Фронтовик — сын солдата

Полночные телефонные звонки давно меня пугают. Признаюсь, не сразу включилась в тему. «Вам звонит Евгений Чудинов, по маме — Богданов. Я из Санкт-Петербурга, — сообщил голос с того конца провода. — Вас я нашел по Интернету. Написал фамилию своего прадеда и узнал, что газета «Тюменские известия» сообщала о том, что его останки найдены в 2001-м в Западно-Двинском районе. Потом вы писали об этом в 2003-м и 2007-м. Газета искала нас, родственников погибшего. А мы искали его... Теперь могу сообщить своему деду-фронтовику, что его отец не пропал без вести — погиб. И теперь мы знаем, где он похоронен. Эта новость (что теперь поделаешь?) будет для деда подарком ко Дню Победы».

Не стану приписывать газете чужие заслуги. Останки красноармейца нашла не она. В 2001-м их подняли в районе Андреевских высот бойцы Западно-Двинского отряда «Память». То, что это останки именно Н.Богданова, подсказал вкладыш солдатского медальона. Он сообщал, что на войну Никита Кондратьевич уходил из деревни Малая Трошина, а в случае чего кланяться велел жене Ульяне Никитичне. Данные медальона в Тюмень доставили сургутские поисковики из отряда «Журавушка», которые проводили свои вахты памяти в деревне Брод Западно-Двинского района. Вот тогда, в 2001-м, я впервые услышала признание тогдашнего командира «Памяти» Анатолия Ермолаева: «Найти медальон с вкладышем — удача. Но свою работу мы сможем считать выполненной только после того, когда отыщем родственников погибшего и сообщим им место захоронения бойца. А найти родных — одна из самых трудных задач: время и семейные обстоятельства сменили адреса их проживания». Газета решила помочь поисковикам.

Из 18 фамилий, прочитанных в медальонах, в тот год мы нашли 12. Родственники многих погибших выехали в деревню Брод, где создавалась в 2001-м братская могила, в которой нашли, наконец, упокоение красноармейцы из 246-й стрелковой дивизии, сформированной в самом начале войны из уральцев и сибиряков. Было это в сентябре. И жители Брода на своем сходе постановили: каждый год по окончании поисковой вахты отмечать в своей деревне день сибиряка. В знак уважения... Ведь старожилы помнят, как «шли они, горемычные, винтовка не у каждого, шли на врага с голыми руками». И как «косили их из пулеметов, чисто траву, фрицы, заранее занявшие высотки». Август 1941-го в здешних местах выдался слишком горячим. 243-я дивизия, перед которой стояла задача держать оборону, была почти разбита. 246-я должна была наступать во что бы то ни стало. За левым боком сражений под названием Ильино открывался Ржев, за ним — Москва...

Битой Лядой величают теперь западнодвинцы места тех сражений. В их числе — Андреевские высоты, что совсем неподалеку от деревни Брод. Слишком много полегло здесь защитников Родины. Так много, что многие поля до сих пор не пашут. Они с войны засеяны людскими косточками... В районе Андреевских высот в августе 1941-го пал смертью храбрых наш земляк Никита Богданов. Перед гибелью своей он успел отправить жене и детям — Афанасию, Феоне и Ефиму — письмецо. Главная новость которого: «идем в бой». А потом в Малую Трошину пришло сообщение о том, что Никита Кондратьевич пропал без вести. В ту пору самому старшему из его сыновей — Афанасию — было всего 14 лет. Сражаться на войне — маловат, а работать наравне со взрослыми — в самый раз. Афоня косил сено, таскал мешки с зерном на элеваторе, а сам думал. Думал о том, что не мог отец просто так взять и сгинуть. Ведь был он крепким, сильным: кузнецом работал. И охотником был отличным, и воякой бывалым: выстоял в боях на Халхин-Голе.

Мама рассказывала, что перед возвращением отца с той войны ей приснились лебеди и ее касатик прилетел домой. Недолго побыл: началась Великая Отечественная. И теперь мамины сны были похожи на кошмары. И втемяшилась пацану мысль: отец или в плену, или... в Америке. Почему именно в Америке? Да потому что других стран Афанасий в то время просто не знал.

