Колбасно-масляный роман. Эпилог...

Его руководитель признан виновным в нарушении правил и норм, регулирующих производство и реализацию молочного продукта. Владимир Цыганков обязывается устранить допущенные нарушения и в 10-дневный срок публично, в официальной прессе, отчитаться о выполнении требований суда.

Так значит, победа?

Судебный вердикт, несмотря на некоторую кажущуюся мягкость (надо бы пожестче, да и частное определение не мешало вынести в адрес бездействующего контролера), все же, несомненно, шаг вперед в преодолении рыночной стихии. Так что — виктория? Да, победа, но — локальная, махонькая, как охотничий выстрел, пусть и удачный, в таежной глухомани. Нельзя считать ее действительно победой, если неприятель не сдает своих позиций, по-прежнему хозяйничает на занятой территории, причиняя материальный и нравственный ущерб в прежних же размерах.

Прилавки продовольственных магазинов областного центра, как и прежде, заполнены суррогатным маслом. Убрать его с полок оказались бессильными контролирующие органы, выступления региональной и общероссийской газет, серия совещаний в верхах, обсудивших вопросы потребительского рынка, рассмотрение судом отдельного гражданского дела…

После окончания судебного заседания мы беседуем с г-ном Цыганковым на судейской скамье в коридоре офиса. На вопрос о его планах по исполнению решения суда он трет лоб: «Честно говоря, не готов пока ответить на вопрос. Представьте, что я исправился и обозначаю наименование и цену только натурального масла. Она зашкаливает за 200 рублей. А рядом с моим продуктом лежат штабеля того же — завозного из других регионов страны — по ценам вдвое и втрое ниже моих. Такого же «натурального», той же жирности… Будут покупать только «импорт»! Через месяц-два я — банкрот. Почему тогда долбят только меня, а на других никто не обращает внимания?»

И действительно: почему?

Кажется, приехали. Исполнение решения суда — крест на бизнесе, неисполнение — крест самому себе: ст. 315 УК предусматривает наказание до 2-х лет лишения свободы.

Ситуация требует иного подхода к разгадке упрямой силы порока, беспристрастного серьезного анализа происходящего. Хочу подчеркнуть: выражая свою точку зрения, автор этих строк приветствует самую жесткую объективную критику со стороны заинтересованных ведомств, специалистов, всей читательской аудитории.

С неизменным постоянством мы утверждаем: рыночное хулиганство акул молочного бизнеса — следствие попустительства контролирующих органов. Никак не обозначают своих действий при этом силовые структуры. ОБЭП индифферентен к происходящему, видимо, не считает данные нарушения достойным объектом для своего вмешательства. Я позвонил начальнику этого ведомства, чтобы договориться о встрече и выяснить его точку зрения на колбасно-масляную проблему. Оказалось, у полковника на этот счет вовсе нет никакой точки зрения, ибо ничего о той проблеме не знает: «Что, семь статей в прессе?! Не осведомлен. Вашей газеты мы не читаем».

Не будем излишне придирчивы к офицеру милиции высокого ранга, хотя, отметим, о столь масштабном обмане граждан с крутящимися здесь многонулевыми суммами денежных средств ему можно было знать и без газет. Да и читать все газеты подряд ему ни к чему: для этого существует пресс-служба ГУВД, обязанная замечать публикации, содержащие криминал с критическими замечаниями непосредственно в адрес ГУВД. Но ведь надзорные и контролирующие органы, силовые структуры не могли бы столь упрощенно понимать и исполнять свои функциональные задачи, если бы сами чувствовали на себе строгий взыскательный взгляд вышестоящих ведомств, полномочных представителей власти.

Дремлет око государево?

Увы, времена «всевидящего ока» слуг государевых прошли. Потому-то наши порочно хозяйствующие субъекты маслодельной промышленности и действуют открыто, не таясь, не прибегая к камуфляжу: препятствий-то нет никаких! Отечество спокойно созерцает происходящее, а в нужных случаях еще и помогает преодолевать тернистый путь. А чтоб в дороге не трясло — застилает ухабы нужными правовыми документами. И постигается мрачная, но вполне предсказуемая цель: темный бизнес легально вписывается в экономику страны. А стало быть, и во власть. Ведь никто пока не отвергал известного ленинского изречения: «…Политика — есть самое концентрированное выражение экономики…» Именно политики создали тот правовой, а точнее — бесправный анархический рынок, в котором г-н Цыганков и его соратники нашли свой путь. А первооткрывателем его был Егор Гайдар.

