Девятый этаж, десятый арбитраж

Да взять хоть эту картинку из давно ушедшей эпохи могущественной Российской империи! Село Покровское, имение помещика. Старинный барин, отставной генерал-аншеф Кирилла Троекуров, кличет через окно подъехавшего к господскому дому заседателя Шабашкина. И начинает с ним такой разговор.

— У меня тут сосед есть — мелкопоместный грубиян. Дубровский Андрей. Хочу у него имение взять. Сельцо Кистеневку. Как про то думаешь?

— Ваше превосходительство! Коли есть к тому документы...

— Врешь, братец! Какие тебе документы? В том-то и сила, чтоб безо всякого права отнять имение... Постой! Кажись, у него все бумаги сгорели при пожаре.
И купчая тоже.

— О, ваше превосходительство, будем при такой оказии действовать. Безо всяких сомнений. Вы получите полное удовольствие.

А теперь — через 200 лет! — такой же точно сюжет.

...Просторный кабинет в современном дизайнерском стиле. Хозяин его — и.о. руководителя Территориального управления Федерального агентства по управлению государственным имуществом по Тюменской области Игорь Пясецкий. Кличет он главного помощника своего...

В кабинет входит ведущий специалист права. И происходит меж ними разговор... Заметим сразу: мы не были свидетелями этого диалога. Но дальнейшее развитие событий можем воспроизвести с большой степенью точности.

Итак, Пясецкий обращается к помощнику:

— Знакома тебе девятиэтажка по Хохрякова, 47?

— Знакома.

— Там офисы разных обществ: открытых, закрытых, ограниченных. Вот давай и закроем, и ограничим их... Площади нужны. Вникаешь?

— Вникаю. Кого вы имеете в виду?

— Девятый этаж не тронь, там суд арбитражный. Департамент сельского хозяйства тоже не трожь, они государственные. А ниже давай! Вплоть до первого. Что там у нас? Общества «Тюменьводстрой», «Формат», «Белый континент», «Центр», «Аграрный торговый дом», «Кредитный агропромбанк»...

— Да вы раньше уж намекали мне об этом. Я навел справки. Правоустанавливающие документы на собственность у них в порядке, есть и свидетельства о праве собственности, значащиеся в едином государственном реестре прав на недвижимое имущество. А также на основе приватизации эти общества являются собственниками площадей 10-17 лет.

— Помещения, которые они занимают, нужны... Понял?

— Понял... Будем действовать, Игорь Владимирович!

Так родилось исковое заявление в Арбитражный суд Тюмен-ской области об истребовании имущества «из чужого незаконного владения». Запущенную в оборот казенную эту бумагу нельзя было назвать деловой. В ней не содержалось ни одного хоть сколько-нибудь серьезного аргумента, чтобы поколебать железную логику факта. А факт, что называется, налицо — реально существующая, ничем не запятнанная документация, обосновывающая безусловное право собственности фирм на недвижимость. Тех самых фирм, что подверглись психической атаке грозного противника — фактически самого государства!

Как восприняли осаду сами бизнесмены? Точно так же, читатель, как сделали бы это вы, получив, к примеру, от управляющей компании указание немедленно покинуть построенный либо купленный вами за собственные сбережения обжитой дом.

Оклемавшись от первого бумажного залпа и не выкинув белого флага, мятежные акционеры заняли круговую оборону. Все же тлела у них надежда на справедливость... Мол, зарвавшегося чиновника обязательно одернут, поправят сверху...

В нижние этажи дома-крепости весточка от Тюменского областного арбитражного суда поступила неожиданно быстро. В ней сообщалось, что облсуд, дислоцируясь на 9-м этаже спорного здания, во избежание малейшего подозрения в заинтересованности его к любой из сторон не может принять дело к своему производству. В соответствии с требованием процессуального закона оно будет направлено по подсудности в Арбитражный суд Московской области для рассмотрения по существу.

Что ж, Москва — так Москва! Может, оно и к лучшему. Полная независимость, нейтралитет. Поглядим...

Увы, глядели недолго. Получили весточку, грянувшую громом.

«...Арбитражный суд Московской области в составе председательствующего судьи Р.Н.Величко на основании вышеизложенного, руководствуясь статьей... решил: обязать ответчиков ЗАО «Тюменьводстрой», ОАО «КБ «Агропромкредит», ООО «Формат», ООО «Белый континент» освободить помещения, расположенные по адресу: г.Тюмень, ул.Хохрякова, 47. Решение может быть обжаловано в 10-й арбитражный апелляционный суд в течение месяца со дня его принятия». Ответчикам понадобилось изрядно времени, чтобы привести себя в порядок, то есть вернуть себе способность нормально мыслить, разумно рассуждать. И уже по-новому воспринимать и разгадывать это удивительное, кажущееся простым гражданское дело №А41-10713/09...