Осенью 1943-го, приписав себе лишний годок жизни, А.Богданов ушел добровольцем на фронт. Семнадцатилетних пацанов, ввиду особого положения Родины, в армию тогда брали. В своем заявлении он написал, что хочет мстить ненавистному врагу за Родину, за отца. Его отправили в Ачинскую школу младших командиров учиться на минометчика. «Выпускные экзамены» принимал Псков: сюда в срочном порядке прибыли недоучившиеся командиры. Здесь теперь было пекло.

— Дед, смотри, — показывает Афанасию Никитовичу карту его внук Саша, — вот Западно-Двинский район Тверской области, а вот Псков...

— Выходит, я был совсем рядышком с отцом... И как не почувствовал? — казнит себя фронтовик.

— Так чем ты мог ему помочь, ведь он был уже убитым? — удивляется внук.

— Верно, — соглашается с ним дед. — Но я бы хоть про Америку всю жизнь не думал. Веришь, вот легче на душе стало, когда узнал, что отец в русской земле похоронен.

— Обязательно съездим в Брод, навестим могилу, — обещает Саша Афанасию Никитовичу.

...Взволнованный телефонный звонок Евгения из Санкт-Петербурга имел неожиданное продолжение. Выяснилось, что в 2007-м медальонный вкладыш Никиты Кондратьевича поисковики передали дальней родственнице Богдановых. О том, что у красноармейца есть сын, внучки и правнуки, она промолчала. И вот в победные дни 2009-го внуки Афанасия Никитовича и его дочь Вера «решили устроить деду сюрприз»: организовали ему встречу с малой родиной, отыскали родственницу, у которой хранится весточка от пропавшего без вести. Путь проделали неблизкий: из поселка Пионерский, что в Советском районе Ханты-Мансийского автономного округа, до Ялуторовского и Заводоуковского районов. На обратной дороге, в Тюмени, мы устроили Богдановым встречу с Андреем Ковалевским — командиром поискового отряда «Кречет», который принимал участие в захоронении останков Никиты Кондратьевича.

Нет, это надо было видеть, как обнимаются люди, которые еще мгновение назад были совсем чужими...

— Ты теперь мне брат, — признается Саша Андрею.

— Конечно, брат, — вторит внуку дед, — он даже внешне на нашего Женьку похож.

Андрей принес на эту встречу документы, касающиеся 246-й стрелковой дивизии, фотографии с захоронения. Заметила: во время знакомства с материалами Саша положил свою руку на плечо деда. Дескать, я рядом, я разделяю твое волнение.

— Мы не просто любим нашего деда, — скажет он потом. — Мы с братом его по-мужски уважаем. Ведь это ж надо: мальчишкой совсем побежал на фронт. Под Ригой был ранен, чуть подлечился, разбил гипс — и опять на войну.

— Нет, — поправляет дед внука, — из госпиталя меня в Пермь отправили, в танковую школу. Командиром орудия на ИС-3 (самые мощные по тем временам танки) я мчался к логову врага. Но по дороге на Берлин узнал, что война кончилась. Обидно: без меня! А поверженную столицу Германии я все-таки видел: еще пять лет после войны служил в этой стране.

В 1950-м продолжилась трудовая биография Афанасия Богданова: он работал в родной деревне, в заводоуковском леспромхозе, поднимал целинные казахстанские земли и согревал суровый Север: строил поселок Пионерский.

— Смотрела, — спрашивает у меня, — кинофильм «Девчата»? Вот так и мы, с елок-сосенок, с первого колышка, возводили наш поселок. Здесь я поставил точку своему 52-летнему трудовому стажу. По-людски прожил жизнь. И она меня наградила хорошими дочерьми, замечательными внуками. И вот этой долгожданной и очень дорогой весточкой от отца.

«Низкий поклон всем поисковикам за их благородную работу». А.Богданов, фронтовик, сын солдата.