Михаил Прохоров: «Люблю головой пробивать стенки»

После перехода миллиардера Михаила Прохорова из крупного бизнеса в политику о нем не говорит только ленивый. Главе «Правого дела» то и дело припоминают происхождение его капитала...

№162 (5370)
15.09.2011
Андрей Фатеев

Работать по 60 часов в неделю?

Главный редактор газеты «Завтра» писатель Александр Проханов, например, убежден, что многомиллиардное состояние олигарх сколотил не иначе как «на костях ГУЛАГа». Припоминают Михаилу Прохорову куршевельский скандал, покупку американского баскетбольного клуба и призыв ввести в России 60-часовую рабочую неделю.

Накануне съезда «Правого дела», который проходит сейчас в Москве, лидер партии Михаил Прохоров устроил пресс-конференцию, собрав со всей страны свыше пятисот журналистов. Более двух часов начинающий политик — сначала в зале, а затем на лестнице — весьма откровенно отвечал на самые каверзные вопросы. В том числе и о 60-часовой рабочей неделе.

— В Российском союзе промышленников и предпринимателей я руковожу комитетом по рынку труда и кадровым стратегиям, — напомнил журналистам о своей общественной нагрузке Михаил Прохоров. — Вот и предложил изменить Трудовой кодекс, никак не стимулирующий развитие. Сейчас преобладает сервисная, или так называемая постиндустриальная экономика. Многие работают дома, причем некоторые — сразу на несколько организаций. Есть и такие, кто первую половину дня является работником, а вторую — работодателем, или наоборот. Мир ушел вперед, а Трудовой кодекс зациклился на плановой экономике середины прошлого века. Основная проблема, которую надо было решать в период постсталинской экономики, где текучка кадров была просто бешеной, — закрепить людей на рабочих местах. Это же делает и наш кодекс. Возникает простая вещь: люди вкалывают, а им не платят, так как кодекс запрещает работать больше 40 часов в неделю. Правда, разрешает дополнительно подрабатывать 20 часов на другом рабочем месте по той же профессии. Мое предложение сводилось к следующему: если люди хотят работать, они имеют право делать это на основной работе и соответственно больше получать.

— Я всегда работал по 15-16 часов в сутки, сейчас работаю больше. Приходится осваивать новую для меня профессию — политика.

Труд свободного человека

— Мы зависли между развитыми странами, у которых высокая производительность труда и соответственно высокие социальные стандарты, и развивающимися странами, у которых производительность труда постоянно растет, но очень низкие социальные стандарты. У нас — низкая производительность труда, мы в среднем отстаем раз в шесть, а в таких отраслях, как машиностроение, — в 20 раз. При этом у нас высокие социальные стандарты. Для повышения конкурентоспособности нашей страны в глобальном мире необходимо срочно менять Трудовой кодекс. Высокопроизводительный труд — это труд свободного человека. Но одним кодексом не обойтись. Нужно менять пенсионное обеспечение, социальное страхование, закон о занятости. Вся система должна стимулировать человека к высокопроизводительному труду и высокому заработку, иначе ничего не изменить.

— Во всем мире наблюдается кризис пенсионной системы. У нас она с каждым годом все больше и больше выкачивает деньги, которые могли бы пойти на развитие. При этом наши пенсионеры живут, мягко говоря, неважно. Проблема очень серьезная, и простых решений здесь нет. Чтобы было больше отчислений в Пенсионный фонд, надо увеличивать оплату труда. Чтобы увеличить оплату, должна вырасти производительность. Нарастить производительность не удается, и остается единственный вариант — поднимать налоги. Поднимая налоги, государство снижает конкурентоспособность экономики, лишь усугубляя положение. Потому и предлагают повысить пенсионный возраст. В настоящий момент, когда уровень жизни россиян крайне низок, ставить такой вопрос странно. Я за то, чтобы сначала выросла средняя продолжительность жизни, чтобы наши мужчины жили хотя бы лет по 70, вот тогда на общественное обсуждение можно будет поставить вопрос об увеличении пенсионного возраста. Но для этого надо целенаправленно инвестировать в здоровье нации.

— Посмотрите на проблему шире. Фактически нашим здравоохранением управляют мировые фармацевтические компании, а они заинтересованы, чтобы мы жили дольше, но все время болели. Нас просто подсадили на таблетки. Здоровье идет от здоровой среды обитания и образа жизни. А вот этим никто всерьез не занимается.

