Такая простая и честная жизнь...

Его зарыли в шар земной.

А был он лишь солдат,
Всего, друзья, солдат, простой

Без званий и наград.

С.Орлов.

 

Нет, он не был героем и даже не имел никаких наград за боевые заслуги. Он самоотверженно защищал нашу Родину и отдал за неё свою жизнь. В самой середине войны…

Мой прадед Горшков Кирилл Семёнович, 1905 года рождения, был призван на фронт в возрасте 36 лет Ялуторовским РВК 8 июля 1941 года.

Уже в ноябре он был направлен в только что сформированную 50-ю отдельную стрелковую бригаду (ОСБ), где их стрелковый батальон получил первое боевое крещение в деревне Перемилово под Москвой.

На этом участке фронта тяжёлые, изнурительные бои длились почти до конца января 1942 года. Многие воины не смогли выйти из того кровавого пекла. Не пощадила судьба и командира отделения 50-й бригады сержанта Горшкова, получившего слепое осколочное ранение на поле брани и госпитализированного в город Владимир.

После выздоровления Кирилл Горшков снова отправляется на передовую.

Очередное ранение боец получил в 1943 году уже под Ленинградом, которое и предрешило его смертельный исход.

Более двух месяцев находясь на излечении в госпитале, он не смог преодолеть свой недуг и умер от заражения крови.

Вскоре моей прабабушке, Устинье Сергеевне Горшковой, было доставлено печальное известие о муже, в котором почему-то значилось имя — Николай.

Эта ошибка в написании имени только укрепила надежду в сознании близких, что их Кирилл жив. Ничего удивительного: подобные ошибки случались на фронте, а человеку свойственно верить в то, что его больше всего устраивает. Лишь спустя многие годы станет ясно: имя моего прадеда перепутали в передвижном госпитале, где сделали неверную запись в истории болезни.

Затем утомительное ожидание возвращения бойца с фронта и… тщетные поиски.

Сначала Владимир, младший сын Кирилла и Устиньи, стал отправлять запросы в военкомат, в Центральный архив Минобороны и т.д., но ему не удавалось установить судьбу своего отца.

Только по прошествии нескольких десятков лет поиски в отношении сержанта Горшкова были возобновлены моим отцом, который провёл чёткую грань между понятиями «пропал без вести» и «погиб». Отец рассуждал так: «Если пропал без вести, то в каком месте? А если погиб, то где могила?» И снова поиски, письма, запросы…

В поисках деда моему отцу очень помогли небезызвестный руководитель областного поискового центра Артур Ольховский и тюменский писатель, историк-краевед Александр Петрушин, за что мы им выражаем безмерную благодарность.

Просматривая повторно весь собранный материал, невольно сосредотачиваюсь на регистрационном бланке члена ВКП(б) Кирилла Семёновича Горшкова, где отражена вся его довоенная трудовая деятельность. Сначала работал бригадиром в колхозе «Путь к новой жизни», позднее — фельдъегерем в районном отделении НКВД.

Обыкновенный человек с обыкновенной трудной судьбой, скромный по натуре, что прослеживается в анкетных данных, где в основном фигурируют глаголы с частицей «не»: «не имеет», «не состоял», «не участвовал», «не привлекался»…

В течение семи лет длились поиски деда моим отцом. Которому удалось всё-таки установить не только где, когда получил ранение и в каком госпитале находился на излечении сержант Горшков, но и в каком месте предан земле. Поначалу на его могиле значился только номер — 22, но мои родственники с этим не примирились: у каждого человека, живущего на земле, есть имя, которое дают ему при рождении, с этим именем он и должен быть погребён. Вскоре на месте захоронения появилось надгробие, на котором высечено имя моего прадеда, сержанта К.С.Горшкова.

Таким образом осуществилось желание моих родственников найти родного им человека.

В канун празднования 62-й годовщины Великой Победы дочери Кирилла Семёновича — моя бабушка Серафима Кирилловна и её сестра Галина Кирилловна (обеим уже за 70) — отправились в Кировский район, что под Санкт-Петербургом, к месту захоронения моего прадеда, чтобы отдать дань памяти и возложить цветы к его мемориальной плите.