Вопреки здравому смыслу

Как Павлов в Италию снег возил

— Вот смотри, — Александр Николаевич вытряхивает на стол содержимое конверта, — «Золотые шары» на их языке — «Palle d’oro», а «Мороз и солнце» — «Gelo e sole».

«Мороз и солнце…» — так называлась выставка Павлова, которая две апрельские недели работала в Риме.

— У меня много зимних пейзажей. И я размышлял: везти в южную страну снег или не везти? Как зрители воспримут? — рассказывает художник. — Итальянцы подолгу смотрели на сугробы, заснеженные деревья. Некоторые даже трогали картины рукой. Восклицали: «Волшебно!» Я удивлялся такой реакции: «У вас ведь тоже бывает снег…» «О! У нас это стихийное бедствие!» — качали они головами.

Собираясь в дорогу, Павлов понимал, что едет в страну с богатой культурой. Здесь жили и творили Микеланджело, Тициан, Леонардо да Винчи, Рафаэль. Кем он ощутит себя в тени этих огромных «деревьев»? Бедным родственником?

— Конечно, я волновался, — признаётся Александр Николаевич. — После посещения музеев Ватикана, Сикстинской капеллы пришёл на свою выставку. И понял: не надо сравнивать! Мои работы не конкурируют с великими произведениями, ведь я иду своим путём. Все художники говорят на одном языке искусства, но о разных вещах.

Для Рима тюменский живописец отобрал картины, проверенные временем и публикой. Он уверяет, что зарубежные зрители на его выставках испытывают те же эмоции, что и россияне. Так же искренне радуются, когда в родных Павлову пейзажах находят что-то близкое для себя.

— Наверное, следовало бы чем-то ошеломить посетителей экспозиции? — задаётся вопросом художник. — Но это не мой стиль. Я делюсь со зрителем тем, что мне самому дорого. Если они воспримут, отлично! У них в Италии что? Соборы, колонны, мрамор. А у меня — «Писцовский дворик», русская провинция, тихое утро. Я пишу настроение… Иностранцы представляют сибирский край как царство холода, белых медведей и водки. А я им показываю «Туман» — пейзаж, в который может «войти» любой человек. И они восхищаются. Фотографируются рядом. Спрашиваю: «Что вас в этой работе привлекает?» «Хочется жить там», — отвечают. Так и мне хочется! Потому и живу, работаю в деревне Васенино.

Как Павлов Русский музей покорил

В 2003 году Александру Павлову предложили открыть персональную выставку в Санкт-Петербурге — в дни празднования 300-летия города. Он, разумеется, с радостью согласился. Сегодня события десятилетней давности описывает одним словом: фантастика! Всё для него сложилось на редкость удачно: и зал под экспозицию отвели прекрасный (в историческом здании на Васильевском острове), и спонсор нашёлся щедрый, и музыканты из симфонического оркестра Темирканова выступили на открытии.

Прошло три года, и его снова позвали в Северную столицу. На этот раз в Русский музей. Видимо, задел тюменский художник тонкие душевные струны петербуржцев. Новая выставка, открывшаяся 22 июня, была рассчитана на месяц, но по предложению учёного совета музея была продлена до конца лета. Вообще-то, Александра Николаевича сразу предупредили, чтобы он со своими произведениями не рассчитывал оставить о себе память в переполненных музейных фондах. Здесь не покупали новых картин и даже не принимали в дар! Однако через некоторое время тот же учёный совет решил купить шесть (!) работ Павлова для Русского музея.

После этого на живописца посыпались предложения из-за рубежа. Полотна сибирского мастера пожелали увидеть в Будапеште, Праге, Вене, Лиссабоне, Мадриде.

— Во время путешествий у вас не возникало желания сделать наброски «чужих берегов»? — интересуюсь у художника. — Пейзажи там по-своему замечательные…

— Вот если бы пожить на этих «берегах» хотя бы полгода, прочувствовать настроение. А так… — Александр Николаевич морщит лоб. — Я уже прошёл этап рефлекторного восприятия пейзажа. Теперь коплю впечатления. Чтобы написать что-то серьёзное, нужно время.

Как Павлов деревенский дом покупал

Дефицит времени в городском пространстве заставил нашего героя приобрести дом в деревне.

— Как же долго я искал место, которое бы мне понравилось! — восклицает Павлов. — Объездил весь пригород. Вокруг были разбитые деревни, кривые дома, свалки. В 1978 году меня пригласили в гости в деревню Бахметскую. Приехал туда и попал в сказку: нетоптаная трава, уютные домики, золотая берёзовая роща… Сразу стало понятно: останусь! Увы, только в 1994 году там нашёлся дом на продажу. При этом его хозяин такую цену заломил! А мне отступать не хотелось. Думаю: займу денег, в «рабство» пойду, но куплю! Через месяц мы с ним договорились о цене. С той поры я только зиму проводил в Тюмени, всё остальное время жил в Бахметке.

