Разговор с солдатом Победы

Эти письма отца с фронта Клавдии Петровне Могутовой-Суровцевой в августе 1986 года передала Александра — жена ее дяди Ивана. А той, в свою очередь, эти весточки прислала супруга другого дяди — Леонида. Таково было завещание Леонида Васильевича, помнившего, как трогательно любил, как заботился о дочке его брат Петр Могутов.
В первый день Великой Отечественной уроженец села Суерское Упоровского района Петр Васильевич Могутов пришел в военкомат. Уже 24 июня доброволец был отправлен на фронт. Клаве шел тогда всего лишь шестой год, но она помнит, как провожала отца до околицы села. Ее мама Зоя Александровна оставалась дома с недельным Аркашей, а где был тогда старший, девятилетний, брат Валера? Память не сохранила... «Односельчане, шедшие за подводами, увозившими мужчин, плакали навзрыд. Захлебывалась слезами и Клава. Она не понимала, что происходит, и плакала... от жалости к себе. Кто-то из взрослых выхватил зареванную девчушку из толпы провожающих и передал на руки Петру Васильевичу. И ехала Клава, счастливая и гордая, прижавшись к родной груди, до самой суерской больницы... А потом шла обратно, держась за чью-то руку. И опять плакала вместе со всеми».
Клава помнит, как ждали в их семье письма с фронта. Как еще издали, завидев почтальоншу, дети бежали ей навстречу, чтобы ускорить счастливый миг приветов от папы. Эти приветы были для них слаще довоенных гостинцев. Каждую весточку мама и старший брат Валера перечитывали вслух многократно, и потом Клава цитировала их подружкам наизусть — будто сама читала...
Куда подевались те весточки — добрые, теплые? Сохранилась лишь открытка, подписанная отцовской рукой: «Любимой дочери Клане от папы». Сохранилось и еще одно письмо — казенное, холодное, адресованное маме: «Стрелковый полк, часть строевая. 12 декабря 1942 г. Ваш муж ком. взвода мл. лейтенант Могутов Петр Васильевич в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 4 декабря 1942 год».
Лишь в 1967-м Зоя Александровна получит ответ на свои многочисленные запросы о месте и обстоятельствах гибели родного человека: «...на ваше письмо сообщаю, что ваш муж Могутов Петр Васильевич захоронен в братской могиле хутора Песковатка Калачевского р-на Волгоградской области. На братской могиле установлен памятник с изображением ордена Отечественной войны, обрамленного лавровыми ветвями, и ниже надпись: «Здесь похоронены воины Советской Армии!» Калачевский райвоенком, подполковник Воропай».
Обстоятельства? Это было под Сталинградом. Все ясно...
Почти через 20 лет, в 1986-м, детские воспоминания о папе дополнились свидетельствами его подлинной любви к своей семье и Родине. И правдой о войне — той правдой, которую Петр Могутов ни жене, ни детям не сообщал. Жалел... Ведь им там, в тылу, тоже трудно.
«24.03.42 г. Здравствуй, дорогой брат Лёня! Шлю тебе искренний свой привет и желаю успеха на вашем фронте. Пишу тебе 3-е письмо. От тебя получил одно, но ты тоже не останешься в долгу — отпишешь мне и, конечно, пропишешь, сколько сбил «гансов». Так как ты зенитчик, то, вероятно, часто приходилось стрелять по «гансам», — или только отпугиваешь их? Этого, конечно, недостаточно, а надо бить их, как собак, чтобы они меньше летали и мешали нам...
Я, конечно, не имею вашего места нахождения, но очень интересуюсь, может, даже и неподалеку находимся друг от друга. Ты, вероятно, знаешь, где я нахожусь, на Калининском фронте...
Сейчас, дорогой мой братец, я обращаюсь к тебе с просьбой. Конечно, сейчас наша с тобой жизнь определяется секундами-минутами, а не годами. Я, конечно, служу и защищаю Родину, выполняю свой долг и волю народа...
Зоя не просит моей помощи, но видать, что трудновато живется: картофель — 40 руб. пуд, молоко — 4-5 литр и то с трудом, а рынка нет совсем, корова сейчас пока не доит, молоко занимают взаймы, хлеба выдают по норме из магазина, а больше не достанешь, продают-то очень дорого. Я, конечно, обращаюсь к тебе ради детей, которых, ты знаешь, трое. Если будет возможность, то пошли им переводом сколько-нибудь. Если будем живы-здоровы, то все это ерунда, сочтемся...
Ну и последнее мое желание: как бы соединиться с тобой в одну часть? Если это возможно, то помоги. Но, по-моему, что все напрасно, потому что, пожалуй, сейчас командованию нет для этого времени решать такие вопросы.
Целую тебя.
 Твой брат П.Могутов».
«Здравствуй, дорогой братец Лёня! Сегодня, то есть 18.8.42 года, получил от тебя письмо, за что сердечно благодарю. И в этот же день получил из дома 5 писем. Это скопление писем, объясняю тебе, получилось ввиду следующего: как ты мне пишешь, что по газетам на нашем фронте положение трудное. Да, дорогой братец, крепко досталось нам. Мы, конечно, удержали рубежи, занятые нами, но он, коварный враг, отрезал нас в другом месте, и мы очутились в ловушке. С 4 по 21 июня мы без крошки хлеба, на одной конине, без соли жили, и даже не только мясо ели, но и дочиста съедали кишки и кожу конскую. Но все-таки мы прорвали его линию обороны, которая была усажена сплошь огневыми точками и танками, но наши люди советские, несмотря на то, что даже ветром поносило от слабости, прорвали эту линию обороны и вышли из окружения и разорвали его... Но тут нам устроили встречу, везли нам навстречу сухари, масло, сахар, консервы, колбасу, галеты, махорку, табак и даже угощали водкой... Ну, это все пережито... После всего этого нас направили в глубокий тыл, где сейчас и нахожусь. Сейчас я, Лёня, тоже средний командир, то есть мне присвоено звание мл. лейтенанта... Думаю, как-то бы повидаться с родными и с семьей...
Возможно, и в самом деле дадут отдохнуть, ведь это я заслужил — больше года был на фронте и всё время на передовой.
В части Вани (брат) точно ничего не знаю, в письмах пишут, как будто бы он опять заезжал домой... В общем, везет парню.
Да, Лёня, я получил от тебя открытку, в которой ты указывал, что твою жену берут в армию. Это было числа 1 июля... За твое внимание, выраженное к моей семье переводом 300 рублей денег, большой спасибо. Больше не убыться — сейчас, сам знаешь, у меня хватит денег.
Крепко целую.
 Твой брат Петя».
И Иван Васильевич (Ваня), о котором упоминал в своей весточке П.Могутов, и Леонид Васильевич, которому были адресованы письма, были кадровыми офицерами. Об этом мы узнали из материала журналистки Упоровской районной газеты Галины Ковалевой. Кадровым офицером стал и младший сын младшего лейтенанта Петра Васильевича Могутова — Аркадий, которому, когда папа уходил на фронт, была всего одна неделя от роду...