29 марта 2024     

Экономика   

Николай Бабин: «Медаль «За трудовую доблесть» мне вручал Леонид Брежнев»…

Русский мужик из села Аромашево с голливудской улыбкой. Живчик, балагур, душа компании. Еще два года назад в ранге заместителя губернатора Ямала он отвечал за развитие агропромышленного комплекса всего арктического края. И сейчас будучи первым замом генерального директора вновь созданной управляющей инновационной компании Николай Бабин занимается строительством мегафермы в Исетском районе и промышленно-логистического комплекса под Тюменью. Комплекса, не имеющего аналогов в России.

Мечта о светлой жизни

— Николай Андреевич, как вам живется на пенсии? Судя по всему, скучать не приходится.
— Об отдыхе на пенсии и подумать некогда. В этом году даже в отпуск не пошел. Работы непочатый край! Готовимся к сдаче первой очереди мегафермы на 1800 коров, планируем завозить 900 нетелей из Словении. В самом разгаре строительство перерабатывающего комплекса, немцы завезли более 60 фур оборудования, ведут его монтаж и наладку. В октябре планируем пробный выпуск продукции. Комплекс огромный! Рассчитан на ежегодную переработку двух с половиной тысяч тонн рыбы, четырех тысяч тонн мяса, восьми тысяч тонн овощей. На выходе — различные полуфабрикаты, готовая продукция: пироги, котлеты, шницели, пельмени... Соленья и копчености, пресервы и консервы, в том числе в жестяной и стеклянной банке с закручивающейся твист-крышкой.
— Совсем как знаменитые венгерские деликатесы...
— Наши будут ничем не хуже. А еще шоковая заморозка: грибы и ягоды, борщи и солянки...
— Связи с Ямалом не теряете?
— Уже завозим по реке ямальскую рыбу. Договариваемся с директорами оленеводческих совхозов о поставке оленины... Не забываем и южан, готовы закупать картофель, овощи у местных фермеров и агрофирм. Параллельно решаем вопросы по строительству логистического комплекса, рассчитанного на единовременное хранение 40 тысяч тонн продукции. Уже принято решение о выделении на него 300 млн. рублей в рамках программы «Сотрудничество». Ждем из Германии 94 фуры с оборудованием. Предусмотрели морозильники до минус 23 градусов на 14 тысяч тонн, холодильники на 6 тысяч тонн. Здесь же планируем современную теплицу на 4 гектара. Упор намерены сделать на всегда востребованную зелень, томаты, огурцы. Немного клубники, баклажанов, перцев. Задумали свой молочный завод на 40 тонн молока в сутки. По соседству запроектировали 187 коттеджей для специалистов, спортивный комплекс, мелкооптовый магазин... Кроме этого приходится заниматься заготовкой кормов и подбором кадров.
— Могли ли вы полвека назад представить себе такое?!
— Да ты что! Это трудно даже сопоставить... Как ни отговаривали меня учителя, на ферму дояром я устроился после седьмого класса. Жили мы без отца... Коров доили руками. На каждого по 15-18 коров. А сейчас на весь комплекс, на 1800 голов — 6 операторов. Да в родильном отделении две-три телятницы. Все автоматизировано: кормление, доение, подземное удаление и безотходная переработка навоза. Вокруг чистота, в залах поддерживается заданная температура и освещение. Мы же тогда сами таскали бидоны, грузили их на сани или телегу, позднее на грузовик, и везли на молокозавод. По пути машина нередко переворачивалась, приходилось бежать за трактором, вытаскивать ее, потом отмывать фляги, и снова на дойку. И так каждый день!
А посмотри на наши поля! Раньше мы во время посевной по четыре-пять раз гоняли трактор по полю: семена разбросать, прикатать, влагу прибить, пробороновать. Сейчас «John Deere» справляется со всем за один проход. Бортовой компьютер и семена на нужную глубину — до миллиметра! — заделает, и удобрения внесет... Про микроклимат в кабинете тракториста и говорить не приходится.

