Школа, выстраданная жизнью

Об Анне Неркаги снимали видео- и телевизионные фильмы, писали статьи и рецензии, диссертации на русском, французском и других языках. На Ямал зачастили зарубежные гости. Но Неркаги вдруг... замолчала. Более того, на одном из писательских совещаний она демонстративно оставила свое членство в профессиональном союзе.

В связи с этим в «Открытом письме ненецкой писательнице Анне Павловне Неркаги» ее творческий наставник Константин Лагунов писал: «Мировая история не знает писателей-кочевников. Эти два понятия несовместимы. Они взаимно исключают друг друга. У тебя впереди еще достаточно лет, чтоб реализовать данный тебе Богом дар, создав такие литературные произведения, которые войдут в сокровищницу российской и мировой культуры. Кончай кочевать. Садись за письменный стол. Пиши. Пиши. Пиши... Верю, что найдется в Салехарде добрый человек, который... сделает все возможное, чтобы писательница Анна Павловна Неркаги не собирала в тундре хворост, не шила ягушки и кисы, не выделывала оленьи и песцовые шкуры, а писала романы, повести, очерки, статьи. Ведь власти предержащие Ямала отвечают перед будущим, перед историей, перед народом не только за экономику, экологию, но и за нравственность своих подопечных, за их духовность. Как же тут не позаботиться о камертоне нравственности и духовности ненецкого народа — о певце, поводыре и радетеле Ямала, неповторимой писательнице Анне Павловне Неркаги?!»

«Власти предержащие Ямала» услышали голос писателя Константина Лагунова. В двухстах километрах от Салехарда — в поселке Лаборовая Приуральского района — построили для Анны Неркаги трехэтажный деревянный дом, в котором проживают вместе с ней ее приемные дети.

К счастью, не замолк «камертон нравственности и духовности ненецкого народа», а перестроился на другую волну: Анна Павловна сохранила роль «певца, поводыря и радетеля» ненецкого народа, который сама представляет. Она посвятила свою жизнь организации и развитию школы нового типа. Школы для детей кочевников тундры. Оленеводов, рыбаков и охотников. Причем Анна Неркаги не изменила собственному призванию, как показалось многим на первый взгляд. Она нашла новый смысл служения своему народу.

Теперь, глядя на созданную Неркаги кочевую школу, свежо и остро воспринимаются ее афористичные мысли о недовольстве интернатской системой обучения северных детей, которая отрывала ребятишек от исконного труда кочевников и в итоге никуда не приводила. Так, в повести «Белый ягель» Анна Павловна писала: «Всему учит школа детей: бумагу читать, в душу ей глядеть и играть в странные игры, а вот делу жизни — себя и семью прокормить — не учит. Будто дети всю жизнь будут в игры играть».

Впрочем, о недостатках существовавшей системы образования и воспитания коренных малочисленных народов говорили все кому не лень. Главное же отличие писательницы Неркаги заключается в том, что, оторвавшись от письменного стола, от труда чумработницы, она нашла свое призвание в создании принципиально новой школы для детей Севера. Анна Павловна создала, апробировала — без материальной поддержки государства, на собственные средства тундрового предпринимателя — модель новой кочевой школы. Не зря она любит повторять, что благие пожелания человека ничего не стоят, если он финансово не способен их осуществить.

Важнейшее достижение Анны Неркаги и педагогического коллектива Лаборовской начальной кочевой школы в том, что в ней действительно учат главному «делу жизни — себя и семью прокормить». Теперь в домиках рядом со стойбищем оленевода-кочевника, рыбака или охотника вместе с родителями, старшими братьями и сестрами и впервые под руководством специально подготовленных учителей и воспитателей дети постигают секреты труда.

В школе Неркаги и в детском садике при ней ребята, как все дети России и мира, изучают общеобразовательные основы наук, осваивают общие программы, успешно сдают ЕГЭ, поступают в вузы и средние учебные заведения, овладевают системой Интернет, компьютерными играми.

Но в отличие от других школьников ученики кочевой школы приобретают навыки кочевки в «куропачьем чуме» в снегу в сорокаградусный мороз, овладевают управлением новейшими зарубежными образцами снегоходов, научаются ездить на вездеходах типа «Трекол» — машинах, способных преодолевать глубокие снега, болота, озера и реки, не нарушая тундровой экологии.

Таким образом, в Лаборовской школе дети, с одной стороны, сохраняют и на новой современной технологической основе осваивают секреты традиционного труда оленеводов, рыбаков и охотников, с другой же стороны, даже проживая и обучаясь в тундре, они не замыкаются в северном пространстве, а приобщаются к благам цивилизации, становятся полноправными членами мирового сообщества.

Все это дает возможность юным северянам быть востребованными. Не повторить судьбу ненецкой девушки, героини повести Анны Неркаги «Анико из рода Ного», которая из тундры уехала в большой город, там поступила учиться в индустриальный институт и порвала связи с родичами, забыла родной язык. Этого с выпускниками Лаборовской школы, смеем заверить, не случится никогда.

В двухстах километрах от Салехарда — в поселке Лаборовая Приуральского района — построили для Анны Неркаги трехэтажный деревянный дом, в котором проживают вместе с ней ее приемные дети.

Анна Неркаги посвятила свою жизнь организации и развитию школы нового типа.