Всеволод Богданов: «Журналистики не бывает без доверия»

Не случайно я вынесла в заголовок слова руководителя нашего российского творческого Союза Всеволода Леонидовича Богданова. Продолжу его цитату: «Очень важно, чтобы слово «доверие» приобрело некий особый смысл. Чтобы мы более обстоятельно, более чётко и глубоко вывели для себя формулу доверия. Это в высшей степени неформальный и непростой вопрос. Как получилось, что мы сегодня сомневаемся, когда имеем дело с властью, правоохранительными органами, с врачом, журналистом, соседом? Мы сомневаемся, насколько искренни эти наши отношения, и какова степень доверия может быть. Это сложный вопрос, и более того, когда речь идёт о нашей профессии — о журналистике».

Уверена, читатель на себе испытал глубину поднятого вопроса. Понял, что он касается не только его взаимоотношений со СМИ… А я как представитель средств массовой информации испытала радость уже от того, что насущная проблема зазвучала именно с журналистской трибуны: подтягивайтесь, другие профессиональные союзы, ведь вас наверняка тоже тревожит пошатнувшееся доверие. И вы наверняка ищете рецепты — слагаемые формулы доверия. Без доверия существовать нельзя.

С таким настроем — работать еще лучше, качественнее — уезжали или улетали в свои издания мои коллеги. А как это — лучше, качественнее? Если и без того стараешься выкладываться в каждой информации на полную катушку? Даже если первоисточником этой информации выступила пресс-служба — правительственная, думская, ведомственная. В одном из многочисленных информационных источников, предоставленных на этом форуме, прочитала о том, что разные СМИ, выходящие в свет или эфир в больших городах, процентов на 80 повторяют одну и ту же новость, что почерпнули из пресс-релизов. Согласна! Но ведь одну и ту же новость можно подать по-разному. Можно углубить-дополнить, «украсить» оригинальным заголовком, в конце концов, пересказать своими, а не казенными словами.

Ого! Уже 36 лет назад на факультете журналистики УрГУ меня учили, как «вставлять фитиль всем прочим» — опережать другие издания в оперативности подачи информации. Было время: я прибегала на пожар, как советовал дядя Гиляй — журналист Гиляровский, за 5 минут до его начала. Но в газете-то эта информация видела свет только на следующий, после пожара, день. Нас опережало ТВ и радио. Теперь опережает Интернет. И газеты к завтраку почта уже не доставляет. Нередко наши подписчики получают их оптом — спустя несколько дней после выхода в свет. Информация, которую открывают слова «Вчера в Тюмени состоялось…», звучит для них, как сообщение о прошлогоднем дожде в Ливерпуле.

Может ли ОПЕРАТИВНОСТЬ входить в составные формулы доверия «Читатель — журналист»? Как говорится, вопрос еще тот…

Не знаю, интересно ли вам побывать на нашей творческой кухне? Я вас приглашаю уже хотя бы потому, что хочу отчитаться: сочинскую командировку на пляже и в праздных прогулках не проводила. Слушала мэтров журналистики. На одной из таких встреч моя однокурсница по журфаку Елена Бабина — работник пресс-центра Тюменской областной Думы, заметила, что мы сидим с ней, как сидели когда-то в универе — крайними за первой партой. Внимаем! И вдруг слышим... что парламентские газеты — самые коррумпированные и ангажированные средства массовой информации.

Да, чуть «ниже» произносится поправка, свидетельствующая о том, что в регионах еще сохранилась относительно честная пресса. (Во время презентации журнала «Журналист» на обложке раздаточных материалов я успела записать призыв к регионщикам: «Мы должны свернуть голову московской журналистской мафии!» Там, к слову, приводились заоблачные цифры их доходов).

Получая среднюю по редакции зарплату в 25 тысяч рэ, сравнимую с ежемесячным заработком уборщицы в банке, не завидую! При этом точно знаю, о чем никогда не буду писать (о насильниках — противно, о том, кто от кого родил, — не моё собачье дело, об экономике тоже не буду, потому что в ней совершенно не разбираюсь). Знаю также, о чём НЕЛЬЗЯ писать. Потому что нельзя, потому что в тебе живёт твой собственный цензор…

Из глубин школьной или университетской памяти (в то время конспектировали Ленина) выплывают слова: «Газета должна стать колесиком и винтиком общепролетарского дела». А еще о том, что она не должна зависеть от денежного мешка.

Бухгалтерия «ТИ» нас предупреждает: последний квартал 2013-го будет особенно финансово напряженным. Вся надежда — на рекламу. Вот почему мы её печатаем в объемах, не приветствуемых подписчиками. Так надо: дорожает бумага, электроэнергия, бензин, а значит — типографские расходы, почтовая доставка… И наши учредители в который раз твердят на страницах нашей же газеты, что раз область лишилась средств за пользование недрами, то… Вот он уже иссяк, этот денежный мешок, а мы его так и не увидели…

Мы пишем («каждый пишет, как он дышит»), чтобы угодить учредителям? Это — правда. И каждый из вас может оценить степень этой правды, облачившись в униформу того предприятия, на котором вы трудитесь. Вы защищаете его интересы? Вам дорога корпоративная честь? Получается, что все мы куплены теми, кто нам платит деньги за труд.

Сегодня в нашей стране не ангажированы только безработные. Не приглашены. Или не пожелали трудиться. Я часто бываю ангажированной на круглые столы по патриотическому воспитанию, на пленумы областного совета ветеранов, где постоянно выслушиваю критику в адрес СМИ, которые своими выступлениями развратили молодёжь. Неоднократно требовала: «Назовите такие издания!» В ответ слышала: «Так это жёлтая пресса старается». Но мухи и котлеты уже смешались в одном неудобоваримом гарнире…

И ведь что удивительно, читатель не скупится — несёт в ближайший газетный киоск денежку за мух, смакующих подробности чьей-то личной жизни, высматривающих в замочной скважине, у кого какое бельё, кто кого кончил…

«Читатель своим рублём голосует за газету». Эти слова когда-то были своеобразным лозунгом для пишущих. Время его размазало. А между тем серьёзные СМИ продолжают призывать «оставаться глазами и ушами общества — оказывать влияние власти на массы и параллельно быть средством влияния общества на власть».

Где-то здесь, в этом призыве, слышатся мне звуки составных формулы доверия… Очень отчётливо в выступлении Всеволода Богданова, опубликованном в спецвыпуске «Нового вторника», прозвучали слова: «Конечно, никакая мы не власть. Мы только предлагаем обществу увидеть и услышать, узнать и сформировать своё собственное мнение по тому или иному вопросу. Журналистика — это такая же часть общественного сознания, как наука и искусство, не меньше! Не обеспеченное добросовестной работой журналиста общественное сознание становится более скудным, оно лишает общество и отдельную личность адекватного отражения окружающего мира и объективной оценки происходящего».

…Когда мне трудно нести какой-то груз, я считаю шаги. Это заставляет на время забыть о том, что тяжело. Верные слова для материала ищу, измеряя расстояние комнаты — из угла в угол. Нахожу верные — «с кровью и нервами» — и нередко плачу. От гордости за своих героев. Или от сострадания к их судьбе. Мне повезло: я не пишу об экономике и политике. Я пишу о людях, по которым прокатился молох политики и экономики…

Искреннее желание помочь человеку, оказавшемуся в трудной житейской ситуации, искреннее уважение к герою… Искренность журналиста рождает доверие читателей. Но эта искренность — дитя уважения журналиста к своей профессии, его понимания высокой ответственности перед читателем.