Леонид Сенников, человек из энциклопедии

Напроситься к герою в гости — большая проблема: в селе Хохлово просто беда с телефонной связью. Казалось бы, всего 10 километров от Ялуторовска, но попробуй дозвониться — не получится. Хорошо, в селе живут добрые люди, пообещали — и сделали, предупредили Леонида Федоровича, что к нему едет журналист.

Раньше корреспонденты наведывались часто, искали его в поле и в мастерских, отводили в сторонку для беседы в перерывах на партконференциях. Сенников, по природе своей человек скромный и даже стеснительный, в интервью никогда не отказывал, понимал: у каждого своя работа…

— Леонид Федорович, помните момент, как узнали о присвоении вам звания Героя?

— Как не помню, хоть с тех пор полжизни прошло. Я как узнал, просто не поверил. И потом долго не верил, все вопросами себя терзал: как выделился, чем я лучше других? А когда в обком партии нас пригласили, Борис Евдокимович Щербина звезды вручал, там и узнал, что Героями стали сразу шесть тружеников сельского хозяйства. Ну, я и успокоился. Хотя по первости мнения у народа разные были: одни радовались за меня, другие рубаху на себе готовы были порвать, мол, мы тоже работали…

…Сенниковы приехали в Тюменскую область полвека назад из вятских краев. Но первооткрывателями здешних мест, не по своей воле, были их раскулаченные родственники да соседи по деревне. Старики потом рассказывали, что с Вятки они шли пешком, а на телегах везли все, что в хозяйстве может сгодиться. Позже дети тех переселенцев стали звать земляков к себе, письма писали нехитрые: мол, приезжайте, здесь работы уйма.

Леонид Федорович поехал на разведку в феврале 1961-го в колхоз с многообещающим названием «Верный путь». Приняли его с радостью: к тому времени он отработал 12 лет трактористом, всегда в передовиках ходил. Ему даже выделили для жилья домишко, правда, очень маленький, с гнилым полом, провисшими потолками и полуразрушенной печью. На родине баня — и то была лучше. Но Леонид Федорович решил: если за год сумеет заработать и купить нормальный дом — остается в Хохлово жить.

— Весна пришла, — вспоминает ветеран, — началась первая посевная. Председатель, а он по образованию агроном, мне говорит: будешь сеять кукурузу. Я сначала испугался, ведь культура эта — совсем незнакомая. А куда деваться? В напарниках у меня был старый механизатор. Мы с ним, значит, кукурузу посадили квадратно-гнездовым способом — мало с гектара урожая получили. На другой год ленточным способом посадили — получше дела пошли. А потом создали звено с таким условием, чтоб по безнарядной системе работать и получать в конце года за окончательный продукт. Мы сеяли зерновые и кормовые культуры, удобрения вносили, урожай до последнего колоска да початка убирали… Если в колхозе урожай зерновых 18 центнеров с гектара был, то у нас — за 30, а с некоторых участков — и все 50. А кукуруза? В колхозе по 180 центнеров выходило с гектара, у нас — по 670!

Тогда у меня часто спрашивали, в чем секрет. А его в общем-то не было. Обработка почвы совсем стала другая. Мы же звеном робить стали, все заинтересованные урожай побольше получить. Кроме того, корма заготовляли, тросом скирды таскали к фермам (раньше прессов не было), технику должны были вовремя отремонтировать. Все по договору с колхозом. В звено у нас сначала входило 9 человек, потом увеличилось: посевных площадей стали брать больше, техники добавилось. И вот это звено у нас существовало до передряги 1990 года. У обкома партии Доска почета была, так мы годами с этой доски всей командой не сходили.

Но опять же, когда уборочная — спать некогда. Если у комбайна поломка — ночь-полночь делали, пока не отремонтируем, чтобы утром раным-рано снова в поле выехать. К нам отряд водителей из «Сельхозхимии» был прикреплен, шесть КамАЗов. Мужики не один год работали, в другие места ни за что не хотели ехать, потому что знали: спуску друг другу не дадим, ни мы им, ни они нам. Зато и получали за труд достойно.

