Помилосердствуйте, братцы...

Известная поговорка гласит: сытый голодного не разумеет. С народной мудростью трудно спорить, но мы попробуем.

№215 (5192)
08.12.2010
Евгения Осипова

Часто можно услышать: современная жизнь меняет людей, они стали жестче, любовь и сострадание становятся реликтовыми чувствами, вокруг сплошное равнодушие. Так ли это?..

К теме существования в нашем сообществе бомжей — непростой теме — средства массовой информации подступались не раз. Бомжи. Кто они? Несчастные обездоленные люди, не «вписавшиеся» в нынешние реалии? Тунеядцы и пропойцы? Аморальные личности?.. Невыдуманные истории из жизни этих «отбросов общества» порой заставляют нас задуматься о том, как быстро человек может потерять все разом. И человеческий облик в том числе. Прописные истины: от тюрьмы и сумы не зарекайся, всех под одну гребенку стричь нельзя. А что можно?

Можно — и нужно — в причинах разобраться. И в первую очередь — просто ПОМОЧЬ ЧЕЛОВЕКУ!

Тобольск. Серое промозглое ноябрьское утро, солнце никак не хочет выходит из-за лохматых туч, там ему, солнцу, наверное, уютнее... Еще совсем темно, редкие прохожие, кутаясь в теплые пуховики, спешат на автобусные остановки. Час пик, когда весь город просыпается и бежит сломя голову на работу, пока не наступил...

Для обычных людей не наступил, а для этих, трущихся у киосков, где принимают стеклотару, день в самом разгаре — нужно не пропустить свою очередь, успеть согреться припрятанным пузырьком настойки боярышника (скоро его нельзя будет купить — говорят, в аптеках запретят продавать спиртовые настойки). Да и долгожданную машину не проглядеть, скоро она должна появиться...

Несколько тобольских предпринимателей — с благословения православного священника отца Зосимы — объединились с одной целью: кормить городских бомжей и к зиме их с божьей помощью приодеть. Эти люди не называют своих имен, не стараются «попиариться» за счет прессы. Просто выделяют небольшие суммы из своего (не такого уж и богатого!) бизнеса: покупают продукты, развозят их по точкам, где обычно утром собираются «санитары города», сдавая бутылки и банки.

Акция длится уже несколько месяцев и, можно сказать, набирает обороты. Многие горожане, узнав, что добрые люди подкармливают бездомных, стали собирать теплые вещи и приносить их в тобольские храмы. Или прямо к палаткам и киоскам, где кучкуются бездомные.

По-разному можно относиться к тем, чья жизнь пошла под откос. «Да это ж вонючие алкаши, разносчики инфекций!» — негодование эмоциональной гражданки можно понять... Бомжи, нечего спорить, не украшают нашу жизнь. Побираются по помойкам? Собирают бутылки и банки? По огородам летом промышляют? Есть грех, кушать-то хочется и летом, и зимой... Устраивают пьяные разборки за место у мусорного бака. Словом, делают все, чтобы добропорядочным гражданам за железными дверями в своих благоустроенных квартирах было как можно проще не замечать Бывших Людей...

А те люди, которые два раза в неделю раздают городским бомжам продуктовые наборы — хлеб, булочка, вареная колбаса, плавленый сыр, яйцо и горячий чай в термосе, — они не спрашивают, как человек докатился до того, что остался без жилья, без работы, без семьи и детей... Не считают себя вправе судить их, больных, изможденных, грязных... и все-таки НАШИХ граждан. Проявляют милость и снисхождение, считая, что любой человек имеет право на милосердие, что бы с ним ни случилось!

На этот раз было роздано шестьдесят пакетов с простой едой. К сожалению, не всем хватило, не рассчитали, да и желающих получить паек прибавилось... В следующий раз пакетов станет уже семьдесят.

«Столовую нужно бы для них построить. С горячим питанием...» — делятся между собой анонимные благотворители.

Благотворительные столовые для неимущих, для тех, кто в определенный момент сбился с «правильной» дороги, не сумел найти в себе сил, чтобы на эту дорогу вернуться. И никто не помог. «А почему мы им должны помогать?! Сами выживаем как можем!» Вот тоже вполне распространенный сегодня аргумент — не в пользу бомжей. Но ведь была на Руси традиция — протягивать руку помощи...