СМИ постоянно напоминают нам, что реформы Гайдара, особенно либерализация цен, были восприняты населением страны неоднозначно. И это правда. Их с восторгом приняли стоящая у государственного пирога чиновная элита, дельцы — любители легкой наживы, за непостижимо короткие сроки сколотившие себе миллионные и миллиардные состояния. Я же, как и основная часть населения страны, сословием пониже, воспринял второй НЭП только однозначно: за те же сжатые сроки обеднел в разы. Основные наиболее питательные продукты за последние 20 лет так подорожали, что оказались основной массе населения России не по карману. Согласно опубликованным в центральной прессе данным департамента стратегического анализа аналитико-консалтинговой компании ФБК, каждый россиянин на среднюю зарплату в 2009 году мог купить, например, рыбы на 50-60 процентов меньше, чем в 1990-м, хлеба и макарон — на 30-40 процентов, мяса — на 25 процентов.

А вот водки и коньяка соответственно — в 5 и 2,5 раза больше, чем 20 лет назад. Пейте их досыта, дорогие россияне, заедая подешевевшими капустой и луком! В реалии дело оказалось намного хуже. При расчете средней зарплаты (в 1990 г. — 303 руб., в 2009 г. — 18785 руб.) чиновники полагали, что среднегодовые заработки Чубайса и сельской учительницы одинаковы. А резкий скачок стоимости оказываемых услуг — коммунальных, медицинских, образовательных — окончательно доконал рядовых граждан.

Экономист-теоретик Гайдар, зациклившийся на зарубежных учениях, не знающий и не учитывающий особенностей практики отечественной экономики, отпустил цены. Спрессованные десятилетиями социалистической политики товарно-денежных отношений, без наличия здоровой конкуренции на потребительском рынке, они не преминули сделать заоблачный прыжок. Гибельный для любого иного государства. Мы выжили, но у большей части населения страны кошельки и холодильники оказались пусты. Пресса продолжает твердить упорно, что молодой экс-премьер в ту лихую годину был вынужден разжать пружину-капкан и выпустить цены на волю. Но лихим годам несть числа, воля оказалась бездной, цены продолжают свободный полет. Только ввысь.

Нынче далеко не каждый россиянин может приобрести даже основной продукт питания в натуральном виде. Подобные социальные катаклизмы происходят и в других странах Европы, но в большинстве этих стран провалы платежеспособности таких слоев населения нивелируются запрещением делать торговые наценки на товары первой необходимости более 15-20 процентов от их базисной стоимости.

Наша ценовая политика не ограничивает диктат продавца, несмотря на наличие отдельных нормативных ограничений: в реальности их благотворного воздействия не ощущается. А сорвавшиеся с цепи кусачие цены усмиряются дешевой пищевой подкормкой — в основном растительного происхождения: колбаса — соей, масло сливочное — растительными жирами. Бывает — в лошадиных дозах, когда роль добавок исполняет сам натуральный продукт.

Цены: растут или падают?

Доля суррогата в готовом продукте содержится в тайне от потребителя. На государственном уровне. Товаропроизводителю разрешено не указывать в информации о товаре количественный состав ингредиентов, не осуществлять лабораторных испытаний по физическим показателям. Даже при выдаче сертификатов. Для широкого и вольного потока фальсификата к потребителю убраны все пороги. Примечательно, что сами потребители исправно разбирают все прибывающие партии суррогата, хотя продавцы в большинстве своем поясняют, что это «какой-то маргарин». Ну прямо по Пушкину: «Я сам обманываться рад…»

Не будем отрицать и такой реалии. На проходящих совещаниях и пресс-конференциях, посвященных рынку, журналистам порой подают сведения и цифры, не отражающие действительности. Оптимистические, бодрящие, как анаболики для спортсмена. В пресс-релизе прошедшей недавно пресс-конференции дана динамика цен на социально значимые продукты в текущем году. Почти на половину из них отмечаются сохранение прежнего уровня и снижение, в остальной части повышение в пределах одного процента. Может, в статсборниках действительно так, но не в реальной жизни.

В последние годы и месяцы методично и последовательно возрастала стоимость мясопродуктов. Элементарные, с инородными примесями, сосиски и сардельки стоят сейчас 180-200 руб. за кило, а вот в официальной таблице средняя цена колбасы вареной с начала года и до сих пор неизменна — 181,9 руб. за килограмм. Убежден абсолютно, что составители сборника динамики цен не только не едят сами колбасы означенной цены, но и не дают ее домашним животным.

А прецедент с крупой! А масло сливочное? Средняя розничная цена его исчислялась в суммах 176,9 и 185,3 руб. за килограмм. Да нет же! Это средняя стоимость спреда, по всей вероятности. А масло сливочное натуральное, исходя из элементарных экономических расчетов, не может быть дешевле 200 рублей за килограмм. Разумеется, в усредненном исчислении. А удорожание гречки более чем в полтора раза? В поселке Московском, например, она стоит теперь 68 руб. за кило. Удорожание это больно ударило и по населению, и по престижу руководящих структур. На сегодняшний день у нас имеется ряд нормативно-правовых актов, декларирующих предельно допустимые розничные цены на социально значимые продукты. Казус с ядрицей засвидетельствовал нам: пока что не сработал ни один из названных документов — ни на федеральном, ни на региональном уровнях.