Борода Фиделя Кастро

— Воспоминание о коровах не самое яркое впечатление молодости?
— Нет, конечно. В 17 лет совершенно неожиданно занял первое место по надою молока в Тюменской области. За наградой поехал в Тюмень. Борис Щербина, первый секретарь обкома КПСС, аж поперхнулся, когда на сцену поднялся вихрастый мальчишка. Вскоре пригласили в Георгиевский зал Кремля. Помню тот день, как вчера. Сам Леонид Брежнев вручал медаль «За трудовую доблесть». Затем были встречи с первыми советскими космонавтами (они только вернулись на Землю), с легендарным Фиделем Кастро. Это не забудется никогда.
— Борис Щербина, коль вы попались ему на глаза, двигал вас потом по служебной лестнице?
— Тогда, наверное, и не было такого. По крайней мере, высоких надоев достигал без помощи Бориса Евдокимовича, это точно. Старался не отставать от жизни. Участвовал в районной самодеятельности, не чурался комсомольских дел.
— Как же техникум, институт?
— Мне было уже 23, я управлял фермой, и к нам приехала бухгалтером молодая девчонка. Она и подначила: ну чего ты тут сидишь со своими коровами в самые интересные годы, учиться надо! Созвонились с Тобольским зооветеринарным техникумом, хозяйство как раз нуждалось в ветеринаре. А я с детства мечтал стать доктором: запах лекарств, ослепительная белизна халатов — все это в деревне, да в послевоенные годы, было так необычно и притягательно.

Омут знаний

— В техникум поступали по блату?
— Да какой блат? Полгода корпел над книгами. Экзамены разрешили сдать в своей школе. Я считался ее почетным учеником, хоть и закончил семь классов. Никто меня не учил, бабушка и мама были неграмотные, всего добивался сам. В Тобольске учебные премудрости давались легко, сразу избрали секретарем комитета комсомола техникума, с ходу включился в активную жизнь: самодеятельность, агитбригады, спорт. Ездили выступать в другие районы. Бегал на три, пять километров — мои любимые дистанции. У меня первый взрослый разряд по легкой атлетике.
— Почему же не вернулись в родную деревню?
— Порывался, но директор техникума Александр Пантелеймонович Кугаевский сделал все, чтобы я продолжил образование. Хотел передать мне зоотехническое отделение, где я полгода преподавал перед поступлением в сельхозинститут. В Тюмени сдал на отлично биологию — и меня сразу зачислили, поскольку техникум окончил с красным дипломом. А там жизнь закипела: секретарь комитета комсомола института, член ученого совета, член ректората, научное студенческое общество... После техникума вузовские предметы щелкал словно семечки. После третьего курса взял да и сдал экстерном все экзамены за два года вперед. Диплом защищал по ветеринарии — «Профилактика и лечение мастита у коров». Тогда только-только новые препараты появились. Дипломная работа заняла первое место среди студенчества области. Предложили аспирантуру. Но меня забрали в обком комсомола заведовать отделом рабочей и сельской молодежи.

Комсомольская юность

— В обком забирали насильно?
— Меня давно сватали на освобожденную работу. После окончания техникума, например, звали в райком, но я выбрал сельхозинститут, хотя и там, будучи секретарем комитета комсомола, входил в обком ВЛКСМ. Время тогда было на редкость интересное. Такой подъем! Такое бескорыстие! Комсомольские отряды, ударные стройки... В институте сами строили первое каменное общежитие, поднимали учхоз, много чего возвели на селе. А от обкомовского приглашения просто не мог отказаться. Учредили приз нашего земляка огненного тракториста Петра Дьякова. Создавали молодежные звенья. Много ездил по деревням: посевная, уборка, фермы. Проводили конкурсы молодых трактористов, животноводов. Тогда же впервые открыл для себя Север.
— И каким открылся вам Крайний Север?
— Этот суровый край меня пленил. Словно первая, невероятная любовь. В Салехард прилетел весной, курировал проведение окружной отчетно-выборной конференции. Город небольшой, везде песок, деревянные мостовые. На дворе — полночь, а светит солнце. Красота неописуемая! А какие добрые, искренние здесь люди! В Ямбуре у рыбака Семена Негачи впервые попробовал мороженого муксуна, нарубленного топором. Посетили Аксарку. В Горно-Казымске нас встретили три домика и безмолвная ночная тундра. Это было что-то сказочное! Вскоре вновь вернулся на Ямал — на обмен комсомольских билетов. И тогда меня сватали в окружком: приезжай, будешь секретарем.
— Что вас остановило?
— Не отпустил Горчаков, он только пришел в обком ВЛКСМ первым секретарем: самим, мол, нужен. Мы с ним незадолго до этого хорошо познакомились.