Борьба за выживание

— Президент Дмитрий Медведев на последнем заседании комиссии по реализации приоритетных нацпроектов предложил российским бизнесменам, чье состояние превышает миллиард долларов, проводить в школах уроки жизни. Что бы вы рассказали ребятам, желающим стать, как и вы, миллиардерами?

— Я уже провел урок. Физкультуры. Заодно поинтересовался у ребят выпускных классов: кто хочет быть бизнесменом? Ни одной руки. Один хочет стать военным, несколько подростков видят себя артистами и звездами шоу-бизнеса, остальные мечтают быть чиновниками и работать в государственных корпорациях. Мне было обидно. Всецело поддерживаю идею президента, но не стал бы ограничивать поход в школу списком «Форбса». Я расширил бы идею, чтобы в каждую школу хотя бы раз в месяц приходили инженеры, инноваторы, военные — добившиеся успеха люди, независимо от их доходов, и рассказывали ребятам о жизни. Лично я готов посоревноваться с любым преподавателем, кто интереснее проведет урок физкультуры. Считаю, она обязательно каждый день должна быть в школе. Не только потому, что дает детям здоровье. Через спорт любому ребенку можно привить навыки конкуренции и преодоления себя, которые пригодятся ему в борьбе за выживание во взрослой жизни.

— Если уж разговор зашел о школе, ответьте: как относитесь к единому госэкзамену?

— У ЕГЭ много минусов, но есть один плюс. Единый госэкзамен позволил сильным ребятам без блата попасть в любой вуз страны. Взяткоемкость здесь сильно упала. А вот к качеству ЕГЭ огромное количество вопросов. Прежде чем вводить те или иные контрольные испытания, нужно было в обществе провести широкое обсуждение: какое образование нам нужно? Если раньше основой были фундаментальные знания, которые получали в школе, институте, то теперь учиться придется всю сознательную жизнь. Сами принципы образования должны быть совершенно другими. Люди должны четко понимать, что контрольный экзамен является важнейшей частью естественного отбора, когда побеждает сильнейший.

В ПТУ идут неудачники?

— Следующее звено — высшее образование.

— На нашем рынке труда складывается парадоксальная ситуация: у 70% — высшее образование, у 30% — среднее специальное. А рынку требуется обратная пропорция. Нехитрый подсчет показывает: больше половины выпускников вузов никогда не будут в нашей стране работать по специальности. Деньги на обучение государство и родители тратят крайне неэффективно. Здесь точно так же необходимо определить: какую страну строим, какие профессии востребованы, и на решение этих задач настраивать систему образования.

— Государству подобная задача вряд ли по силам...

— Государство должно это сделать вместе с бизнесом и обществом. Новая экономика — и модернизационная, и инновационная — требует высококвалифицированные рабочие руки. Фрезеровщики и слесари шестого разряда зарабатывают сейчас несколько тысяч долларов в месяц. Работодатели стоят за ними в очередь. Но проблема еще и в том, что в сборнике рабочих профессий образца 1957 года таких насчитывается 7 тысяч. Вся мировая экономика укладывается в цифры от 600 до 800. В частности, у профессии «горняк» у нас семь разновидностей, на Западе — одна. Государство тратит дикие деньги на совершенно бессмысленное переобучение. В РСПП мы взяли на себя тяжкий труд и к первому кварталу подготовим для России новый справочник, в нем будет 750 рабочих профессий. На эти профессии наложим современный модуль обучения.

— Но в наши ПТУ идут одни неудачники...

— Застарелый стереотип! Мы обязаны его сломать. Обучение в профессиональных училищах, колледжах должно стать престижным! Проблем в ПТУ множество. Скажем, по окончании училищ, а порой и по достижении 18 лет парней забирают в армию. Возвращаются они, всё забыв, их снова надо переобучать... Очень много системных изменений надо провести. Но у нас есть полное понимание, как сделать наших детей счастливыми, чтобы они не остались без работы.

Воюют геймеры

— Армия — отдельная тема. Несмотря на сокращение срока службы до одного года, 57% отцов и 70% матерей, судя по соцопросам, не хотят, чтобы их сыновья служили в армии.