Данные участникам пресс-конференции пояснения об изъятии гречки из социально значимой товарной группы не обоснованы документально. Да и действие сие не подвластно ни логике, ни статистике, ни пониманию рядового потребителя. Что, ему дозволено кушать досыта только перловку да овсяные хлопья? И объяснить все эти «изъятия» из социально значимого товарооборота читателям? Слово журналиста официальной прессы должно быть весомым, непогрешимым. Люди, доверяя журналистскому слову, как правило, верят и государству.

Вообще вселенская скорбь по уходящей в небытие грече представляется мне фарисейством, лицемерием. Недавно на состоявшемся кворуме высшего уровня министры докладывали главе государства: «По гречке — недород. Ищем по всему миру». Нет, владыки вы наши, пусть ищут другие! А вы — прямехонько к президенту. С прошением об отставке. За допущенный тяжелый просчет в снабжении населения одним из основных продуктов питания. За жизнь одним днем, без создания страховых стратегических запасов, при наличии неисчерпаемых ресурсов в сельхозугодьях, технике, рабочей силе.

Оставшиеся скудные запасы гречихи в наших дырявых закромах вы, господа, завозили с родного Алтая, а не доставляли космическими кораблями с Луны. Почему же цены на нее возросли вдвое и даже втрое? Невольно возникает вопрос: может ли государство наше решить хоть какую-то социально-экономическую проблему без вытряхивания кошельков своих подданных, причем самых незащищенных слоев…

Ценовой эмбрион с симптомом гигантомании зарождается в чреве государства. Оно как бы заключает с бизнесом негласное соглашение: вы принимаете нас такими, какие мы есть. Со снятием с вас не трех, а десяти шкур, системным повышением стоимости энергоносителей, всех коммунальных услуг, аренды недвижимости, земли, не облагая налогом только ее газовую оболочку… А мы принимаем вас — в том же боекомплекте. С вашим выбором способов выживания, с вами изобретенной технологией производства и реализации продукта, поощряемой нами — путем сдерживания контроля. Под эгидой свободы предпринимательства, разумеется! И всестороннего развития российского бизнеса…

Вот это и есть борода Черномора, вцепившись в которую, вопреки сказочной трактовке, недобросовестный бизнес обретает силу, бесстрашие и долгие годы безбедной жизни. А отсечь эту бороду пока что некому.

Кому мешает контроль?

Наблюдая эволюцию надзора и контроля за производством и реализацией продукции — а он становится все более призрачным! — должен заметить: я не могу привести ни одного аргумента, оправдывающего системное сужение сферы полномочий службы контроля.

Ситуация на потребительском рынке? Нет, она диктует не ослабление, а укрепление контроля! Может быть, контроль сочли излишней тратой времени, дополнительными тяготами, мешающими производству? Но ведь не находим же мы ничего предосудительного, с пониманием относимся к рекомендациям доктора проходить диспансеризацию и профилактические осмотры не реже 1-2 раз в год! Чтобы своевременно выявить хворь и излечить ее в начальной, еще не запущенной стадии.

Контрольная проверка на предприятии есть тот же профосмотр! Проверка состояния здоровья его коллектива. Показываться аудиту следует хотя бы раз в год, а не в три, как это установлено законом. За столь долгий период у ряда должностных лиц диагностируются устойчивые нравственные пороки. И даже злокачественные новообразования — в виде собственных, неправедно нажитых заводов, газет, пароходов, заморских вилл, летающей, плавающей и шагающей суперсовременной техники. И тогда уже лечение приходится проводить в стационарах пенитенциарной службы.

Наши правители поясняют: сокращение числа контрольных мероприятий в изучаемой сфере осуществлено в целях предотвращения преступлений коррупционной направленности — разного рода откатов, поборов, взяточничества… Следуя этой логике, можно, например, так вести борьбу с преступлениями против жизни и здоровья людей: не отлавливать бандюг, а сокращать количество населения, проживающего на планете…

Правоохранительным органам тоже предложены не совсем удачные дополнительные способы воздействия на ситуацию. Проведение контрольного мероприятия — по предварительному согласованию с прокурором — вряд ли позволит с точностью установить истину по делу. Скорее наоборот. Налицо — утрата оперативности и, как следствие, утечка нужной информации. И все из-за волокиты при согласовании и переписке. Нововведение это одну сторону унижает недоверием, другую загружает несвойственным ей делом.