Настоящий мужик

— На Север я поехал лишь в 1977-м. Отказался перед этим от приглашения в Вагайский райком КПСС секретарем по сельскому хозяйству. Супруга отговорила: у нас только сын родился, благоустроенную квартиру в Тюмени получили. Геннадий Богомяков, первый секретарь обкома КПСС, долго меня «тормозил»: как это так — супротив партии пошел! Об этом тогда и подумать нельзя было. Но и в комсомоле не будешь сидеть вечно. Послушался совета старших товарищей, предложивших возглавить хозяйство в Самбурге: «Если выдержишь на Крайнем Севере хотя бы годика три, будешь про себя точно знать — ты настоящий мужик и любое дело тебе по плечу».
— И как же «три года»?
— Север затягивает. Три десятка лет пролетели как один миг. Ехал я целенаправленно в Самбург. Прежде чем дать согласие, изучил промфинплан. Прилетаю в Салехард — и узнаю: директор «моего» хозяйства Иван Дмитриевич Кугаевский, который должен был уйти в окружное объединение, в последний момент отказался. Повезли меня в Тарко-Сале — в совхоз «Верхнепуровский», представили как нового директора. Работники перешептываются: «Привезли сопляка, лишь бы дыру заткнуть! Куда голову сует, сам не знает».
— Не страшно было?
— Не страшно... а очень страшно! Ну как, скажите, повлиять на сохранность новорожденных телят, когда в момент отела мороз за сорок и шквальный ветер? На юге области посевную, уборочную, животноводство я знал как пять пальцев. В арктическом хозяйстве свои законы, мало подчиняющиеся человеку. А тут еще совхоз — беда полная: убытков больше, чем мошкары на болоте. Спрашиваю у главного зоотехника: какие планы? «Да какие тут планы!.. На звероферме зверей кормить нечем, сено заканчивается в коровнике. Отел оленей идет, а лесные ненцы — народ сложный, работать не любят. Котельная на дровах. Электростанция на ладан дышит. Свет отключили, экспедиция соляру не дает».
— Не сломались?
— В первую неделю удалось решить все нерешаемые доселе вопросы. Познакомился с руководителем нефтегазоразведочной экспедиции Алексеем Шапошниковым, директором геофизического объединения Владимиром Королевым, начальником аэропорта Алексеем Левушкиным. В Тарко-Сале флягу молока можно было выменять на емкость дизтоплива. Договорился с вертолетом, слетал к рыбакам Харампура, Военто, Чосельки, собрали рыбу на корм зверям. Затем поехал в тундру близ Вынгапура знакомиться с бригадой Пяка Учея. Взял с собой бутылку водки, ящик тушенки, сгущенку, сухой картошки. Накрыли стол в чуме. Хозяева сидели молча, смотрели с опаской. На следующий день поехали с Иваном, сыном Учея, в стадо. Помог трем важенкам растелиться.
У одной ножка теленка загнута, второй шел задом, а у третьей — головка завернута. Сразу почувствовал к себе уважение и доверие.
Вернувшись в Тарко-Сале, стал искать механиков, экономистов, энергетиков, охотоведов, полностью укомплектовал все бригады ветеринарами. Начали с возведения пилорамы, сами заготавливали отборный лес, строили дома для специалистов. Оборудовали холодильник, куда закладывали до 280 тонн рыбы на корм зверью. Расширили молочную ферму, доставив на Ми-6 племенных коров. Фарман Салманов разрешил подключить совхоз к электростанции геологической экспедиции, поручив главному инженеру выделить нам газовую котельную. На третий год мы подвели газ, выложили из кирпича новую кормокухню, расширили холодильник, построили детский сад, гараж, склад, увеличили поголовье оленей, погасили убытки. Как результат, стали победителями окружного соцсоревнования, получили переходящее знамя, а вместе с ним — впервые за все время — тринадцатую зарплату, а она равнялась тогда почти годовому доходу. Такой интерес появился к труду! Как были неправы те, кто говорил, что ненцы не любят работать. Это оказались чистые, искренне преданные люди. Когда к ним относишься со всей душой, они готовы свернуть для тебя горы.