Помещение под столовую наши анонимы уже нашли, в подгорной части Тобольска — давно пустующее и постепенно разваливающееся здание бывшего книжного магазина. Только вот городские власти вряд ли станут помогать им в этом негромком деле. У администрации города много других проблем — грандиозные стройки дворцов, торговых центров, дорог, из года в год на одном и том же месте ремонтируемых... Зачем им какие-то бездомные алкаши? Может быть, скоро придет приказ их всех скопом отправить еще куда подальше? А если не будет такого приказа? А, господа из администрации? Это же люди, пусть в основном и без паспортов... В Тобольске таких СОТНИ!

Однажды моя дочь купила комод и, не прибегая к помощи дорогих грузчиков, попросила греющихся на солнышке, на лавочке возле дома бомжей за известную русскую валюту затащить комод на третий этаж. Она и не сомневалась, что те согласятся. Но каково же было удивление молодой женщины, когда та услышала в ответ на свою просьбу: «Что ты, доченька, мы и ходим-то с трудом. Разве ж нам поднять такую тяжесть, мы ж больные все...» Дочь была в шоке: «Мама, как им должно быть плохо, если они даже от настоящей водки и денег отказались! Что же это такое? Это ведь люди, люди...»

...У пунктов приема посуды в микрорайонах Тобольска с каждой минутой становится оживленнее! Приемщики стеклотары тоже принимают активное участие в благотворительной акции — составляют списки бомжей, оповещают их о прибытии машины с «сухими пайками».

«Жалко их: как дети малые, — говорит отец троих детей Алик, владелец киоска. — Они немного воспрянули духом, деньги мне даже отдают на хранение, так как утром покушают хорошо...» Алик — человек южный, эмоциональный, но обстоятельный: пайки —только в руки присутствующим, никаких там «передам» или «отнесу» не допускает!

А наши бомжи с сумками и мешками, наполненными банками и бутылками (основной заработок), — испитые и обветренные физиономии, поцарапанные носы и подбитые глаза (издержки общения с себе подобными), грязная, не знающая стирального порошка одежда — терпеливо ждут своей очереди, высматривая в слабом утреннем свете знакомую машину. А вот и она! Со всех сторон слова приветствия, улыбки щербатых ртов. И такие глаза... Мужчины немного стесняются (среди бомжей много молодых людей), но подходят, берут пакеты с едой и пластиковые стаканчики с горячим чаем, а женщины... Лица опухшие, со следами побоев, но даже в этом состоянии женщины остаются самими собой — глаза подкрашены, губы слегка тронуты помадой... «Девчонки! Не позволяйте себя бить! А если что, сдачи давайте кавалерам», — советую я под общее одобрение и смех.

Маришка (так представилась дама неопределенного возраста) берет стаканчик с чаем аккуратно, двумя пальцами, подзывает своего друга Володю, стоящего в сторонке. Это семейная пара, такая же, как и Таня с Толиком, которые получают свой паек у приемного пункта. Парам легче выжить. У каждого своя история, своя правда — горькая, иногда страшная... Статный мужчина с рыжей окладистой бородкой — вдовец Валера, остался без жилья, пока один, держится сторонкой... Живут кто где: подвалы домов, «катакомбы», как сами бомжи называют свое жилище, заброшенные дома — все годится... Из подвалов их гоняют участковые, а они опять просятся назад, обещая вести себя тихо и прилично, вымаливая свою теплую подвальную трубу и сырой дырявый матрац. Вымаливая себе жизнь.

Машина отправляется в путь. И вот уже другой микрорайон, другой пункт приема, другая компания...

— Кучумка, ну-ка, строй своих! Чай прибыл! — весело обращается приемщица бутылок Леночка (как ласково ее все зовут) к маленькому бородатому мужичку — главному в этой компании.

Кучум дает команду — группа бомжей подходит к машине за пакетами с едой и чайком, горячим, ароматным, напоминающим о доме, семье, о тепле утраченного очага...

Сколько в России лиц «без определенного места жительства», точно не знает никто. По оценкам благотворительных организаций, — около 2 млн человек, по данным правоохранительных органов, — до 4,5 миллиона.