Пластика тела и души

Почему сотни подростков нашего города мечтают заниматься в театре пластики «Европа»? Какими качествами нужно обладать, чтобы пройти кастинг и стать частью этого огромного танцующего организма? Спросим об этом у продюсера спектакля и большого друга «Европы» Сергея Осинцева.
(фото2)Недавно театр Дмитрия Ефимова показал новый спектакль «Небесная», что, безусловно, стало ярким событием в жизни города и праздником для поклонников творчества Дмитрия. Почему спектакли «Европы» так притягивают тюменского зрителя?
— Я думаю, что дело в первую очередь в работоспособности и внутреннем горении коллектива и, конечно же, в мощной энергетике самого Дмитрия. Его ребята друг друга подпитывают, помогают друг другу существовать на сцене. Отсюда и разгорается огромный факел, именуемый театром «Европа». Хочется отметить и профессиональный рост коллектива. Если бы его не было, мы не взялись бы за такие масштабные акции, как прокат спектакля в течение шести дней.
— А как растет в профессиональном плане сам Дмитрий?
— Безусловно, с каждым годом Дмитрий растет как хореограф. Набирается опыта, придумывает новые сюжеты. Все, что происходит на сцене, — это его режиссерская задумка. Не только пластика, но и драматургия сцены. Все это его мысли, его чувства, его эмоции.
— Будучи занятым в постановках Тюменского драматического театра, успевает ли он сам совершенствоваться в хореографии?
— Хореографу учиться, конечно, нужно. Ездить на какие-то курсы, посещать мастер-классы... Но все это по большому счету теория. Если ты человек творческий, ищущий, то будешь развиваться независимо от обстоятельств. Порой достаточно небольшого импульса извне. Можно посмотреть какой-нибудь художественный фильм, зарядиться энергетикой и родить какую-то идею. Иногда личные переживания рождают замысел, пластику и в итоге — спектакль. Не развиваются только те люди, которым неинтересна жизнь. А Дмитрию и всем детям, которые у него занимаются, нравится жить, выступать на сцене, быть в центре внимания, впитывать в себя все самое лучшее.
— Как вы определяете грань между подлинным искусством и феерическим шоу?
— Когда я вижу на сцене живую эмоцию,
а не просто механический замысел режиссера, вижу, как эта эмоция перелетает через рампу и зрительный зал сидит с огромными глазами, полными слез, а на сцене рождается мысль и живет там весь спектакль... Вот это и есть подлинное искусство. Во время показа «Небесной» произошел феноменальный случай. Когда закончился спектакль, образовалась тяжелая пауза... зритель не знал, что делать — молчать или аплодировать. Такое ощущение, что это длилось минуту. Было страшно, потому что на предыдущих спектаклях зритель реагировал сразу.
— О чем, по вашему мнению, говорит такая необычная зрительская реакция?
— Сложный вопрос. Такие зрительские эмоции не всегда можно встретить в профессиональном театре. Актеры «Европы» никогда не учились сценическому мастерству и танцам в специальных вузах. Они никакие не мастера спорта, а просто «дети с улицы». Вот пришли и занимаются. Кто-то год, кто-то девять лет. Но их профессионализм в том, что они искренни. Это самое главное.
— А реклама, спонсоры, акции не препятствуют восприятию спектакля?
— Реклама дает средства для нормальной, полноценной работы. Можно, конечно, обойтись без всего этого, но тогда мы многие наши задумки не сможем осуществить. К сожалению, никто не будет поддерживать театр пластики без какой-то отдачи. Для чего нужны спонсоры? Для того, чтобы мы могли купить декорации, оплатить работу огромного количества людей, которые работают за кулисами. Нет, нам спонсоры не мешают. Они гордятся тем, что поддерживают нас.
— Этот спектакль был самым дорогим из ефимовских постановок?
— Нет, дороже обошелся прошлогодний спектакль «Сто минут к тебе». Одно лишь оборудование и двойная сцена чего стоили! В «Небесной» — наши первые собственные декорации. Мы сами сварили кубы, разрисовали и сшили одежду сцены, купили линолеум на пол, специальную дымовую и световую аппаратуру.
— В прошлом спектакле были задействованы актеры театра драмы. Почему в этот раз вы отказались от слов?
— Мы решили сделать чистый жанр. Все-таки театр хореографический. Я не думаю, что мы от этого проиграли или выиграли. Но я уверен, что 98% зрителей поняли, о чем спектакль. Мне кажется, если кому-то не хватает слов, значит, артисты где-то не доработали.
— Думаете о дальнейшем продвижении этого спектакля, гастрольном туре?
