Павел КРЮКОВ: "СОЦИАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ ЖДАТЬ НЕ МОГУТ

Будущего начальника крупного ремонтного предприятия, депутата, мужа и отца Павла Крюкова к технике тянуло с детства. На обед его отец, директор автопарка, приезжал на казенном «Москвиче».
Пока родитель отдыхал, школьник-сын пробирался в легковушку, заводил мотор и кругами раскатывал вокруг дома. Время от времени за ним гонялись домочадцы, потрясая различными предметами кухонной утвари.
Ни разу сорванец не допустил аварии, не нанес машине ни малейшего урона. Соседи по двору заключили — технарь растет...
— В ближайшем областном центре, Ивано-Франковске, было три больших института. Педагогический, медицинский и нефтегазовый. Врачом или учителем я не хотел быть никогда, — признается Павел Крюков.
— Павел Иванович, говорят, что жизнь человека определяет первое свидание с будущей профессией. Согласны?
— Как-то еще на школьных каникулах я в Карпатах был, на буровых. А там бурение несколько иное, чем на севере. Глубина скважины — под 5000 метров. В сутки проходили всего несколько метров, и у рабочих было время, чтобы все убрать, почистить. Я тогда, наверное, увидел парадную сторону профессии. Поэтому и выбрал ремесло буровика. Выбрал вместе с другом — Богданом Рожелюком. Сегодня он начальник управления капитального ремонта объединения «Ноябрьскнефтегаз». А прежде много лет был моим заместителем.
— В Сибирь вы направились по доброй воле?
— Сам попросился, после института. Да и деньги нужны были. После 4 курса я обзавелся семьей, через год родился ребенок. И места нравились. Тут тебе и рыбалка, и охота.
— Краше, чем на родине?
— На Украине стараюсь бывать каждый год. Старший сын живет в Ивано-Франковске. Когда снова приезжаю на родину, лишний раз чувствую — нет, не зря уехал на Север. С теми, с кем в школе вместе учился, связи уже нет. Детских приятелей затмил север.
— Новых друзей он дал?
— Очень много. Среди них — тот же Михаил Ставский. Благодаря ему, я и принимал решение баллотироваться в депутаты. За год до выборов он начал меня готовить. Напутствовать. На производстве заметил, наверное, что я и для рабочих зарплату выбивал, ратовал за создание нормальных условий труда. Баллотировался я, как одномандатник.
— Когда стали известны итоги выборов, какое чувство было главным?
— Наверное, гордость была. За то, что меня запомнили горожане. Я недолго поработал в Ноябрьске, с 1985 по 1992 годы, но в основном-то я находился на месторождении, а не в городе. С 2000 года, пока я в Ноябрьске руководил предприятием, что-то успел. Честно скажу, не думал, что все-таки мне удастся набрать столько голосов. Оказывается, что-то полезное я уже сделал. Если не для города, так для своих работников, для их домашних. На нашем предприятии работает 2200 человек — это немало. Если прибавить семьи, родственников, знакомых, то сложится приличная цифра.
— Какой урок дали вам первые полтора года депутатской деятельности?
— Депутатская работа, как я раньше считал, заключается в том, чтобы нормально разрабатывать, принимать законы, ориентированные, проще говоря, на то, чтобы народ лучше жил. Оказалось все намного сложней, нужно вникать в другие сферы жизни. Это и координация работы с местной властью, в том же Ноябрьске, контакты с руководителями разных предприятий. Я не думал, что персонально нужно будет заниматься и инвалидами, и жильем для тех же малоимущих граждан, помощью трудовым коллективам, танцевальным ансамблям и проч, и проч. Раньше я об этом и не думал. Жил семьей, друзьями и производством.
Но при этом никогда не выгадывал для своего предприятия. Я всегда считал, что, раз мы работаем в одной большой компании, нужно ее интересы ставить превыше всего. Так и получалось — иногда даже в ущерб своему производству, я принимал решения ради интересов компании. А компания у нас одна — «Газпромнефть».
— Новая жизнь труднее прежней?
— Не особенно. Нагрузка увеличилась, разговоров нет. Но я и так все эти годы пытался помогать своим людям. Просто больше времени стал уделять заботам избирателей, и интересам города.
— Когда приходят избиратели на прием, то кем себя можно ощутить? Дойной коровой, благодетелем?
— Последнее время обращения почему-то в основном касаются приема на работу. Стало много молодежи, которая не может найти вакансию. У нас почему-то какая-то бестолковая политика принята — если у парня или девушки нет опыта работы, значит, к себе его не примем. А где ж его взять, тот опыт, если на работу не берут? Я противник такого подхода. Молодым ребятам, закончившим техникумы, институты, училища, всегда иду навстречу. Естественно, большую часть принимаю к себе, в КРС-Сервис. Что касается других предприятий, то стараемся решать эти вопросы через своих друзей — генеральных директоров, транспортников, электриков. Предприятий рядом с нами работает много, связи сложились.
Но, что касается людей, приходящих с этими же вопросами, имея за плечами по 10-20 лет трудового стажа, и не находя работы — таким я отказываю. Только по той причине, что если человек за эти годы не удержался нигде на работе, значит, так он дорожит профессией. Последний случай произошел недавно. Приходит безработный, имеющий 20 лет трудового стажа. Последние полгода человек нигде не работал. В таком случае — однозначный отказ.