По тундре в туфельках

— В 1984-м меня пророчили в председатели райисполкома. Приезжает Сергей Корепанов, возглавлявший тогда организационный отдел окружкома КПСС, и говорит: «Константин Иванович Миронов считает, что во власти ты наработаться успеешь. Лес тебе за восемь лет надоел, уже не интересно. Поезжай в Белоярск, в «Байдарацкий» — там бескрайние просторы, тундра».
— Согласились?
— Честно, бросать свой коллектив не хотел. А тут из окружного управления сельского хозяйства звонит Иван Дмитриевич Кугаевский: «Коля, помогай, в Белоярске котельная остановилась». Заказал вертолет, загрузил два электродвигателя, насосы, какие-то шланги. Прилетаю — поселок полностью разморожен: школа-интернат, детский сад, жилые дома. А на дворе, хоть и апрель, — минус 36, ветер. Запретили продажу алкоголя, сформировали четыре бригады. Работали днем и ночью. Такой подъем был! Целый месяц жил в спальнике в волчьей шубе, унтах. Когда справились с напастью, Кугаевский и говорит: «Ну что же ты, Коля? Оставайся! Спасай хозяйство». Вот и остался. На 10 лет.
— Не пожалели о том порыве?
— Жалеть было некогда. Помню, зашел в гараж, сбитый из досок, а там темнота. Спрашиваю: «Почему не ввернете лампочки?» — «Их нет, а купить не на что». Такая меня злость взяла на эту безысходность, всеобщее смирение. Территория совхоза простиралась на 5 миллионов гектаров, а производство лежало на боку. В оленеводстве показатели — самые низкие по округу, в рыбодобыче — завал, специалистов не хватает. Все закрутилось по новой. Убрали с улиц поселка мусор, наводивший уныние. Завезли из Тольки лес, восстановили пилораму, в первый же год возвели для специалистов четыре двухквартирных дома, на следующий год еще 15 домов. Отремонтировали школу, интернат, детский сад. Построили столярный цех, пекарню, гараж с теплыми стоянками, новую звероферму.
Оленей испокон веков в Белоярске забивали и разделывали на улице. Холодище под сорок  — кровь стынет! Забойщикам по чарке спирта даешь, а к вечеру не знаешь, кого тащить, — тушу оленя или забойщика. У меня появилась мечта сделать теплый забойный комплекс. Когда узнал, что в агроснабе лежат холодильники на 150 тонн, тут же поехал к Кугаевскому. Иван Дмитриевич с удовольствием выделил один нашему совхозу. За два дня завезли трубы для свай, а через месяц холодильник стоял. Выпросил в «Ямал-гражданстрое» сэндвич-панели, соорудили из них забойный комплекс. Наладили безотходное производство: кровь отправляли на зверофермы, шкуры и панты — на переработку. Года через три достигли колоссальных показателей. «Байдарацкий» стал этаким законодателем мод ямальского агропрома. Мы завоевали во всесоюзном соревновании переходящее Красное знамя ЦК КПСС и ВЦСПС, которое затем никому уже не отдавали.
— Где теперь это знамя?
— На вечном хранении в Белоярске. Но знамя знаменем, главное — народ проснулся от спячки. Люди поняли: работать хорошо — не только почетно, но и выгодно! У оленеводов появились машины. В 1991-м вообще зафиксировали уникальный показатель: за весь год на многотысячный коллектив лишь 7 человеко-часов прогулов!
— Неужели все складывалось так благополучно? Тишь да гладь?
— Если бы!.. Когда мы развернули пантокринное производство, всю первую «пантовую» выручку пустили на приобретение колбасного, а затем рыбоконсервного цеха. А в это время соседнее хозяйство меняло панты у скупщиков на заграничные видики да телевизоры. Сколько потом на меня телег накатали!.. Особенно когда я взялся строить дороги. Буквально за два месяца вымостили лежневку, а чтобы лес не гнил и служил веками, завалили его навозом. «Бабин лес гробит, мухи заедают». В августе засыпали навоз гравием, положили плиты. И вот когда девчата впервые сняли болотники и прошлись по улицам в туфельках на каблучках, счастью не было предела. А колбасный цех нас здорово выручал. Когда оленина была не востребована, мы по 60 тонн перерабатывали. Наши копчености и колбаска расходились на ура далеко за пределами округа.

Ямальская республика

— Что подвигло вас во власть? Работы не хватало?
— Хватало. Но я общественной нагрузки никогда не чурался. Ни в комсомольские годы, ни позднее. Не один созыв избирался депутатом окружного совета народных депутатов. В 1990-м на первых демократических выборах стал депутатом Тюменского областного совета, который возглавил Юрий Шафраник, был заместителем председателя комиссии по развитию агропромышленного комплекса. Нас разогнали в 1993-м, вскоре после того как Борис Ельцин расстрелял из танков «хасбулатовский» Верховный совет.
— То был период, когда новоявленный президент разрешил всем брать суверенитета столько, сколько они смогут унести. Каждый захотел быть самостоятельным. В Салехарде заговорили о Ямальской республике…
— Может, слишком громко заговорили. Но ситуация требовала принятия экстренных мер. За годы освоения нефтегазового комплекса более-менее развились лишь базовые города, хотя и они не могли похвастаться обустройством и социальной сферой. В Салехарде же и сельских районах в принципе не было сколько-нибудь приличного жилья, а школы, больнички, клубы размещались в сгнивших развалюхах. И никто не собирался вкладывать в них деньги — ни в Москве, ни в Тюмени. Приходилось в областном совете отстаивать позиции Ямала. Когда в 1993-м прошел вариант Конституции, сделавшей автономные округа самостоятельными субъектами Федерации, территория от этого только выиграла. Северяне сразу почувствовали совсем другую жизнь. Достаточно приехать сегодня в любой населенный пункт, чтобы увидеть кардинальные изменения. Ямал за эти годы преобразился.