— Армия должна стать профессиональной. Но реформы провалились. Государство вновь возвращается к старой истории про обязательную военную службу... В цивилизованных странах служить в армии престижно. В американскую армию приглашают лучших геймеров, предлагая им совершенно фантастические по нашим меркам зарплаты, и они начинают управлять на компьютере беспилотными самолетами и ракетами. Скорость реакции замотивированных на результат ребят намного выше, чем у наших новобранцев. Воюют давно уже не сапогами, а головами. Добровольный призыв сразу же меняет менталитет. Военкоматы должны стать агитаторами, а не нагибальщиками. Армия должна создавать высококвалифицированные и высокооплачиваемые рабочие места, она должна давать гражданскую профессию. Многие офицеры в 45 лет заканчивают службу. Молодым опытным людям нужно учиться жить заново. Государство должно давать им серьезные подъемные, стимулировать к занятию бизнесом. Многие из военных могли бы пойти в полицию, заменив коррумпированных участковых.

Мы все на кухне были диссидентами...

— Возникает вопрос: как победить коррупцию?

— Для начала следует уйти от двойных стандартов, доставшихся от Советского Союза. Мы все на кухне были диссидентами, а на работе — пламенными большевиками. Двойной стандарт спокойно растворился в рыночной экономике. Советская экономика вся была дефицитная, а за дефицит нужно было как-то платить. В магазине, у врача или в ЖЭКе дарить коробку конфет. Сегодня служивый человек путает службу и бизнес. А если служба для него бизнес, причем зачастую сверхприбыльный, то первоочередная задача — так все зарегулировать, чтобы прилично на этом заработать.

— И какой же выход вы предлагаете?

— Я предлагаю минимум вдвое сократить госаппарат. Исключить из большинства сфер государственное регулирование. Возьмите маленькое частное кафе на 20-25 человек. Зачем его владельцу разрешения санэпидслужбы, пожарных, прочих ведомств? Каждый из нас периодически собирает дома по 20 человек, а то и больше. Разве мы спрашиваем у кого-то разрешение? Разве проверяем хозяйку, откуда она берет продукты? Не нужно никакого регулирования! Дайте человеку ответственность! Он сумасшедший, что ли, создавать кафе, вкладывать свои деньги, а потом покупать плохие продукты и травить людей? Это же уголовное преступление. А сегодня он еще больше тратит на взятки. В этом вся проблема. Решить ее можно одним способом — уменьшить зоны ответственности государства и передать всю ответственность людям. Они спокойно с ней справятся.

И подешевеют тогда дома

— В манифесте вашей партии провозглашено: «Государством должна быть поставлена цель выращивания класса предпринимателей». Как намерены их растить?

— Предпринимателей не надо растить, надо не мешать им расти. Если малый и средний бизнес — основа экономики, как декларирует государство, тогда должны действовать стимулы, гарантирующие его развитие. Мы живем иллюзией, что у нас низкие налоги. Когда нам говорят, что мы платим всего 13% подоходного налога, это неправда. Предприятия с этого года отчисляют 34% в фонд заработной платы. Получается 47%. Во всем мире идет битва за капитал. А мы в конкурентной борьбе проигрываем даже Казахстану, где предсказуемые тарифы, ниже налоги, а власти стимулируют открытие предприятий. И российский бизнес активно мигрирует в эту страну. Для новых отраслей я вообще бы лет на пять отменил все налоги. Иначе эти отрасли не появятся никогда.

— Хватит ли у вас воли обложить прогрессивным налогом крупные доходы?

— Я не стал бы вводить прогрессивный подоходный налог. Богатые люди все равно от него уйдут. Необходимо вводить мощный налог на роскошь. Тогда сразу подешевеют дома и земля, гораздо дешевле будет квадратный метр. Многие просто не смогут отчитаться, откуда у них такие дома и участки. А граждан, у которых зарплата до 15 тысяч рублей в месяц, я бы вообще освободил от подоходного налога.

— Предполагаете ли вы менять налогово-финансовую политику в стране, чтобы регионы самостоятельно распоряжались собираемыми налогами, а не выпрашивали подачки из федерального центра?

