«Дом на крови устоять не может»

«Дом» — не развлекательный фильм. Именно поэтому его посмотреть стоит. Он заставляет размышлять над серьезными вещами, важными для нас сегодня, когда на зыбкой почве жизни непросто нащупать опору под ногами.

Сюжет прост и прямолинеен. В глуши, в огромном доме, где легко заблудиться, живет большая семья Шамановых. Ее глава по старым русским традициям держит всех в кулаке. И если что не так, бьет этим кулаком в нос. Дети взрослые (у многих уже свои дети), но отцовская наука не помешает. Обитатели дома находятся в состоянии постоянного конфликта друг с другом. Тому причиной общее недовольство жизнью, душевная неустроенность каждого…

В один из дней после 25-летнего отсутствия в отчий дом возвращается старший сын Виктор. Его родные знают: он «крутой бандит» и в Москве имеет авторитет. Но что-то у Виктора стряслось, он бежит из столицы. А по его следам идут профессиональные киллеры.

Шаман (так его называют) понимает, что расплата неминуема. Но он готов принять бой. Одного боится — навлечь беду на близких. Однако именно это и случается.

Семья готовится отметить 100-летний юбилей родоначальника фамилии — старика, прикованного к инвалидной коляске, чья грудь увешана орденами и медалями. В биографии ветерана есть кровавая страница, о которой не принято говорить в доме. Когда-то, в молодости, он расстреливал кулаков — «пачками». И вот теперь ему суждено увидеть, как расстреляют его родных…

— От одного фильма остаются деньги, от другого — байки, а какой-то становится частью твоей жизни. Эта картина для меня часть жизни, — сказал Сергей Гармаш на встрече со зрителями и журналистами после показа киноленты.

Актеру задавали много вопросов. Ему пришлось в буквальном смысле отвечать за своего героя.

— Сергей Леонидович, в Викторе Шаманове есть что-то от Гармаша?

— Недавно я представлял фильм в Воронеже. И одна девушка, которая собирается стать актрисой, спросила: «Если я буду играть какую-то плохую женщину с дурными наклонностями, она меня не сделает хуже?» Я сказал, что не сделает. В системе Станиславского есть такая формула — актер всегда адвокат своей роли. И я, конечно, полностью за своего героя. Но как артист, а не как человек Гармаш. В этом-то вся и сложность. Надев костюм и взяв себе биографию персонажа, постараться сделать его таким, чтобы зрители ему поверили. Конечно, в нем много меня. Но как артиста, слышите?!

— Почему вас заинтересовал этот герой?

— Чтобы объяснить, начну с конца. Когда мы придумывали финал, была такая мысль: почему бы Виктору, оставшемуся одному в степи, не застрелиться? Я первый отмел эту идею. Самоубийство стало бы моментом глубокого раскаяния. А в Шаманове нет этой глубины. Чем же он интересен? Тем, что за плечами у него непростое прошлое. Тем, что он хорошо понимает: страшный финал, который движется за ним, им заслужен. Неважно, сколько у человека грехов за плечами, но если он не бежит от расплаты, то это уже начало раскаяния. Виктор приехал повидать мать, отца, почувствовать запахи дома… Просто не успел вовремя уйти.

— Это ваша первая работа с Олегом Погодиным?

— Да, и, надеюсь, не последняя. С ним хорошо работается. Думаю, ему удалось показать в своем фильме срез сегодняшнего дня. То, что происходит с семейными ценностями, с людьми, с любовью. Огромная заслуга Олега в том, что он снял картину в традициях советского кинематографа. Был подобран хороший актерский ансамбль, в фильме нет проходных ролей. Тетка, которая появляется на экране на полторы минуты и рассказывает, как учить детей, она ведь запоминается!

— Можно ли, на ваш взгляд, образ дома проецировать на образ всей России?

— Наверное, это было бы слишком… Мы во всех смыслах гораздо богаче, чем персонажи этой истории. Мы просто видим какой-то срез времени. Но так, чтобы обобщить, сказать: вот она — наша Россия, нет, ни фига подобного…

— Некоторые люди, уже смотревшие фильм, проводят параллели между этой киношной историей и событиями в Кущевской станице, случившимися год назад. Но сценарий написан давно. И вопрос, не связана ли картина с тем чудовищным случаем, отпадает сам собой. Тем не менее что вы почувствовали, когда в реальности повторилась похожая трагедия?

— Да ничего не повторилось! Аналогию, конечно, провести можно. Но… Вы знаете, сколько в мировой литературе существует оригинальных сюжетов? Всего около сорока… В остальных можно искать параллели. Насчет Кущевской мое мнение? Пусть в нашей жизни происходят совпадения только со знаком плюс.

— Мораль фильма в чем? В том, что перед лицом беды люди, которые постоянно собачатся, вдруг понимают, что любят друг друга? Но слишком поздно понимают, и поэтому катастрофа неотвратима?

— Для меня, наверное, мораль не в этом. Помните, когда глава семьи, выгораживая старшего сына, бросает: «А мое сердце, ваши институты, наш дом кем оплачены?» Он говорит это искренне, с болью за свою семью. Однако, как ни крути, дом, построенный на крови, устоять не может. В этом мораль. В том, что семья погибла, виноват старший сын. Но настоящая семья не может существовать, отказавшись от кого-то из своих детей… Да, финал страшен. Тем не менее картина не безысходная. Младший сын накануне трагедии покидает дом. И дети, внуки главы семейства, за несколько минут до беды уезжают на озеро. Убийцы щадят дочь Наталью и ее мужа — несчастного ученого. Значит, есть надежда. Надежда на то, что эти люди проживут несколько иную жизнь и у них будут совсем другие семьи.

— Вас не смущает то, что зрители могут не понять ту мораль, которую закладывал в фильм режиссер, что картина будет смотреться как очередной боевик?

— Боевик? Кто так подумает? Только совсем необразованный человек. Нет, я не считаю, что этот фильм так воспримут. Мы делали человеческую историю. Жесткую, тяжелую, но человеческую.

— Сергей Леонидович, какие персонажи вам близки?

— Я трудно отношусь к слову «амплуа». Мне просто хочется играть разных людей. И сильных, и слабых. Мне всегда ближе хорошая роль. И неважно, главная она или второго плана.

— А какую роль вы никогда не согласились бы играть?

— Давно, в одном сериале, я сыграл почти безмолвную роль монаха. И с какого-то момента понял: не хочу играть священников. Предложения были. Отказывался. Почему? Я человек верующий, но не религиозный. И просто не хотел бы надевать на себя эти одеяния. Слишком большая ответственность. Вообще, во мне много суеверий…

— Если скажут вам: выбирай либо театр, либо кино, что вы выберете?

— И театр, и кино. А если скажут: что-то одно, то отвечу: нет! Буду бороться. Выбрать кино, значит, предать театр. Я люблю и то, и другое одинаково. То, чего мне не хватает в театре, я нахожу в кино. И наоборот. Так что стоял бы намертво. И ни от чего не отказался.

— Сергей Леонидович, к чьим оценкам вы прислушиваетесь?

— Тех людей, которые дают содержательные оценки, заставляющие меня задуматься. Если есть критика, то она должна быть осмысленная. Конечно, не каждая моя работа заслуживает того, чтобы о ней говорить. Но все сыгранные роли я считаю своими родственниками. Они давали мне жить, зарабатывать деньги, кормить семью. Какие-то были тренингом. Я всем им благодарен.