Музыка тишины

Еще по-детски застенчиво и уже по-юношески пронзительно одиннадцатиклассник из Ишима Артем Красноперов пел Владимира Высоцкого. Пожалуй, лучшее из того, что создано современными поэтами о любви.

Какая жажда нерастраченного, настоящего чувства! Она угадывалась во всем: во взгляде, повороте головы, жесте. И трудно было поверить, что за молодого артиста «пела» фонограмма, а он лишь беззвучно произносил слова… Шел второй областной конкурс жестовой песни.

— Это региональный этап российского творческого состязания, призванного развивать творческий потенциал людей с ограниченными возможностями по слуху, а по большому счету — изменить отношение общества к инвалидам, — сказала председатель Тюменского областного отделения Всероссийского общества глухих (ВОГ) Наталья Калашникова. — Финал конкурса состоится в Казани в мае. В прошлом году на третьем подобном турнире представители нашей области показали неплохие результаты. Первое место заняла Валерия Попова, второе — дуэт «Ника» в составе Нины Завальской и Екатерины Решетниковой.

А сейчас на импровизированную сцену тюменской 77-й специальной (коррекционной) общеобразовательной школы для слабослышащих и позднооглохших детей выходили новые дарования — со стихами, танцами и, конечно же, песнями…

Незатейливый «Черный кот», с юмором, легко и кокетливо исполненный Ксенией Сафоновой, 9-классницей той же Ишимской специализированной коррекционной школы-интерната для глухих и слабослышащих детей, которую нынче оканчивает и Артем, вызвал в зале настоящий фурор. Кое-кто из зрителей поднимался с мест, жестикулировал, давая беззвучный сигнал сидящим впереди: посторонитесь, не мешайте обзору! И дело не только в том, что людям хотелось полюбоваться нарядом и движениями юной солистки. Им важно было следить за губами и жестами, чтобы… услышать песню.

Именно эти детали вывели меня из оцепенения, из того завораживающего ступора, в котором находилась, наблюдая за происходящим. Как же до обидного мало школьное пространство для подобного действа! Главное — артисты достойны большей сцены.

— Да, — согласилась руководитель кружка жестовой песни Тюменского отделения ВОГ Марина Скопинцева, — в других городах, например в Волгограде, так и происходит. Фестивалям жестовой песни отдают залы дворцов культуры, куда собираются большие аудитории, причем не только из особых, но и обычных людей. Ведь конкурсы жестовой песни — не только демонстрация талантов, но и подготовка слышащего социума к принятию слабослышащих.

Но как постичь музыку тишины, в которой живут обитатели страны неслышащих?..

Ребята, по словам Марины Юрьевны, должны действительно петь песню, а не читать ее как стихи. Стремиться к тому, чтобы и слова, и жесты, и музыка совпадали. Причем скучная, механическая последовательность жестов не обязательна. Необходимы импровизация, яркий штрих, все то, что создает запоминающийся образ. Важно передать эмоции, заразить ими зал.

— А этому надо учить! — продолжает Марина Скопинцева. — У глухих бедная эмоциональная сфера, развитием ее нужно заниматься.

Со слабослышащими слушают музыку. Выстраивают ее ритмический рисунок. Обязательно работают над текстом. Когда делают жестовый перевод, порой объясняют значение слов (в мире глухих не каждый предмет или понятие имеет свой словесный эквивалент). Тем, кто не слышит совсем, уловить низкую частоту, почувствовать темп музыки от вибраций, а значит, воссоздать ритм, помогает аппаратура. Точнее, рука, лежащая на магнитофоне. Это дает информацию, определяет характер песни… Глухие и слабослышащие артисты, выступая перед зрителями, должны понимать, о чем они поют, только тогда выйдет эмоционально и красиво.

Доказательство того, что у многих это уже получается, — перед нами. Парень, стройный, черноглазый, не хуже Филиппа Киркорова спевший про «Ласковое солнце», был вознагражден зрительскими восторгами: «Молодец! Браво!» А меня прошиб до слез. Может, от неопределенности, станет ли именно он в жизни «сказочно богат, богаче, чем все принцы и все короли». Ведь и здоровым сегодня в нашем мире совсем не просто.

— Будущность этих ребят действительно тревожит, — согласилась Марина Скопинцева. — Особенно талантливые, окончив школу, едут в Москву, где есть институт искусств для слабослышащих, или в Ленинградскую область. Там, в Павловске, работает областной реабилитационный центр. По сути, это техникум, где дают среднее профессиональное образование в сфере культуры, режиссуры театра, массовых действий, изобразительного творчества, хореографии. Оттуда юноши и девушки возвращаются домой грамотными специалистами, но не факт, что они найдут здесь себе дело по специальности.

Может, надеется Марина Юрьевна, на базе регионального отделения Всероссийского общества глухих удастся организовать для таких ребят полноценную работу — хореографа, руководителя театральной студии… Есть такие задумки, но пока они не реализуются. Хотя в других регионах находятся средства на создание групп для занятий танцами, хореографией, актерским мастерством, жестовой песней глухих и слабослышащих людей.

— А насчет слез… — улыбнулась на прощание собеседница. — Подобное происходит не только с вами. Слезы наворачиваются на глаза практически у всех зрителей таких выступлений. Ведь жесты — это язык наших прародителей. Может, потому они берут за живое.