— Регионам необходимо вернуть их права и их деньги. Но это только часть решения проблемы. Демократия — ежедневная работа и постоянное участие граждан в самоуправлении. Проголосовать непонятно за кого и забыть об общих делах, об интересах своей общины до следующих выборов — это отказ не только от своих прав, но и от своего будущего. Демократии нужно учиться, учиться отстаивать свои права, начиная с товариществ собственников жилья и местного самоуправления.

Создай свой рынок

— Последнее время на самом высоком уровне говорят об инновациях. Как член президентской комиссии по модернизации и технологическому развитию экономики России ответьте: почему практически ничего не происходит?

— Все элементарно. Мы слабая технологическая страна. Пока 70 лет строили коммунизм, мир ушел вперед. Задача не в том, чтобы найти 20 или 100 инноваторов, а чтобы всю систему сдвинуть на следующий уровень. Добавьте стереотипы великой державы, которые, чест-но говоря, сильно мешают. Мне кажется, великая держава — та, у которой гражданин живет лучше всех. Вот это — великая держава. Типа Бельгии: 70% ее населения счастливы, что живут в этой стране. Для меня это показатель великой державы. А не наличие ракет с пушками.

— Но по силам ли нам догнать Америку?

— Сколько живу, столько слышу: ничего у нас не получится. Все у нас нереально! Сколько скептиков было у такого проекта, как «Ё-мобиль». Машину, мол, в России сделать нереально — сделали. Она не поедет — поехала. Завод не запустите — запустим в следующем году. Никто ее покупать не будет — более 200 тысяч россиян заявили о готовности приобрести наш «Ё-мобиль». Меня поражает подобное неверие в собственные силы. И нам необходимо ломать этот стереотип. Мы все можем, мы образованная нация, у нас все есть, чтобы ставить и решать серьезные задачи, которые никто не решал. Только не за счет человека. Наоборот, человек, добиваясь цели, должен стать состоятельным и счастливым, связывая с нашей страной свое будущее.

Моя инвестиционная стратегия такова: я инвестирую в те узкие места, где можно сделать прорыв. Создай свой рынок, убеди государство, что он несет пользу, докажи, что законодательство должно под этот рынок поменяться. Это движение вперед. Сначала мы проектировали машину размером с «Жигули», потом выяснилось, что, когда лишние детали убрали — карданы и коробки, образовался метр свободной площади. Мы на сорок сантиметров уменьшили длину и на шестьдесят увеличили салон. Получился новый класс машин, мы его так и называем — Ё-класс. Это единственная машина, в которой я со своими двумя метрами роста не задеваю головой потолок. Как только появится «Ё-мобиль», он станет стимулом для перехода с бензина на газ. Газа у нас много, а нефть надо экономить, и идти она должна только на нефтехимию. Так системные решения будут менять всю среду.

— Возможна ли ситуация, что кто-то придет к вам и скажет: «У меня есть гениальная идея, давайте воплотим ее»?

— Гениальных идей я получаю 20-30 в неделю, но нельзя объять необъятное. Я принял четыре инновационных направления. Если идея вписывается в эти направления, мы их рассматриваем. Скажем, в автомобиль внесли два десятка системных изменений после общения с инженерами-изобретателями. То же самое с энергоэффективностью. Занимаюсь развитием спортивной медицины, пока в качестве благотворительности, но со временем это может вылиться в очень интересный бизнес. Четвертое — биохимия, копим силы. Слияние химии с биологией может выдать интересный результат, там должны быть реальные прорывы. Остальные идеи рассматриваем, записываем для себя на будущее и откладываем в сторону. У нас уже семнадцать крупных проектов, и одной маленькой группе управлять ими становится тяжело.

Меня обвиняют в непатриотизме

— А как вы объясните свои вложения в американский баскетбол?

— Меня часто обвиняют в непатриотизме. Но абсолютно все мои активы, за исключением клуба «New Jersey Nets», находятся в России. Баскетбольный клуб — хороший бизнес, на нем я зарабатываю и вкладываю в нашу страну. Но самое интересное для меня — попытаться перенести в Россию технологии Национальной баскетбольной ассоциации, аудитория которой достигает 2,5 миллиарда человек! Я помогаю нашей Ассоциации студенческого баскетбола. Возим детей и молодых тренеров в Лондон посмотреть игры. Регулярно будут приезжать специалисты из НБА тренировать ребят из различных вузов. Лучших спортивных менеджеров-студентов, лучших игроков, спортивных врачей будем отправлять на два-три месяца в летние лагеря НБА потихоньку осваивать технологии. Глядишь, лет через двадцать на уровне студенческого баскетбола сможем сделать мощную конкурентную лигу.