— Вот вы сказали, что депутат должен принимать «хорошие законы». Какие из них особенно нужны для Ямала?
— Законы о социальной поддержке, о льготах, о ветеранах. Сегодня все законы нужны. Только одни — первоочередные, другие могут и подождать. Социальные законы ждать принятия не могут. Уровень жизни на Севере значительно отличается от условий других территорий. 24 года назад, когда я только приехал на Ямал, зарплата защищала человека, хоть и условий для жизни толком и не было. Дорог еще не проложили, жилья нормального было мало. Объектов социальной сферы не хватало. А сейчас, если приехать в большие, центральные города — доходы в них не меньше, чем на Севере. А цены на тот же набор необходимых продуктов — много ниже. Поэтому слабым, обездоленным здесь, как нигде, нужна помощь. Значительное число людей из тех, что начинали осваивать Север, осталось на Ямале. Они теперь старики, и никуда уже не уедут. Привыкли здесь, да и не к кому ехать. Для них это вторая родина — Ямал. Так почему им не помочь?
— Павел Иванович, есть уже окружной закон, обязанный вам своим рождением?
— Пока нет такого закона.
— Но будет?
— А как же. Я вносил предложения — разработать законы о квотировании рабочих мест для молодежи и для инвалидов. Закон о квотировании вакансий для инвалидов рассматривали на заседании Думы, в мае. Коллеги его не поддержали. По числу голосов, отданных «за» и «против», было примерное равенство.
— Что не устроило коллег в законе?
— Инвалиды не подходят под категорию работников в нефтегазовой отрасли. С одной стороны, это справедливо. С другой нет. Потому что инвалидность многие получили на тех же травмоопасных объектах. И на каждом предприятии есть десятки профессий, с которыми инвалиды бы справились. Мы же не говорим, что на производстве нужно задействовать парализованных, калеках без рук, без ног. Речь идет о тех, кто может работать. Но — с ограничениями. О тех, кому нельзя тяжести поднимать, в ночные смены заступать.
Есть же специальности курьеров, машинисток, операторов ЭВМ, диспетчеров. Инвалиды с ними бы запросто справились. Это такие же люди, просто есть у них ограничения по здоровью. Их количество небольшое. И квота для них составляла всего 2 процента. Можно было окружной закон принять.
Даже по себе сужу. Обращались и ко мне инвалиды. Приходит горожанин на прием — по нему не скажешь, что он в чем-то ущербный. Нормальный, крепкий парень. Но — медики запрещают поднимать тяжести. Для таких-то всегда можно найти работу. Тем более, что они не претендуют на высокие заработки. Многие стремятся на работу не столько ради денег, сколько для того, чтобы не быть оторванными от мира. А мы от них отворачиваемся.
Думаю, все равно мы в следующем году этот закон примем.
— Павел Иванович, ваша аполитичность, ставшая притчей — это принцип?
— Да нет, пожалуй. Просто не вижу партии, куда можно было бы вступить...
— Включите телевизор...
— Их много, конечно. Но вступать ни в одну пока не вижу смысла. Дело в том, что я в производственных вопросах и в личных очень часто становлюсь в позу. И отстаиваю свою позицию. В тех вопросах, что касаются производства, стараюсь отстаивать свое мнение. Партийцу это делать сложнее. К тому же в стране должна быть не одна, а хотя бы две сильных партии. Чтобы была здоровая конкуренция. А если одна партия принимает все решения — без дискуссии истина не родится.
В далеком 1985 году пытались меня затянуть в КПСС. Но, как и сегодня, я не поддался. По тем же соображениям. Если есть свое мнение, лучше быть независимым.
— У вас есть некий жизненный девиз?
— Сложился, за эти, северные годы. Дружба — дружбой, а работа — работой. Друзья меня понимают.
— Сегодня вы директор одного из самых сильных предприятий в городе. Это вершина карьеры?
— Как вам сказать... И да, и нет. На одном уровне вскоре становится скучно. Ничего нового. Становление предприятия прошло. Производство работает, как часовой механизм, все на своих местах.
— Радоваться надо! Гармония наступила...
— На меня это нехорошо влияет. Последнее время меня клонит к движению.
— Вверх, влево, вправо? Вниз, наконец?
— Куда-нибудь. И есть предложения. Я бы давно ушел. Но со мной работает команда, которую привел шесть лет назад на свое предприятие. И бросить их сегодня я не могу.
— Тогда должен быть ориентир на перспективу.
— У меня ориентир сегодня один. Организовать работу на предприятии так, чтобы ни одного стороннего подрядчика в области капитального ремонта скважин в Ноябрьском регионе не было. Это серьезный ориентир. Еще не один год нужно к нему идти и потратить много нервов и финансов. Лет пять-десять на это потребуется.
Капитальный ремонт скважин, по-моему, бесконечный процесс. Чем скважины старше, тем больше ремонта им требуется.
— То, о чем говорите, в принципе можно сделать?
— Хм... Сделать это сложно. Но — можно. Нужна поддержка головной компании. Надеюсь, она будет. А пока из года в год мы расширяем производство на пять-шесть бригад. Планка — достичь численности в 100 бригад. Сегодня их на предприятии 84.
— До победы осталось немного.
— Это только кажется...