Из деревни в 2006 году его провожала в Русский музей соседка-фронтовичка Зоя Александровна, с которой Александр Николаевич очень сдружился. Старушка перекрестила художника на дорогу.

— А когда я вернулся в Бахметку, то не нашёл её дом. Оказалось, сгорел… вместе с хозяйкой, — вздыхает Павлов. — Больше я не смог работать в той деревне. Перебрался в Васенино.

Как Павлову зимний сон приснился

«Январь. Зимний сон» — так называется одна из работ, которую Русский музей купил у тюменского художника. С ней связана любопытная история.

Как-то в марте Павлов отправился в свою Бахметку «ловить на снегу солнечных зайчиков». Бродил по сугробам, делал этюды. Искал настроение, чтобы всерьёз взяться за снежный пейзаж. «Январь» уже был прорисован, оставалось только кисть в руки взять. Наконец работа пошла. Вдохновлённый живописец даже не заметил, что плохо протопил дом. Понял это задним числом, когда утром получил прострел в спину.

— Палитра раскрыта, только пиши. И вдруг такое! До кровати едва дополз, встать не могу, — вспоминает он. — Мобильных телефонов у простых людей тогда не было. В доме холодно. Следы во дворе снегом замело. А соседу-приятелю я сказал, что на выходные в Тюмень уеду. Что делать? Подтащил к себе банку с водой да кусок хлеба. Думаю: если что, под матрас заберусь. Три дня лежал. Уж и насмотрелся на этот «Зимний сон»! Столько раз в голове дописал! В воскресенье слышу, кто-то калитку трогает. Начал стучать палкой по стене, чтобы меня услышали: есть в доме человек! Оказывается, жена приехала, почувствовала неладное. Когда меня вытаскивали на носилках из дома, я увидел чудо! Шёл пушистый снег, как раз такой, какой мне нужен для работы…

Павлов не был бы Павловым, если бы не попросил своих спасителей остановиться. Ему хотелось насмотреться на этот снег, чтобы запомнить все оттенки белого…

Как Павлов художником стал

Будущий мастер пейзажа вырос в крестьянской семье в селе Дмитриевское Ивановской области. Его родители — люди простые — к художествам были не предрасположены. Да и маленький Саша ни о чём таком не помышлял. Из подручных изобразительных средств у него имелись только перьевая ручка и простой карандаш. Что его толкнуло на путь живописца? Может, набор цветных карандашей «Спартак» — приз за участие в школьном конкурсе сказок? Или похвала учительницы по рисованию за удачную работу? А может, увлекательные книги о художниках, которые любознательный ребёнок брал в сельской библиотеке?

Как бы там ни было, после 8 класса Павлов собрался поступать в Ивановское художественное училище. Сам говорит: «Вопреки здравому смыслу». В глазах окружающих это выглядело именно так: сообразительный парень, по всем предметам в школе успевает — и вдруг в художники собрался.

— Мать вздохнула, отец махнул рукой, — смеётся Александр Николаевич. — Экзамены для меня были смертельным номером. Однако благодаря отличным оценкам по общеобразовательным предметам поступил. С первых дней учёбы я понял, что ничего не знаю и не умею. На втором курсе стал выравниваться, а на четвертом был уже в тройке лидеров. Нас гениальные педагоги учили!

Как Павлов влюбился

Александр Николаевич приехал в Тюмень в 1977 году. Приехал из Ленинграда, где учился в Академии художеств и в мастерских известных художников, где у него всё складывалось и уже была семья.

— Я уезжал из непогоды, от свинцового угрюмого неба, от которого очень устал, — делится он. — Тюмень встретила тишиной, безмятежностью, снегами, покорила деревянной резьбой, уютными двориками. Я влюбился в этот город и понял, что останусь здесь навсегда. У меня не было разочарования Тюменью. Мы росли с этим городом вместе. Менялись его краски. Что-то утрачивалось навсегда, так бывает в жизни. Но мне комфортно думалось и работалось. Я люблю наши улочки, зимой утопающие в снегу, а весной — в белой пене цветущих яблонь и роскошной ароматной сирени. Иногда делаю зарисовки, а чаще просто хожу и растворяюсь в его тихой, немножко патриархальной атмосфере. И хочется мечтать, писать что-то чистое, родное, сокровенное…

30 живописных работ Александра Павлова были выставлены в Риме, в Российском центре науки и культуры.