У прокурора изъяли полномочия по утверждению избранной меры пресечения и обязали санкционировать выход контролера на место происшествия для проверки, например, правильности содержания этикетки на упаковках продукта. Несправедливо и расточительно. Суды. Перенесенный на них центр тяжести борьбы с негативом в пищепроме неоправдан и бесперспективен. Я не оговорился. Действия их осуществляются на узком правовом пространстве, они локальны, избирательны, как точечная бомбардировка: не устраняют причин правонарушений, не влияют на ситуацию в целом.

Когда автор этих строк обратился в одну из властных структур — чтобы приняли меры к распоясавшемуся молочному бракоделу и покрывавшему его госконтролеру! — то получил ответ: обращайтесь в суд. А почему чиновник-профессионал не принял это дело к своему производству либо не направил его в полномочную компетентную службу? У нас море чиновников (по стране — более полутора миллионов человек), не стоит перелагать исполнение их обязанностей на суды, и без того захлебнувшиеся в потоке подобных гражданских дел. Представляется целесообразным, если бы суды принимали к своему производству только дела, по которым вышестоящие ведомства ответчика и госконтролеры исчерпали свои возможности по разрешению вопроса…

Обращайтесь в суд… Властные чиновники забывают о требованиях статьи 5 Закона № 294-ФЗ от 26.12.08 г. Она обязывает субъект РФ проводить единую государственную политику в области рыночных отношений, на своей территории осуществлять меры по организации контроля и надзора в изучаемой сфере, проводить мониторинги эффективности региональной контрольно-надзорной работы.

Глава седьмая. Не последняя?

Сегодняшняя глава нашего повествования не является заключительной, хотя и названа эпилогом. Скорее, это конец первой части, посвященной порочной деятельности конкретного предприятия под сенью не менее порочного контроля и надзора. Эти функции переданы теперь в руки судебных исполнителей. Они, эти руки, крепки, надежны — и мы оставляем своих героев на их попечении. Чтобы продолжить разработку той же темы — но с новыми персоналиями. Не выпуская из поля зрения процесс переработки молока, мы обратим внимание и на выработку мясопродуктов. Это не менее, если не более, уязвимое место в пищевой перерабатывающей промышленности!

Возможно, на страницах парламентской газеты состоятся новые журналистские расследования, но главное все же — проведение профилактических мероприятий, намечаемых руководителем подразделения горадминистрации Анатолием Кановым, его инициативными деловыми помощниками Валентиной Шамриной и Оксаной Речкиной.

Процесс реализации намеченных ими мероприятий обязательно будет освещаться газетой.

Убежден: читатель хорошо понял, за чьи интересы бились в данном случае журналисты. И все же напоследок добавлю: «Отрицательные персонажи» нашего повествования — не есть основной корень всех бед. Они, скорее, следствие политики, проводимой госструктурами и подчиненными им службами. Длинная череда судов и выступлений СМИ делу не помощник, если государственные деятели всех уровней власти не изменят курс «невмешательства в рыночную стихию». И еще: не стоит считать мелочью то, о чем мы говорим. Из малого строится большое.

P.S. В процессе подготовки этого материала автор публикации побывал на предприятии изготовителя молочного продукта. С руководителем его, со специалистами посидели за «круглым столом», погорячились, обсуждая положение дел. Руководитель (он просил не называть ни его фамилии, ни названия предприятия) утверждал: его масло — подлинное, коровье, без добавок. Автор привычно не верил и требовал доказательств — данных лабораторных испытаний. Их не нашли. Испытания производил и сертификат выдавал Роспотребнадзор. Указав в протоколах привычное: масло состоит из метиловых эфиров и жирных кислот — пальмитиновой, лауриновой, стеариновой. А вот сколько там молочных и растительных жиров — ни-ни!

Вопрос разрешился сам собой, только не за «круглым столом», а за обычным, квадратным, когда вместо деловых бумаг на нем обозначились стаканы с чаем и блюдца с бутербродами с маслом — собственного производства. Автор, привычно не уважающий любые жиры, впервые за последний десяток лет съел подряд два бутерброда. Масло было… превосходным. Нежным, ароматным, даже без традиционного слабого привкуса от поедания животным силоса и сенной полыни.

Исписанный мною блокнот обратился в макулатуру. Все сомнения в подлинности натурального масла отпали. Особенно после того, как я, не доверившись своей органолептике, привез масло своим коллегам — для дегустации. Журналисты были в восторге. Обмениваясь мнениями по этому поводу в управлении по товарному рынку горадминистрации, Анатолий Канов посоветовал: побывайте у них. Они расскажут и о своей технологии, и о ценообразовании. А он практически организует проведение такого турне. Мы с удовольствием приняли такое предложение. Оценивая работу фигурантов-бракоделов, мы расскажем и об ударниках теперь уже капиталистического труда.

Считая, что лозунг «Покупайте тюменское!» не блекнет и в этой перерабатывающей животноводческой отрасли производства.