С чистого листа

— А если вернуться в 1994-й?.. Вы готовы были к очередному повороту в своей жизни, когда вас выбрали председателем первой Государственной Думы Ямала?
— Я был директором преуспевающего совхоза — и покидать его не собирался. Однако на первом заседании Государственной Думы, когда речь зашла о председателе, совершенно неожиданно всплыла моя фамилия. На тайных выборах я набрал большинство. С результатами тут же смирился, ведь планировалось, что председатель будет работать на общественных началах. А когда по-настоящему принялись за дело, пришлось самоопределяться.
— С чего начали?
— С чистого листа. Формировали аппарат, разрабатывали регламент. Заседания затягивались порой до ночи. Принимая законы, приходилось балансировать на грани интересов недропользователей и аборигенов, чтобы развитие нефтегазового комплекса не мешало оленеводству, охотпромыслу, рыбодобыче.
— Ваши южнотюменские корни не мешали рулить Думой в период охлаждения отношений между Севером и югом?
— Нисколько. Я не понаслышке знал юг области, знал глубину проблем нашего округа. Мы сообща с Николаем Барышниковым в Тюмени и Сергеем Собяниным в Ханты-Мансийске «родили» Совет трех Дум, собирались на совместные заседания, разрабатывали соглашения. Во многом благодаря сотрудничеству трех Дум Тюменская область не повторила судьбу Магаданской области, из которой выпала Чукотка.
— На Ямале многим хотелось пойти по стопам независимой Чукотки, провести референдум о выходе из Тюменской области?
— Были такие, кто старался подлить масла в огонь, но в Государственной Думе подобрались преимущественно ответственные люди. Руководитель крупнейшего геологического объединения Иосиф Левинзон, мэр Губкинского Валерий Лебедевич, мэр Нового Уренгоя Наталья Комарова… Мы выросли в Тюменской области, ее судьба нам небезразлична, поэтому и ставили заслон на пути скоропалительных решений. Разругаться легче всего, но нам и дальше жить на этой земле.

Нравится

Статьи по теме

№161 (4903)
16.09.2009
Андрей Фатеев
Дороги не так плохи?
№89 (4831)
22.05.2009
Андрей Фатеев
Виктор Кульчихин, родом из Пятилетки

Новости

09:05 29.11.2013Молодёжные спектакли покажут бесплатноСегодня в областном центре стартует V Всероссийский молодёжный театральный фестиваль «Живые лица», в рамках которого с 29 ноября по 1 декабря вниманию горожан будут представлены 14 постановок.

08:58 29.11.2013Рыбные перспективы агропромаГлава региона Владимир Якушев провел заседание регионального Совета по реализации приоритетного национального проекта «Развитие АПК».

08:49 29.11.2013Ямалу — от ПушкинаГлавный музей Ямала — окружной музейно-выставочный комплекс им. И.С. Шемановского — получил в свое распоряжение уникальный экспонат.

Опрос

Как вы отнеслись к отказу Украины от интеграции с Европой?

Блоги

Евгений Дашунин

(126 записей)

Давайте сегодня взглянем на самые важные технологические прорывы.

Светлана Мякишева

(64 записи)

20 приключений, которые я смело могу рекомендовать своим друзьям.

Ольга Загвязинская

(42 записи)

А что такое «профессиональное образование»?

Серафима Бурова

(24 записи)

Хочется мне обратиться к личности одного из самых ярких и прекрасных Рыцарей детства 20 века - Янушу Корчаку.

Наталья Кузнецова

(24 записи)

Был бы язык, а претенденты на роль его загрязнителей и «убийц» найдутся.

Ирина Тарасова

(14 записей)

Я ещё не доросла до среднего возраста или уже переросла?

Ирина Тарабаева

(19 записей)

Их не заметили, обошли, они – невидимки, неудачники, пустое место...

Андрей Решетов

(11 записей)

Где в Казани работают волонтеры из Тюмени?

Любовь Киселёва

(24 записи)

Не врать можно разве что на необитаемом острове.

Топ 5

Рейтинг ресурсов "УралWeb"