Вот каким живучим оказался заседатель Шабашкин! Но история не повторилась. Современные кистеневцы не стали жечь своих офисов. А полученный «документ» решили исполнить лишь в последней части: обжаловать в 10-й арбитражный апелляционный суд Москвы. А уж потом начать вооружаться по-настоящему — найти достойного адвоката.

Нашли. Сплоченная общей бедой группа служивых из ООО, ЗАО и ОАО приняла условия военного положения и предприняла первый упреждающий удар. В Московский областной и Высший арбитражный суды, Квалификационную коллегию судей, властные ведомства и общественные организации направили жалобы о необоснованных действиях московского судьи Величко: истцу передается имущество, к которому он не имеет никакого отношения. И находится оно в неоспоримой собственности ответчиков.

Все ответы высокопоставленных служителей Фемиды разнятся лишь в словосочетаниях, но имеют единый смысл: судья Величко имела право вынести такое решение, какое вынесла. Ибо закон о статусе судьи утверждает его независимость и самостоятельность. И принятые им решения можно оспорить только в надзорном порядке. В точном соответствии с процессуальным законом...

А если бы судья — чем черт не шутит! — взяла и стукнула своим молоточком... по лбу обеим сторонам процесса — сначала гособвинению, потом защите. Так что, и здесь будем доказывать процессуальную самостоятельность судьи, его право применять молоточный принцип судебного разбирательства? Или применим статью 305 УК — вынесение заведомо неправосудного решения? Несомненно, это только подозрение — и требует подтверждения, то есть проверки. Так заявитель потому и обращается в компетентный орган! А ему — отказ. УПК не позволят. В нашем случае убеждение в принятии неправосудного решения суда (о причинах сего мы говорить не имеем права) было не лишено оснований. И все сомнения наши вскоре обратились в твердую уверенность. Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом по Тюменской области в лице И.Пясецкого при попытке использовать суд к захвату девятиэтажного здания на Хохрякова, 47, потерпело крах.

Законные владельцы последнего направили в 10-й арбитражный апелляционный суд апелляционную жалобу. Документ этот убедительно доказал, что любая статья закона может употребляться не только в словосочетаниях «согласно», «в соответствии...». Необходимо сполна раскрывать смысл, заложенный в статье законодателем, стопроцентно использовать коэффициент ее полезного действия. Прочитав восьмистраничный текст кассации, мы уже тогда поняли: именитый противник обречен.

Полученное постановление 10-го арбитражного апелляционного суда обрадовало как торжество справедливости. Но не удивило. Вот его резолютивная часть. Всего две строки: «...Решение Арбитражного суда Московской области от 6 апреля 2010　г. по делу №А4110713/09 отменить. В иске отказать...»

Несомненно, остро сегодня стоит вопрос об усовершенствовании законодательства. В том числе — и работы судейского корпуса. Президент страны недавно отмечал весьма высокий процент граждан, не доверяющих современному российскому суду. В одном из обращений во властные структуры граждане, едва не лишившиеся своего бизнеса, писали о необходимости реформ в судебной системе, поскольку суд является последней инстанцией в защите прав и законных интересов граждан.

Ну а если эти права нарушаются самим судом? Куда в этом случае идти и что делать? На этот вопрос ответа наших законодателей просто не существует. Правовой путь — только вышестоящий суд. Иного пути просто нет. Но законность и в этом случае восстанавливается далеко не скоро и не всегда. Положение усугубляется тем, что в системе судов не исключается корпоративность, закольцованность, в которой бывает сложно восстановить справедливость. В среде юристов по-всякому трактуется директивная установка для вышестоящих судебных инстанций, согласно которой решения нижестоящих судов должны отменяться как можно реже. И даже если эти решения в правовом смысле «никакие», они остаются в силе.

В настоящее время все принимаемые нормативные и индивидуальные правовые акты органов государственной власти и местного самоуправления проходят в контрольных и надзорных органах экспертизу на коррупционность. Судебное решение провозглашается от имени Российской Федерации — и тоже является актом государственного органа. И реализовать коррупционные возможности здесь во много раз выше, чем в любом другом документе законодательной и исполнительной власти. Даже с явными коррупционными составляющими судебное решение подлежит обычной проверке коллегией вышестоящих судов. И это при условиях, когда решения остаются в силе без познания индивидуальной мотивации судьи. Существующие правовые механизмы не могут пока предотвратить или пресечь возможный судебный рэкет на его первоначальной «раковой» стадии».

Вот такое послание.

...Что же касается стиля дальнейшей работы регионального имущественного главка, то есть основания верить, что со сменой руководства подобное более не повторится.