— Но почему студенческий баскетбол?

— У нас жуткая статистика: только один процент выпускников спортивных баскетбольных школ попадает в профессиональные клубы. А баскетболист раскрывается в 20-21 год. 99% талантов уходит в пыль. Чтобы не потерять ребят, договорились с министерством образования со следующего года ввести дополнительный балл к ЕГЭ для талантливых спортсменов. Если институт развивает баскетбол, он получит возможности привлекать ребят, как это происходит сейчас в американских вузах.

— Вы являетесь еще и президентом Российского союза биатлонистов...

— Негатива — через край. Много лет тренеры придерживались принципа: плотненько бежим, хорошо, но медленно стреляем. И это давало результат. Пятнадцать лет назад наши конкуренты — немцы, норвежцы — пошли по другому пути: бежим, как лыжники, стреляем, как из автомата. Первые 8-9 лет у них ничего не получалось, было по 5-6 промахов. Но менялись система подготовки, оборудование, винтовки. Сейчас лидеры мирового биатлона в спринте привозят минуту, а на каждом огневом рубеже на 5-7 секунд стреляют быстрее. Бороться с ними невозможно. Выходя на старт, наш биатлонист должен надеяться, что не промахнется, а противники промахнутся. Конкуренция бешеная.

— Что же делать?

— Мы стали менять систему подготовки. Скорость нарастили, а в стрельбе — ухудшение. Естественно, спортсмен не может перестроиться за год. Проблема еще и в том, что наша экономика ничего не производит. Ни конкурентных винтовок, ни лыж, ни, самое главное, мази. Нет лабораторий снега, которые есть во всех странах. Я уж не говорю про спортивную медицину — ее вообще нет. Кафедры биатлона закрыли в 1991-м. Тренеры элементарно не знают логики этой дисциплины. Перемены идут очень сложно. Ведь у нас огромное количество великих спортсменов, которые во главе с моим предшественником Александром Тихоновым являются реальной оппозицией. Они считают: ничего менять не надо, наша школа самая лучшая. К сожалению, статистика последних 15 лет говорит обратное. Ничего, прорвемся.

Кому на Руси жить хорошо?

— Хочу задать некрасовский вопрос: кому на Руси жить хорошо?

— Среди моих коллег, крупных бизнесменов, счастливых тоже немного. Счастливых у нас вообще мало — в этом главная, наверное, проблема. Я, например, мазохист, и чувствую себя счастливым. Но сказать, что жить легко, — не могу. Люблю головой пробивать стенки — и это меня сильно драйвит. Буду пробивать, пока лоб не пробью. У нас очень молодая страна — ей всего 20 лет, молодая рыночная экономика, у нас большое количество советских предрассудков. Но то, что недовольные стали публично обсуждать проблемы, уже хорошо.

Не хочу быть Саввой Морозовым

— Вы много говорите о том, что Россия деградирует. Не видите ли противоречия в том, что именно в условиях деградации лично вы сумели заработать себе миллиардное состояние, став одним из самых богатых людей планеты?

— Наличие в какой-либо стране богатых людей никогда не говорило о том, что она развивалась в правильном направлении.

— В бизнесе вы достигли всего. Как насчет политических амбиций?

— О своих амбициях уже заявлял — готов возглавить правительство. Хочу, чтобы «Правое дело» уже сейчас работало как партия власти.

— И при каком президенте вы готовы стать премьер-министром?

— При том, который поддержит программу моего правительства. Если же партия преодолеет на выборах в Госдуму 15-процентный барьер, не исключаю своего участия и в президентской гонке.

— Не боитесь проиграть первую же гонку по выборам в Госдуму? И что для Прохорова политика? Новый бизнес или очередное хобби, как горные лыжи или подводная охота?

— Политика — это то, чем я буду заниматься ближайшие 15 лет, независимо от результатов декабрьских выборов. Почему я пошел в политику? Не хочу быть Саввой Морозовым, который финансировал революционеров, чтобы произошли изменения. Я привык всегда идти по прямой.