Согреты теплом Севера

В Дагестане много чего есть, в том числе и тридцать три национальности. Аида Абдурахманова — табасаранка из этой прикаспийской части России. Между прочим, из самого древнего города России и одного из древнейших «живых» городов мира — Дербента, которому пять тысяч лет. Он может быть поставлен в ряд с еврейским Иерихоном, греческими Афинами и иракским Багдадом.

Наш Дербент находится у самого синего моря. Некоторые ученые стали называть Каспий самым большим озером в мире. Но для тех, кто там живет, это море всегда будет именно морем.

До 1986 года жила в древнем приморском Дербенте Аида, знать не зная о далеком севере ее страны России. И как-то приехал из Тюменской области работавший в Мегионе, а потом и в Ханты-Мансийске будущий муж Абдул. Кстати, работал в «Ханты-Мансийскгеофизике», где генеральным директором долгие годы был уважаемый в городе и округе чеченец Иса Муртаев.

— Приехал, сосватал и увез меня с собой сюда, — рассказывает Аида. — В Ханты-Мансийске поступила в медучилище — и вот уже 23 года работаю в окружной клинической больнице медицинской сестрой.

Такого стажа работы на одном месте и среди здешних жителей не часто встретишь. Все трое детей Абдурахмановых — Мурат, Гамзат и Фатима — родом из Ханты-Мансийска. Они — местные. Как их иначе называть?

— Я очень рада, что когда-то приехала сюда, — улыбается Аида. — Живем нормально, дети учатся, муж уже на пенсии, сейчас в санатории отдыхает.

Младшая из детей Абдурахмановых, Фатима, учится в Омске на экономиста. Один из сыновей закончил ЮГУ, работает юристом, второй учится на четвертом курсе.

— Я тоже собираюсь пойти учиться, — продолжает о житье-бытье Аида, — на высшую категорию медсестры.

Сколько живет Аида в Ханты-Мансийске, ни у нее, ни у ее семьи никаких конфликтов не было на так называемой национальной почве. Муж в дагестанской диаспоре всегда считался самым старшим. До последнего времени, правда. Теперь отказался от этого лидерства. Но все равно, когда приезжает кто-то из Дагестана, его приглашают на встречи. Очень много едет молодежи из Дагестана — и в Ханты-Мансийск, и в Сургут, другие города округа.

Много негатива было в связи с конфликтами, драками, которые сопровождали приезжающую из Дагестана молодежь.

— Знаете, — делится Аида, — из-за одного драчуна все страдают. Просто обидно. Кто-то показывает здесь свою силу, а мы, местные, прожившие здесь столько лет, из-за них страдаем. Краснеем за то, что они себя так ведут… Но всех уже утихомирили. Просто надо помнить, что мы живем в России: и Дагестан, и Югра — это все Россия.

Ни в магазинах, ни в автобусах не помнит Аида какого-то к себе пренебрежительного отношения. Хотя однажды, за столько лет (!), она встретилась с похожим поведением одного пациента. Пришел как-то на прием к неврологу, мягко говоря, асоциальный тип и между делом сказал: «Понаехали тут нерусские, работы нет…»

— Хотя, думаю, — продолжает Аида, — чисто русских здесь вообще немного. Но не об этом сейчас разговор. Я спросила того человека: «За что вы нас ругаете? За то, что мы в своей стране живем и работаем? Работайте и вы, кто вам мешает?»

У Абдурахмановых много друзей других национальностей — русских, чеченцев. На общие праздники собираются вместе. Конечно, в семье Курбан-байрам отмечают, другие мусульманские праздники.

— В Ханты-Мансийске будут строить мечеть, уже место определили. В Сургуте быстро построили, в Юганске… Мусульман много стало.

Свой язык дагестанцы не забыли. Дети его понимают, но говорить им тяжело — нет языковой среды. Между собой, дома, говорят по-русски. А когда приезжают в Дагестан, то стараются вставить слово на родном языке.

Следующим летом Аида с семьей хочет поехать в Дагестан — выпадает льготный отпуск. Это значит, что билеты будут оплачены. Такое бывает не каждый год, поэтому часто ездить в родной Дербент не получается: дороговато, туда и обратно — 45 тысяч! Дешевле выходит всей семьей в Турцию съездить. Такая сегодня жизнь: с одними проблемами и для русских, и для дагестанцев.