Что скрывать, больше всего прославила нас кукуруза. Помню, военные на поля приезжали, брюки с лампасами. Стоят смотрят, плечами пожимают, понять не могут, как кукуруза высотой по 3 метра 70 сантиметров вырасти может. Техники в поле не видно, только по дыму можно сориентироваться, где комбайн идет. Семена, правда, американские сеяли, «Стерлинг», своих-то не было.

Я за те годы не каюсь, очень хорошо было работать, дружно. Кадра была своя, почти все — земляки, мужики вятские. Нам и агроном потом стал без надобности, сами знали, когда пахать, когда и сколько сеять, удобрения разного вносить. Как учились? «Метровку» квадратную брали и определяли, сколько зерен должно быть, какой урожай получится… У меня ж грамотности — всего 5 классов да курсы трактористов, а руками да своим желанием всего добился. Нам, конечно, завидовали, попробовали создать второе звено, но такое уже не вышло…

Опять же в те годы ударникам труда поощрение большое было. Мы когда греметь стали на всю область, приехал к нам секретарь обкома Борис Евдокимович Щербина и спрашивает у меня: «Все ли мужики техникой обеспечены?» Я давай ему перечислять, кто за каким трактором закреплен. Щербина осерчал: «Да не про трактора спрашиваю, в личном пользовании машины есть?» И велел составить список, кто что хочет. А напоследок поинтересовался, что у меня во дворе стоит. Отвечаю: «Мотоцикл «Урал» с люлькой». И тут он огорошил: «Волгу» надо? Я по первости растерялся, дорого ведь. Смотрю, председатель колхоза подмигивает, соглашайся, мол. Ну, я и согласился. А «Волга» тогда в горкоме партии была да в совхозе «Приозерный».

Щербина мне нравился, очень хороший мужик. Приедет на поле, оставит машину на дороге, идет к нам, в туфли черпает. А мы — далеко в стороне. Я у него спрашиваю: «Что идете по пашне, машина ведь есть?», а он только смеется: «Еще отругаешь, что землю тебе топчу».

— А на «Волге»-то куда ездили?

— Да никуда, дочь на учебу в Тюмень иногда увозил, — смеется Сенников. — А потом мне с ВДНХ прислали «Москвича». Бесплатно. Куда вторую машину девать? Я ее продал, а деньги поделил между членами звена. Всех 26 человек в список включил: кто нас обедом кормил, кто заправлял, кто удобрения возил. Люди довольные остались…

…Безусловно, есть что вспомнить Леониду Федоровичу, ведь жизнь прожитая такая — впору за мемуары браться. Только ему… все некогда. У супругов Сенниковых огород 45 соток, они до прошлого года и корову еще держали. Больше того, Герой Соцтруда Сенников не расстался с… трактором: по сей день «Беларусь» стоит под окнами, сияет синими боками.

— Неужто ваш? — уточняю на всякий случай.

— А то чей же? Все еще на нем шурую: огороды пашу, сено кошу. Кто бы с какой просьбой ни обратился — я всегда помогу. В таком возрасте старушек нельзя обижать… Есть, конечно, в деревне мужики помоложе, да с дурными привычками, все выглядывают, где у хозяйки заначка. А это дело, — Сенников выразительно пощелкал себя по горлу, — я терпеть не могу и всегда ненавидел.

…Трактор для Сенникова не просто «железный конь», а память о колхозе. Точнее так: в 1987 году новенький «Беларусь» по праву достался ему как лучшему механизатору. А через три года, когда подошла пора оформляться на пенсию, председатель предложил: поработаешь «лишнюю» пятилетку — продам тебе трактор по остаточной стоимости.

— Я согласился, еще шесть годов отпахал и выкупил трактор, — поведал Леонид Федорович. — Отдал, по-моему, тысяч 270, но деньги тогда дешевые были. Народ удивлялся: как так, целый трактор в собственность! А я говорю: так ведь не даром, все документы честь по чести оформлены…

— А на родину обратно не тянуло?

