свое образованье…»