— Пока по поводу показов мы ничего не планируем. В будущем году будем праздновать десятилетие коллектива, поэтому хотим посвятить следующий сезон подготовке нового спектакля — более интересного, мощного, яркого, чем все предыдущие. А по поводу гастролей уже сейчас есть предложения. Например, Ханты-Мансийск приглашает нас на День молодежи. Есть предложение и от нашего спонсора Volvo: «Ребята, мы ваш спектакль отвезем в любой город за собственные деньги!» Но мы идем по принципу: дети работали весь год, и они имеют право на отпуск!
— А возможность переехать в другой город вы рассматриваете? Ведь, судя по развитию театра, можно предположить, что скоро ему станет тесно в рамках нашего города.
— В рамках Тюмени нам пока не тесно. Ведь порой в голове не укладывается, с какой скоростью развивается наш город. Тем более что конкурентов на сегодняшний день у нас нет. С одной стороны, это хорошо, но с другой — конкуренция всегда рождает что-то новое. Вот побольше гастролей нам бы хотелось. Ведь новый зритель — это и новые эмоции, и новые идеи, и проверка коллектива на прочность. Ведь в Тюмени из шести дней проката спектакля четыре дня идут ярые поклонники театра. Другое дело выступать в городе, где о тебе никто не слышал. Там будут судить не по имени, не по бренду.
— Не секрет, что танцевать в театре пластики престижно. Не грозит ли некоторым ребятам звездная болезнь?
— В той дисциплине и в тех взаимоотношениях, которые существуют в театре, это невозможно. Ведь здесь все главные, все значимые и, без сомнений, все звезды. Как только кто-то начинает халтурить или перетягивать одеяло на себя, это легко пресекается: либо человек соглашается, либо мы с ним расстаемся. За местом каждого актера стоит огромная очередь... Кроме того, каждый год идет набор, и приходят толпы желающих. Однажды был случай, когда ушел достаточно большой состав. Это произошло после спектакля «Маугли». Ребята посчитали, что могут быть гораздо «звездней», чем в театре. Потом они очень пожалели, но обратного пути уже не было.
— Какого возраста артисты театра?
— Есть дети, которым двадцать семь, а есть совсем юные. Артисты отсеиваются по разным причинам. Кто-то замуж выходит, кто-то не может совмещать эту работу с учебой или другой работой. Каждый человек волен быть здесь столько, сколько он может. Поскольку есть несколько составов, существует и определенная лестница движения наверх. У нас всегда происходит внутренний обмен, когда ребята из второго и третьего составов «дорастают» до первого. В следующем году на базе Дворца пионеров Дмитрий откроет хореографическую школу, где будет готовить детей для «Европы».
— А сейчас со всеми составами работает он?
— Да, но у него, конечно, есть помощники — вторые режиссеры, вторые хореографы.
У каждого состава есть свой менеджер. Все очень жестко поставлено — настоящий театр, в котором не может быть сбоев. Для этого после каждого спектакля идет разбор, и репетиции продолжаются...
— Они должны чувствовать себя не просто танцорами, а именно актерами?
— Обязательно. Я беседую с ребятами, чтобы дать им понять и прочувствовать актерскую сторону работы. Сначала они волнуются, потом волнение уходит и начинается существование на сцене. Они актеры пластики. Ребята не просто двигаются и выполняют акробатические трюки на сцене — они проживают жизнь.
— Деятельность актеров театра оплачивается?
— Первый состав получает зарплату. В течение года они репетируют, работают в ночных клубах, выступают со своими номерами по заказу. А за спектакли получают гонорары. Конечно, все разные суммы. В театре есть и штатные должности. Например, художник по костюмам. Другим составам не платят, но у них есть мощная мотивация попасть в первый. По большому счету, это самодеятельность, а когда самодеятельности платили? Я могу с уверенностью сказать одно: если завтра перестанут платить первому составу, ни один человек оттуда не уйдет.
— Какими качествами должен обладать человек, желающий работать в театре пластики «Европа»?
— Он однозначно должен обладать хореографическими данными — пластикой, чувством ритма. Безусловно, имеют значение и внешние данные. Но самое главное — чтобы у него были пластичны и тело, и душа.
— Театр пластики — отличный повод борьбы с комплексами?
— Когда выходишь на сцену, приходится отказаться от многого. И в первую очередь от своего самолюбия, потому что когда с тобой работает режиссер, не может быть никакого сопротивления. В крайнем случае актер может предложить свое решение. И если оно совпадет с замыслом постановщика, то его могут принять. Но сначала необходимо выполнить то, что говорит режиссер.
— Дмитрий Ефимов — диктатор?
— Без диктатуры в театре нельзя. Не может быть театра, когда режиссер не диктует свои правила. Конечно, хорошо, когда все любят друг друга, только ходить в театр никто не будет... В любом театре есть трения, интриги, есть любовь-нелюбовь и есть общее дело, которое все это перечеркивает...