— Сначала очень тянуло, — призналась за супруга Валентина Федотовна. Она, простая деревенская женщина, в свое время очень поддержала Сенникова в решении остаться в Хохлово. — А сейчас думаем: мы и здесь хорошо пожили. Дочерей на педагогов выучили, четверых внуков на ноги поставили, правнучке уже годик справили. Хорошо пожили. И дальше жить хочется, только б здоровье было. Леониду уже 82, мне тоже 80 исполнилось, а белый свет все так же мил. Вы к нам летом приезжайте…

…С Сенниковым можно разговаривать на любые темы, но ближе всего Леониду Федоровичу тема труда. Он и Валентина Федотовна — из поколения вечных тружеников: привыкли надеяться только на свои силы, копейки лишней в кассе никогда не попросили — брали только свое, заработанное. А скромные! В «неофициальной обстановке», за чашкой чая, Сенников признался, что без очереди только… один раз огурцов домой купил.

— А так думаешь: ну и что, я — Герой, а убери звездочку — такой же, как все. И если уж совсем стоять некогда, попрошу пропустить, да только так, чтоб не сразу, а человека четыре-пять впереди меня стояли…

И добавил:

— Я сейчас не в почете, в школу к ребятишкам — и то звать перестали…

— Есть мнение, что надо бы звание Героя Труда вернуть. Вы на этот счет что думаете? — решила я поднять настроение ветерану.

Сенников такому вопросу и вправду обрадовался:

— Полностью согласен! Ведь когда человека хоть в газете похвалят, хоть вымпел дадут — у него же воодушевление настает. Он и в дисциплине уже другой человек. В наши годы возле мастерской доска была, на которой каждый день мелом писали, кто какую норму выполнил. Утром механизаторы подбегают, смотрят, интересуются, выводы делают. А когда премию давали — мы тоже соберемся, поговорим, честно поделим.

Воодушевление — большое дело. Я когда Героя добился, мой сосед-земляк на родину письмо написал. Отец Валентины письмо в сельсовет унес, чтоб там его прочитали да порадовались. А директор местной МТС специально приехал, два денечка погостил, на работу посмотрел, а перед поездом разыскал в Тюмени Доску почета, чтобы лишний раз подивиться, что могут вятские мужики…

Сейчас каждый сам по себе. Раньше этого не было: все — за колхоз, за район, за область, за страну… Вот я в партии был, сколько взносов отдал — никогда не считал, и другие не считали. Одна цель была: работать, работать, работать. А сейчас до чего дожили? Колхоз развалился, все растащили, культиваторы да сеялки на металлолом изрезали, земельные паи колхозники продали. Тут, правда, мы сами, дураки, сплоховали. Когда земля в аренде была — на паи зерно давали, и людям было хорошо. А продали, деньги взяли, и локти кусают: кормов не стало, скота стали меньше держать. Не надо было земле попускаться!

— Как думаете, могут коллективные хозяйства вернуться?

— Конечно, жизнь — она не прекратится. Колхозов хоть и не будет, а работать все равно придется коллективом. Поодиночке ничего не выйдет. В ранешнее время, я помню, объединялись: у кого молотилка есть американская, у кого — плуги. Все едем-тащимся, сначала у одного работу сделаем, потом — к другому. Опять же обществом трудились! По одному — ясно ж, что хуже. И поощрять надо — люди лучше будут относиться к работе. Но если все вокруг частное, как это продвигать? Другой расклад — дело коллективное…

…Провожать меня до ворот супруги Сенниковы вышли дружно. Леонид Федорович попутно обмахнул метелкой свежевыпавший снежок с трактора, а Валентина Федотовна заглянула в огород и тут же распорядилась, что пора чистить крышу теплицы. Леонид Федорович с ней согласился. Выходить из круга ежедневных забот им обоим совсем не хочется.